Следователь (СИ) - Александр Александров

Александр Александров Следователь

Следователь

Александр Александров

Следователь

1

Всякая гнусь, как известно издревле, всегда случается в такой момент, когда она способна доставить максимум проблем честному человеку.

До города оставался всего-то час езды, когда задняя ось старой телеги сухо скрипнула. Куш навострил уши, украдкой сплюнул через плечо и скрестил сжимающие вожжи пальцы крестом, мысленно моля святую Варвару, покровительницу всех внезапно преставившихся дураков, отвести напасть.

Но то ли Куш был не в меру грешен, то ли не имел той самой «веры с горчичное зерно», что, как известно, движет горы, то ли звезды сегодня сложились над его головой в небесный кукиш, в общем, как бы там ни было, тележная ось взвыла пришибленным волком и лихо хрустнула.

Трах! Ноги Куша взлетели вверх и пару мгновений он созерцал свои измазанные навозом и глиной башмаки, болтающиеся на фоне низкого осклизло-серого неба. Затем на него свалился тюк с вяленой рыбой и Хорж, ругающийся, как портовой грузчик. Лошади всхрапнули и встали, радуясь внезапной передышке.

Куш выбрался из-под мешков, помог брату, застрявшему между жбаном с дегтем и бочонком с сидром, пробормотал что-то вроде молитвы, в которой половина слов была самыми что ни на есть матерными, и стал прикидывать масштабы разрушений. При этом они с Хоржем всячески избегали смотреть в сторону своего попутчика.

Тот, впрочем, был уже на ногах. Низенький, полный, румяный, одетый в длинное коричневое пальто и клетчатую пару, за пару часов их совместного путешествия он уже успел произвести на братьев неизгладимое впечатление.

Они подобрали его недалеко от Железного Разъезда, где тот изучал прибитое к старой березе расписание перекладных. На голове у приезжего господина была шляпа, похожая на фетровый горшок с полями, а на ногах – Куш еле сдержался, чтобы не заржать как сивый мерин – совершенно невообразимые штиблеты: ботинки поверх которых были напялены еще одни ботинки – черные и блестящие. Да и саквояж у толстячка был страшнее смертного греха – потертый и бесформенный, словно туша издохшей от старости коровы.

Очевидно, расписание повергло мужчину в глубокое уныние. Куш его понимал – до самых сумерек не стоило ждать ни кареты, ни даже общего обоза с пьяными кожевниками, углежогами и орущими детьми, а приезжий не производил впечатления провинциала, склонного к путешествиям такого рода.

- Эй, дядя! – крикнул Куш, приветственно поднимая шапку, – подвести?

«Дядя» оторопело поглядел на них с Хоржем, сообразил, что к чему и деловито спросил:

- До города?

- Ну дык! – Хорж закивал, демонстрируя в улыбке все оставшиеся полтора зуба. – До города, едрить его в ноздрю!

- Полтина серебром.

Это было втрое дороже, чем брал кучер на общей повозке, но меньше, чем драли местные лихачи. Приезжий явно разбирался в тонкостях местной политики ценообразования. Куш уважительно хмыкнул и отрезал:

- Целковый!

Завязался спор, завершившийся разгромной победой братьев, выцыганивших у клетчатого господина полтину и полтабакерки ароматного, явно дорогущего табаку. Толстячок взобрался на телегу и, положив ноги на мешки, выудил из ближайшего к нему тюка копченую воблу, тут же принявшись ее чистить. Хорж крякнул, но смолчал.

Расправившись с воблой, сударь «в клеточку» набил трубку табаком, чиркнул о борт телеги спичкой и, затянувшись, сладко зажмурился. Куш подумал, что их попутчик похож на раздобревшего за лето ленивого бобра, щурящегося на солнышке. Он почесал затылок и решил попробовать завязать вежливый разговор:

- Э-э-э-м.. Погода нонеча дрянная. И какого лешего вы к нам в такую глушь-то ввалились, господин хороший? Или как вас там по батюшке величать?

Господин отреагировал странно. Он воскликнул «точно!», хлопнул себя по лбу, и, распахнув свой необъятный саквояж, принялся в нем копаться, выкладывая на грязный пол телеги предметы, при виде которых глаза у братьев полезли на лоб.

Первым на свет божий появилось загадочное устройство, похожее на помесь секстанта, песочных часов и пружинного арифмометра, явно занимавшее в саквояже большую часть свободного места. За ним последовали: портки в светло-зеленый горошек, шестизарядный револьвер, толстая тетрадь в клеенчатой обложке, жестяная бутербродница, чучело рыжего кота на подставке красного дерева, деревянный ящик, в котором что-то стеклянно звенело и перекатывалось, две пары лайковых перчаток лимонного цвета и, наконец, толстое портмоне из свиной кожи из которого толстячок достал картонный прямоугольник размером с ладонь, полюбовался им некоторое время, и с гордым видом протянул Кушу. Тот взял картонку и молча принялся ее изучать.

