Дорога к вам - Игорь Росоховатский

Росоховатский Игорь

Дорога к вам

Игорь Росоховатский

Дорога к вам

Когда я впервые очнулся, то услышал несколько непонятных слов, произнесенных разными голосами: "Замените витлавсановой...", "На осциллографе...", "Включите второй биотрон..."

Я приоткрыл глаза. Надо мной наклонилась морда чудовища с блестящими отростками, одним человеческим глазом и вторым - граненым и сверкающим.

Душная тьма надвинулась на меня...

Не знаю, сколько времени прошло, пока я очнулся вторично. В голубоватой комнате, кроме меня, никого нет. С трудом приподымаюсь и вижу, что лежу... на воздухе Трогаю его рукой - упругий, как матрац. Протягиваю руку и нащупываю край этой воздушной постели. Дальше - пустота.

Сильно кружится голова. Опускаюсь на свою невидимую постель.

Не могу вспомнить, как попал в эту комнату. Зато хорошо помню вечернюю Москву, извозчичью пролетку с откидным верхом и широкую спину. В памяти возникают отрывки стихов, которые я писал при свете свечей, возвращаясь из университетской лаборатории:

Мой милый друг, услышишь ли мой голос? Как птица, он в ночи крылами бьет.

Словно наяву вижу ее тонкий профиль и гордо и удивленно приподнятую бровь. Сердце сжимается от тоски, от предчувствия... Я вспоминаю ее последнее письмо, пришедшее ко мне в ссылку: "Прощайте, мой любимый, мой супруг. Благодарю бога, что наши дети уже взрослые и могут сами позаботиться о себе..."

И опять вспоминаю листы, испещренные формулами, и стихи, которые сочинял в припадках необузданной ярости против судьбы, против царя, против нескладно устроенной жизни, в конце которой всегда - разлука. А вот еще стихи:

И над пучиной вод, пронзая взором тьму, Над брегом забытья, над вечною Вселенной Я, смертный человек, зажгу и воздыму Бессмертия огонь рукою дерзновенной...

Когда я написал это?..

Собираюсь с силами, сажусь, опускаю ноги и нащупываю пол. Я одет в какой-то блестящий серый комбинезон. У меня нет никакого плана действий.

Нужно узнать, где я, что со мной, расспросить людей. Вспоминаю морду чудовища и содрогаюсь от омерзения.

Осторожно открываю дверь. Широкий длинный коридор залит солнечным светом. Выхожу, иду, не зная куда.

Через несколько десятков шагов резко останавливаюсь. Передо мной в стене коридора круглое окно. Сквозь него вижу троих людей у стены зала.

В центре группки - стройный человек с восточным смуглым лицом. Где-то я уже видел это лицо и глаза - глубокие, грустные... К нему обращается другой человек, молодой блондин. Когда он говорит, то сдвигает брови, собирая морщины на переносице,- наверное, чтобы казаться старше. Слышу такое, что лоб покрывается испариной.

- Уважаемый Ибн-Сина, кончим спор таким образом,- говорит молодой человек смуглолицему и нажимает какие-то кнопки на стене.

Это лицо я видел на портрете, поэтому оно знакомо! Ибн-Сина - самый знаменитый врач своего времени, крупнейший философ и естествоиспытатель! Сколько раз, вглядываясь в его портрет, читая его научные труды и стихи, я восхищался и завидовал ему. Но ведь он умер около восьми столетий назад...

Самые невероятные безумные мысли проносятся в моей голове.

Я думаю о том, во что никогда не верил, что высмеивал. "О, грешнику, ад тебе уготован! Не поддавайся гордыне, не подымай длани на священную тайну бы- тия!"- слышатся мне слова постоянного оппонента, тюремного священника отца Андриана.

Что со мной происходит?

Между тем из стены выдвинулось несколько коробочек на тонких стержнях.

- Сейчас сравним ответы,- говорит молодой человек и громко произносит: - Специфика Ибн-Сина. Специфика Гиппократа. Специфика... Он совершенно явственно называет мою фамилию.

- Предлагаю решить задачу,- продолжает, насупив брови, молодой блондин.- Условие: мы приступаем к синтезу клетки. Известно, что в ее ядре есть кислоты, ведаю-щие наследственностью. Известны вещества, участвующие в синтезе этих кислот. Известны генераторы и аккумуля-торы энергии в клетке и то, как их создать. Известны кислоты, принимающие участие в штамповке важнейших ферментов - ускорителей и замедлителей реакций в клетке. Вопрос - с чего мы начнем синтез? - Он оборачивается к смуглолицему: - И вы, Ибн-Сина, решайте эту задачу.

А потом сверите с ответом.

Наконец-то я слышу знакомые, привычные слова - "синтез клетки". Но кто же может в наше время осуществить его? Нужны столетия напряженной работы прежде, чем это станет возможно. Чтобы хоть за что-то уцепиться, углубляюсь в рассуждения, пытаюсь решить задачу, заданную блондином.

Тот, кого называют Ибн-Синой, говорит:

- Готово, достопочтенные.

Он не успевает больше ничего сказать. Слышится пощелкивание, и голос, похожий на его, произносит:

- Начнем с аккумуляторов энергии...

"Нет! - думаю я.- Он неправ".

Забываю обо всем: что со мной, где нахожусь. Сейчас я бы с удовольствием поспорил с ним. У меня тоже готов ответ. И одновременно раздается голос, похожий на мой:

- Сообщаю решение задачи по специфике ЕВН-1. ("ЕВН - это мои инициалы",- думаю я.) Вначале необходимо создать элементы кислот, ведающих наследственностью, потом - ферменты, участвующие в синтезе этих кислот из элементов, затем - сами кислоты. Ведь их можно сравнить с чертежами, по которым строится клетка. Вначале - чертежи, потом - здание... Ответ неизвестного существа полностью совпал с моим ответом, даже слова были почти те же самые.

Снова закружилась голова. Перед глазами мелькают пятна, извилистые линии. Опираюсь на стену, чтобы не упасть, и, как могу, быстро удаляюсь от окна.

Всевозможные мысли приходят мне в голову. Все это похоже на сон.

Щиплю себя, давлю пальцем на стену, убеждаюсь, что все происходит наяву. Палец попадает на выступ в стене. Успеваю заметить, что это ряд кнопок, и куда-то проваливаюсь...

Передо мной - широкие ворота в почти прозрачной стене, а за ними недалеко темнеет лес - обычный зимний лес.

Спешу туда. На морозном воздухе становится легче. Кажется, что очнулся от кошмара.

Лес стоит тихо, чуть позванивая серебряными доспехами.

Внезапно откуда-то доносится нарастающее гудение. Из-за позолоченных закатом гор с пронзительным ревом выносится сверкающая исполинская птица, проносится над моей головой. Закрываю голову руками и падаю в снег...

Когда встаю и отряхиваюсь, птицы уже нет. Сон или не сон?

Оглядываюсь. Невдалеке возвышается то самое здание, откуда я недавно вышел. Прозрачное, все из стекла, поднятое на металлических столбах над землей, готовое взлететь.

Ко мне от здания спешит человек. Он в таком же наряде, как я. Строгое худощавое лицо с крупными чертами удивительно знакомо. Хорошо знаю, что среди моих приятелей и ссыльных такого не было.