Лед, война и яйцо вселенной - Дэвид Нордли

Дэвид Нордли

Лед, война и яйцо вселенной

G. David Nordley • War, Ice, Egg, Universe • 2002 • Asimov's Science Fiction, October-November 2002 • Перевод с английского: В. Гришечкин

Наверное, мне следует начать рассказ с того времени, когда — четыре больших цикла назад — опасность вторжения Западной империи сделалась достаточно реальной. Во всяком случае, именно военной опасностью я объяснял тот интерес и поддержку, которой пользовались мои поиски источников легкамня.

Поддержка эта выразилась в том, что мой отец по третьей линьке, полковник-профессор Трикликстон, навестил меня в самом глубоком районе Длинной Долины, давшей название нашей стране, чтобы выразить обеспокоенность моим медленным прогрессом. От Университета это место находилось на расстоянии, восьмидесяти четырех стандартных длин.

Я был так увлечен работой, что заметил профессора, только когда он подошел совсем близко. Антеннулы Трикликстона были опущены к самому льду, щетинки на всех четырех ногах стояли дыбом и беспорядочно вибрировали, излучая дисгармоничный «белый шум». Вытянув вперед переднюю конечность, профессор заставил меня поднять голову.

— Там!.. — проговорил он, указывая оставшимися тремя руками вверх. — Ответы могут находиться и там!

Он упирался клешней в мою нижнюю мандибулу, поэтому я не мог кивнуть в ответ. Пришлось пустить в ход дыхальца.

— Да, сэр, — вежливо пробормотал я.

Он выпустил мою челюсть, и я снова опустил голову — правда, только до уровня верхнего сегмента груди.

Профессор громко щелкнул прикрывающими дыхальца хитиновыми крышками-элитрами.

— Почему ты все время смотришь под ноги, Хелицерис? Настоящий ученый должен воспарять мыслью, а не зарываться в лед.

Я немного приподнял голову.

— Но, сэр, ведь именно во льду мы добываем легкамни, способные поднимать над поверхностью наши измерительные приборы и другое научное оборудование. А если бы нам удалось узнать, откуда берутся легкамни, мы, быть может, сумели бы добывать их в куда больших количествах. Не исключено, что с их помощью мы бы научились… возноситься вверх, не умирая.

Трикликстон заметно успокоился. Даже щетинки на его нижних конечностях улеглись и перестали дрожать.

— Ты мыслишь совершенно правильно, но будь осторожен: в сложных логических построениях легко запутаться. Кстати, тебе известно, что генерал-профессор Пинцеттер предложил проект летающей сферы изо льда?

Одной мысли о столь захватывающем приключении было достаточно, чтобы заставить меня задрожать от волнения. И от страха. Слишком хорошо я помнил сказочные истории, которые рассказывали нам, молодым личинкам, о Пожирателях Душ, живущих где-то очень высоко в Стране мертвых.

— Да, сэр, я… Мне приходилось видеть чертежи. Насколько я понял, ледяной шар профессора Пинцеттера имеет стенки толщиной в руку. Некоторые их участки отполированы, чтобы можно было вести наблюдения. По расчетам профессора, толстые ледяные стенки должны предохранить пассажиров-исследователей, даже если шар поднимется достаточно высоко. А он поднимется — если только нам удастся собрать достаточно много легкамней.

Профессор Трикликстон разразился еще одной серией звонких щелчков, что у него означало смех. Клапаны дыхательных трубок стремительно открывались и закрывались, слегка искрясь.

— Я знал: ты не сможешь не заинтересоваться подобным проектом, — заявил он. — После моей третьей линьки, когда я был таким, как ты, мне тоже хотелось совершить какое-нибудь необычайное путешествие, но со временем я понял: существуют вещи гораздо более важные, чем опасности и приключения. Долг ученого, например… Сейчас я просто не смогу оставить кое-какие многообещающие исследования, которые, впрочем, тоже имеют некоторое отношение к полетам. Подобное путешествие… — Профессор не договорил. — Водная среда над нашими головами мало пригодна для жизни, — добавил он после небольшой паузы. — По мере того как живое существо поднимается вверх, вода начинает сдавливать его тело. На высоте примерно восьмидесяти пяти стандартных длин мы уже почти не можем дышать. Должно быть, недаром эти места прозвали царством мертвых… Итак, Хелицерис, что тебе известно о последних исследованиях легкамня?

Профессор снова сменил тему, но его вопрос не застал меня врасплох.

— Профессор Акустус считает, что легкамни поднимаются на поверхность из-подо льда.

Трикликстон выпустил из дыхалец несколько упругих водяных струек.

— Ну, это ясно и личинке!

— Сонарис выдвинула теорию, согласно которой периодичность появления легкамней может быть как-то связана с циклом роста ледовых деревьев и трав, — осторожно сказал я.

— Это чисто умозрительное заключение, — безапелляционно заявил Трикликстон. — Я знаю, что Сонарис — твоя подруга, но биология не ее область. А вот майор-лектор Хватацер как раз зоолог. Она убеждена, что легкамни — это экскременты неизвестного нам вида гигантских ледяных червей. Ведь маленькие черви питаются концентрированными минералами, которые выделяются из замерзающей воды теплопадов.

Я попытался представить себе гигантского ледяного червя, бесшумно прокладывающего путь в толще льда — и не смог. В данной ситуации мне оставалось только хранить почтительное молчание. В последнее время профессор Трикликстон и его аспирантка Хватацер были неразлучны и, если верить слухам, непременно должны создать пару в следующий брачный сезон.

— Похоже, ты не слишком высокого мнения об этой теории, — обвиняющим тоном сказал профессор.

— Но согласитесь, сэр, — возразил я, — теплопады почти не изучены. В теплой воде исследователь начинает двигаться очень медленно и в конце концов может потерять сознание.

— Прежде чем погрузиться в теплопад, Хватацер обвязывается кусками льда. Это позволяет ей сохранять сознание достаточно долго, чтобы внимательно рассмотреть все происходящее внутри потока. Должен, впрочем, признать: охотников последовать ее примеру немного. — Он вздохнул. — Ну, а ты чем можешь похвастаться?

Я вкратце повторил то, что мне было известно.

— Существует несколько разновидностей легкамня, отличающихся друг от друга по величине подъемной силы на единицу объема. Правда, эту разницу можно определить только на очень точных весах, однако уже сейчас ясно: легкамень, обладающий большей инерцией, имеет и большую подъемную силу. Некоторые исследователи замеряли скорость движения легкамней во льду; для этого они закрывали поверхность льда над ними, чтобы предохранить от таяния, и регистрировали положение легкамней каждый брачный сезон. Эти исследования показали, в частности, что легкамни поднимаются с разной скоростью, которая, впрочем, почти никогда не превышает одной восемьдесят четвертой стандартной длины за жизненный цикл.