Девушка с часами вместо сердца - Питер Свенсон

Питер Свенсон

Девушка с часами вместо сердца

Peter Swanson

THE GIRL WITH A CLOCK FOR A HEART

Copyright © 2014 by Peter Swanson

All rights reserved

© А. Смирнов, перевод, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2015

Издательство АЗБУКА®

© Серийное оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2012

Издательство АЗБУКА®

Пролог

Он свернул на разбитую подъездную дорожку. Сгустились сумерки, но ему удалось различить желтую ленту, которая все еще окружала участок.

Джордж припарковал «сааб», но мотор не выключил. Он старался не вспоминать свое последнее посещение этого дома в Нью-Эссексе, почти скрытого от посторонних глаз в конце дороги.

Полицейская лента, натянутая от сосны до сосны, описывала широкий круг. Входная дверь была крест-накрест заклеена другой лентой – красно-белой. Он заглушил двигатель. Кондиционер замер, и Джорджу тут же стало трудно дышать из-за дневного зноя. Солнце садилось, и под сенью густого соснового леса небо казалось еще темнее.

Он вышел из машины. Влажный воздух был напоен запахом моря, вдалеке кричали чайки. Бурый палубный дом[1] сливался с деревьями. Высокие окна были темны, как протравленная обшивка.

Он поднырнул под желтую ленту – «Полицейское ограждение, проход запрещен!» – и подошел к задней, прогнившей части дома. Надеялся попасть внутрь через раздвижные стеклянные двери. Если окажутся на запоре, разобьет камнем. Замысел состоял в том, чтобы проникнуть в жилище и побыстрее обыскать его на предмет улик, которые не заметила полиция.

Раздвижные двери были не заперты, хотя тоже заклеены полицейской липучкой. Джордж вошел в прохладное помещение, ожидая, что на него нахлынет страх, но вместо этого испытал сюрреалистический покой, как если бы грезил наяву.

«Я пойму, что ищу, когда найду».

Было очевидно, что полиция тщательно обыскала помещение. Кое-где остался дактилоскопический порошок. Арсенал наркотиков, что хранился на кофейном столике, исчез. Джордж направился в восточное крыло, в хозяйскую спальню, где никогда не бывал. Он ожидал увидеть разгром, но за дверью открылось вполне уютное гнездышко с широченной кроватью, застланной цветастым покрывалом. Напротив кровати стояли два низких комода, на каждом иконостас фотографий. Сквозь грязные стекла виднелись поблекшие поляроидные снимки. Дни рождения. Выпускные балы.

Джордж выдвинул ящики, но ничего не нашел. Только старые тряпки, щетки для волос да пузырьки с духами, так и оставшиеся в коробках; и все накрепко провоняло нафталином.

Покрытая ковром лестница вела на нижний уровень. Шагая по площадке перед входной дверью, он постарался отогнать подступившие воспоминания. Но задержался взглядом на том месте, где когда-то рухнула девушка, где цвет ее кожи вдруг приобрел неестественный оттенок.

У подножия лестницы свернул налево – в просторный отремонтированный цокольный этаж без окон. Там пахло плесенью. Пощелкал выключателями, но электричества не было. Вынул из заднего кармана припасенный фонарик, осветил помещение тонким и тусклым лучом. Посреди стоял красивый винтажный бильярдный стол с красным – а не зеленым – покрытием. Шары как попало рассыпались по поверхности. В дальнем углу виднелась высокая барная стойка с несколькими стульями и большим зеркалом, которое украшал логотип теннессийского виски «Джордж Дикель». Перед зеркалом тянулась пустая полка, где некогда красовался строй бутылок; они давно выпиты и выброшены.

«Я пойму, что ищу, когда найду».

Он вернулся наверх, осмотрел обе малые спальни, тщетно выискивая следы недавних постояльцев. Полиция наверняка проделала то же и забрала все, что показалось важным, но он должен убедиться сам. Джордж знал, что не уйдет с пустыми руками. Знал: она что-то оставила.

Он обнаружил искомое на книжной полке в гостиной, на уровне глаз, среди многочисленных томов, занимавших всю стену. Книга в твердом белом переплете была защищена полиэтиленовым чехлом, как будто раньше принадлежала библиотеке. Остальная литература была преимущественно специальной: руководства по лодочному спорту, путеводители, посвященный античности том детской энциклопедии. Попадались и художественные книги, но сплошь дешевые издания в мягких обложках, например технотриллеры Майкла Крайтона и Тома Клэнси.