Это была плохо сляпанная визитка – Куш уже видел такие у адвокатов и урядников. На клочке картона чернел коряво намалеванный гвоздь, поверх которого шла надпись:

«Магазин скобяных изделий г-на Фигаро»

И чуть ниже, в углу:

«Типография чистопечатника Мазюка»

Куш подумал, что если господин Фигаро приехал в Нижний Тудым торговать гвоздями и хомутами, то ничего глупее просто не могло придти ему в голову. С таким же успехом можно было продавать рыбакам воду в бочках или китобойные снасти местным охотникам на белок. Он хотел было отпустить по этому поводу соленую шуточку, но посмотрел на чучело кота и почему-то передумал.

..Немного постояв возле развалившейся телеги, мужчина вздохнул, нахлобучил на голову слетевшую шляпу (волос у него осталось совсем немного, лишь несколько жидких каштановых прядей сиротливо жались к ушам), поднял саквояж и спросил:

- А пешком до города далеко?

Куш, сгорая от стыда, втянул голову в плечи. Свою полтину братья получили вперед, и теперь их попутчик мог с полным правом требовать деньгу назад. Вместе со сломанной осью в итоге выходил чистый убыток, как ни кинь.

- Э-э-э... Дык, меньше версты. – Хорж виновато пожал плечами. Было видно, что возвращать серебро ему хочется еще меньше, чем брат у.

- А! – Мужчина хлопнул себя по лбу, – Так это, получается, мы уже приехали. Это хорошо... Скажите, любезные, а где у вас в городе можно справить пансион дней на десять? Так чтобы без клопов в матраце и с приличной кормежкой?

- Без клопов, оно, конечно… – начал было Хорж, но Куша, который уразумел, что платить «взад» возможно, не придется, уже пнул в зад старый черт:

- А вы, ваше сиятельство, живите у нас! Комната под крышей есть пустая! – завопил он, размахивая руками. – Крыша-то подтекает, но печка – как в гостинице!

Хорж подавился воздухом и только вращал глазами, посылая Кушу вполне понятные братские телепатики: язык бы тебе, скотина, отодрать, да ночной горшок им драить. Однако господин в пальто отреагировал мгновенно: он подскочил к Кушу и принялся трясти его руку.

- Ну, вот и славно! Ну, вот и договорились! Платить буду по серебряку в день с полным пансионом. Баня и уборка не нужны, но кушать подавать регулярно. За свечи и воду отдельно платить не буду, и не надейтесь.

И глядя на Хоржа, который, судя по выражению мины, уже обдумывал подробности скорого Каинова греха, без всякого перехода спросил:

- Где я могу найти городского голову?

..Нижний Тудым был не городом, а, скорее, деревней, раскоровевшей во время дотационного бума, случавшегося каждый раз, когда Их Величества вспоминали о том, что в стране есть сельское хозяйство и выделяли на его реформы такие суммы, которые в министерствах не успевали украсть сразу. Если смотреть со стороны западной дороги, то левая половина города, рассекаемого пополам мелкой и грязной речушкой, напоминала о войне, разрухе и репарациях: серые ряды одинаковых деревянных домов, спускающихся по лестнице холмов в здоровенный овраг. Дым, поднимающийся из труб этих сараев, пах печеной картошкой, щами, шкварками и торфом. Там во дворах были свиньи, развешенные на бельевых веревках ссаные тряпки, грязные дети, гоняющие по обрывистым улицам кольца от бочек и маленькие огороды, сплошь заросшие сорняком, похожим на сочный тростник и помидорами, похожими на захиревший сорняк.

Зато правая половина Нижнего Тудыма всем своим видом напоминала о том, что Королевство семимильными шагами движется к Западному Эталону, плановой экономике и прелестям Второго Чугунного Века. Закрывая горизонт, к небу тянулись трубы, дымящие башни мануфактур, серые, лишенные окон корпуса Пружинной фабрики и опять: трубы, трубы, трубы, медные трубы, кирпичные трубы, жестяные трубы. Все это шипело, дымило, испускало пары, сопело, гудело и жутко воняло маслом плохой очистки. Это был запах прогресса.

Фигаро кисло подумал, что у прогресса есть странное свойство – рассупониваться в самых неожиданных местах и портить жизнь тем же гражданам, которым он, по идее, эту жизнь должен всячески облегчать. Сидя в «Заводной Крысе» и прихлебывая «Царскую Брагу» – сравнительно неплохое пиво, он всюду замечал слоновью ногу прогресса: пиво имело явный металлический привкус (который жители Нижнего Тудыма, скорее всего, уже просто не замечали), а сама «Крыса» стала втрое меньше за последние два года – пришлось снести оба крыла и флигель, чтобы втиснуть ресторацию между бойлерной Пружинной и складом «Масел и Машинных Смазок А. Хрока».