Сиделка - Джой Филдинг

Джой Филдинг

Сиделка

Copyright © Joy Fielding Inc., 2022

All rights reserved

Издательство выражает благодарность литературному агентству Andrew Nurnberg Literary Agency за содействие в приобретении прав

Серийное оформление и оформление обложки Татьяны Гамзиной-Бахтий

© П. А. Смирнов, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025

Издательство Иностранка®

* * *

Как всегда, посвящается Уоррену

Глава 1

Это я виновата.

Я первая высказала идею, подняла ее на щит, запустила в действие и в конце концов настояла на ее воплощении. Мой отец решительно выступал против, мать – в лучшем случае колебалась, а сестра, как всегда, была безразлична. Только мой муж Харрисон считал мысль хорошей, да и то потому, что надеялся снять с меня часть бремени.

«Ты слишком много на себе тащишь, – постоянно твердил он и добавлял: – Есть вещи, которые ты можешь контролировать, и те, которые не можешь. Нельзя же вечно делать все и для всех. Сосредоточься на нашей семье и забудь об остальных».

Он, конечно, был прав. Вот только нелегко просто так взять и забыть о других. И я, как ни пыталась, не могла не слышать за этими словами невысказанного следствия: «Если бы ты вкладывала в наш дом, в наших детей, в нашу семью хоть половину тех усилий и энергии, которые вкладываешь в родителей, в сестру, в карьеру…»

Однако именно моя карьера позволяла нам не только закрывать ипотеку, но и оплачивать счета, что давало Харрисону возможность целыми днями – и без сколько-нибудь заметного вознаграждения – работать над очередным романом.

Я говорю «очередным», хотя его первый роман вышел уже почти десять лет назад. Здесь можно добавить, что роман пользовался большим успехом. Но… Если бы я продавала всего один дом в десять лет, давно задумалась бы о другом поприще.

На это Харрисон, несомненно, заметил бы, что писательство – скорее призвание, чем работа, нечто вроде священнодействия, и ни в какое сравнение не идет с торговлей недвижимостью на перегретом и переоцененном рынке. За этим, скорее всего, последовало бы: «Непросто создать стоящий текст, когда под ногами мешается пара малолетних детей».

Последний аргумент мог бы выглядеть серьезно, если забыть, что наш сын, восьмилетний Сэмюэл, бо́льшую часть дня проводил в школе, а наша дочь, трехлетняя Дафни, – в детском саду. Конечно, Харрисону иногда приходилось укладывать их спать, когда у меня на вечер был назначен показ дома, или развлекать их, когда я вкалывала по выходным. Торговля недвижимостью – не та работа, где сидишь строго с девяти до пяти. Так и хочется сказать – в чем-то сродни писательству.

Но, разумеется, я так не говорю, потому что это наверняка приведет к ссоре. А я ненавижу ссоры.

– Мужское эго – очень хрупкий предмет, – как-то сказала мне мама.

Уж она-то знала, будучи замужем за моим отцом – не самым покладистым из мужчин – почти полвека.

Не то чтобы мама была тихоней. Она за словом в карман не лезла, и в фешенебельном Роуздейле об их громких скандалах ходили легенды. Часть моих самых ранних воспоминаний состоит в том, как я лежу в кровати, плотно зажав ладонями уши в тщетной попытке не слышать гневные обвинения и яростные отрицания, разносящиеся по обоим этажам и грозящие вломиться в дверь комнаты, которую я делила с сестрой, как всегда, безмятежно спавшей на соседней кровати. Даже сейчас, когда я не могу уснуть, мне слышатся громкие голоса родителей, пронзающие ночную тишину и врывающиеся мне в уши.

Психотерапевт, несомненно, заявил бы, что этим и объясняется моя нелюбовь к ссорам. И, наверное, оказался бы прав.

Вот бы и остальное объяснялось так же просто.

Конечно, голос моей мамы в последние годы почти смолк, задавленный неумолимой поступью болезни Паркинсона. В результате отцу, лишившемуся любимого спарринг-партнера, волей-неволей тоже пришлось смягчиться.

Нет, иногда папа по-прежнему давал жару: в конце концов, мужское эго – и впрямь хрупкая штука. Но он мог проявлять заботу, а иногда даже нежность. Восемь лет назад он ушел с поста директора агентства недвижимости – да, того самого, в котором работаю я, – и полностью посвятил себя уходу за мамой.

Поступок, конечно, благородный.

Но отцу было уже под восемьдесят, и хотя он по-прежнему оставался здоровым и полным сил, а вдобавок еще и дьявольски красивым, он уже немолод. А забота о женщине на поздней стадии болезни Паркинсона – нелегкий труд в любом возрасте.

Поэтому я и предложила нанять постоянную сиделку.

Идея была немедленно и решительно отвергнута («Спасибо, мы вполне в состоянии справиться своими силами!» – проревел отец).

Я попыталась призвать на помощь сестру. Трейси, на четыре года старше меня, всегда была любимицей родителей: светловолосая голубоглазая богиня ростом за метр восемьдесят и весом пятьдесят семь килограммов. (Для сведения: у меня волосы и глаза почти одинакового невыразительного пшеничного оттенка и куда менее впечатляющий рост метр семьдесят, а пятьдесят семь килограммов я в последний раз весила в возрасте двадцати одного года, то есть почти два десятка лет тому назад.)

Сколько себя помню, одним из первых вопросов, который папа задавал мне при каждом визите, было: «Мне кажется или ты немного прибавила в весе?» (Опять же для сведения: с весом у меня все в порядке; более того, подруги считают меня стройной.)

Как бы то ни было, Трейси отказалась вступать в споры, и в этом, наверное, заключалась вторая причина, почему родители ее обожали, хотя навещала она их редко и только в случае проблем с деньгами.

В итоге идея найма сиделки была отправлена в пресловутый долгий ящик.

До того дня, когда мама упала с кровати, а отцу не хватило сил самому поднять ее. Он попытался дозвониться до меня, но я показывала дом клиентам и выключила телефон, Харрисон был слишком увлечен разглядыванием пустого экрана в поисках вдохновения, а Трейси, увидев имя звонящего и поразмыслив не более полусекунды, видимо, решила не отвечать и убрала телефон в карман. В результате мама пролежала на холодном деревянном полу добрых два часа, потому что отец не хотел вызывать скорую: «Мы вполне способны справиться сами! Не хватало только, чтобы чужаки расхаживали по дому и глазели на наши пожитки!» Пока я не прочитала сообщения и не поспешила к ним.

Тут уж я уперлась и настояла, чтобы отец нанял помощницу. Вполне очевидно,