Он дотронулся до корешка. Заглавие и имя автора были набраны изящным красным шрифтом. «Ребекка» Дафны Дюморье.

Единственная книга, которую она любила. Подарила ему такую же на годовщину знакомства. Холодными зимними ночами в своем общежитии читала ему отрывки. Он знал их наизусть.

Джордж вытащил книгу, провел пальцем по обрезу страниц. Та открылась на шестой. Два предложения обведены в аккуратную рамку. Он помнил, что так она делала пометки: никаких записей на полях, только четко обведенные слова, предложения и абзацы.

Выделенные слова он прочел не сразу; книга распахнулась не где-то, а там, куда была вложена открытка. Оборотная сторона слегка пожелтела от старости. Текста не было. Перевернул ее, рассмотрел цветное изображение постройки майя, которая высилась, несокрушенная, на поросшем кустарником крутом склоне, а позади – океан. Старая открытка – вода слишком синяя, трава слишком зеленая. Снова перевернул. «Развалины Тулума, – гласила подпись. – Кинтана-Роо, Мексика».

Глава 1

В пятницу вечером, в пять минут шестого, Джордж Фосс отправился из конторы прямиком в бар «Джек Кроу». В Бостоне стояла жара, воздух был липким от зноя. Три последних рабочих часа Джордж вычитывал переработанный договор с художником, а после тупо смотрел в окно, на дымчатую лазурь неба над городом. Он не любил позднее лето так же, как другие бостонцы не жаловали долгие зимы Новой Англии. Понурые деревья, желтеющая листва, длинные душные ночи – все это заставляло его тосковать по бодрящей прохладе осени, когда хорошо дышится, кости не ноют и одежда не липнет к коже.

Полдесятка кварталов до «Джека Кроу» он прошел самым медленным шагом, надеясь, что рубашка не сильно промокнет от пота. По узким улицам Бэк-Бея[2] сновали машины, спеша выбраться из городского смрада. Большинство местных жителей предпочитало опрокинуть первую за вечер стопку в Веллфлите, Эдгартауне, Кеннебанкпорте или любом другом прибрежном городке, до которого недалеко ехать. Джорджа устраивал и «Джек Кроу»: выпивка так себе, зато есть кондиционер (за ним присматривал выходец из французской Канады, поддерживал температуру, как в мясохранилище).

Радовался Джордж и намеченной встрече с Айрин. В последний раз они виделись больше двух недель назад на коктейльной вечеринке, которую устроил их общий приятель. Едва перемолвились парой слов. Он ушел первым, а она послала ему вслед насмешливо-гневный взгляд. Джордж прикинул, не наметился ли новый кризис в их череде прощаний и воссоединений. Они с Айрин знакомы пятнадцать лет; повстречались в редакции журнала, где Джордж работает по сей день. Она была заместителем редактора, а он бухгалтером по дебиторской задолженности. Место бухгалтера в известном литературном журнале казалось идеальным для человека, любящего печатное слово, но лишенного таланта. Потом Джордж стал коммерческим директором этого тонущего корабля, а Айрин доросла до руководящей должности в неуклонно расширявшемся сетевом отделе «Глоуба»[3].

Два года они прожили душа в душу. Потом было тринадцать лет взаимных упреков и периодических измен. Все чаще они расставались, все меньше ждали друг от друга. Давно уже не считая себя супружеской парой с заурядной судьбой, они тем не менее продолжали наведываться в любимый бар, по-прежнему не имели друг от друга секретов, иногда спали вдвоем и вопреки всему оставались закадычными друзьями. Правда, порой они ощущали потребность выяснить отношения и расставить точки над «i».

Сегодня Джордж такой потребности не испытывал. Дело было не в Айрин – чувства к ней почти не изменились за прошедшие десять лет. Это больше касалось его общего мироощущения. К сорока годам Джорджу начало казаться, что его мир медленно выцветает. Он вышел из того возраста, когда обоснованно рассчитывал влюбиться без памяти и завести семью, или взять мир нахрапом, или дождаться чуда, которое возвысит его над обыденностью. Он ни с кем не делился этими переживаниями. У него была надежная работа, он жил в прекрасном городе Бостоне, и волосы все были на месте – но дни текли в мороке безразличия. И хоть Джордж пока еще не задерживался перед похоронными бюро, ему казалось, что годы пролетают впустую. Его не интересовали ни новые друзья, ни новые романы. Жалованье выросло, зато улетучился трудовой задор. В прежние годы он гордился выходом каждого свежего номера, а теперь не утруждал себя даже прочтением статьи.