Собрание стихотворений - Анатолий Величковский

АНАТОЛИЙ ВЕЛИЧКОВСКИЙ. СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ

ЛИЦОМ К ЛИЦУ (Париж: Рифма, 1952)

«Мне руки милые твои…»

Мне руки милые твоиКак память светлая о рае.Я так хотел бы, умирая,В слабеющих руках моихСобрав остаток сил — держатьТвои ласкающие рукиИ, как перед простой разлукой,Их на прощание пожать.

«В постели, ночью, в тишине…»

В постели, ночью, в тишине,Я вслушивался в каждый шорох,И чудилось порою мне,Как будто шевелятся шторы.

И сердце в комнате пустойСильнее начинало биться…Я укрывался с головой,Лежал, боясь пошевелиться.

И много нужно было сил,И много воли убывало —Чтоб он ко мне не подходилИ не касался одеяла.

Теперь я не пугаюсь штор,Я знаю — ветер их колышет.А все-таки с каких-то порВокруг меня иное дышит.

«Во тьме на простыне рука темна…»

Во тьме на простыне рука темна,Лицо чуть светится, глаза горят.У черного холодного окнаКачаются деревья и шумят.

Я думаю о том, как трудно житьС самим собой, а рядом, за стеной,В соседнем доме тоже, может быть,Есть комната — и там, во тьме ночной,

Идут часы в такой же тишине,И светится лицо, глаза горят,Рука на простыне темна. В окнеКачаются деревья и шумят.

«Вот уже и нам пора проститься…»

Г. А. Раевскому

Вот уже и нам пора проститься.Было в поле тихо и темно,Я в ладонях растирал пшеницу,Из колосьев добывал зерно.

А потом свой обмолот пустынный,В горсть из горсти так пересыпал,Чтобы ветер уносил мякину,На ладонях зерна оставлял.

Веял я пшеницу осторожно,Не теряя зерен золотых,Только по законам непреложнымКаждый раз все было меньше их.

«У берега покой и тишина…»

Сергею Маковскому

У берега покой и тишина,Стоит звезда, а волны пробегают, —По очереди каждая волнаЗвезду одну и ту же отражает.

Так кажется: на самом деле — нет,Все волны рек, от края и до края,Несут в себе ее далекий свет,Ни на мгновенье с ним не расставаясь.

«Сторожа обрезывают ветки…»

Ю. К. Терапиано

Сторожа обрезывают ветки.Нет, весна придет еще нескоро.Дымен город. Солнце зимним светом,Мертвым светом озарило горы.

Этот свет я прежде ненавидел,Я бежал от этих улиц длинных, —Десять лет меня никто не виделВ этом страшном городе старинном.

Здесь провел я молодость бесплодно,Не нашел ни в ком к себе участья.Проходили месяцы и годы,Никогда не приходило счастье.

Потому мне тяжело и страшноВ городе, где умирала радость, —Видеть труб задымленные башни,Черных стен холодные громады.

С каждым камнем или старым домом,Озаренным сквозь туман закатом,Я встречаюсь, как с таким знакомым,Что меня обворовал когда-то.

«Каждый лист весной пронизан светом…»

Каждый лист весной пронизан светом,Но пройдет еще немного дней,Темный лак его покроет летом,Станет он не пропускать лучей, —

От дождей, от засухи, от знояБудет жестким и полусухим…Но, припомнив солнце золотое,Упадет на землю золотым.

«Когда — среди любви земной…»

Т. Величковской

Когда — среди любви земной,Средь скуки, мрака и двуличья,Случайно, в слабости сплошнойБессильного косноязычья —

Одна строка строки другой,Как провод провода, коснетсяИ, словно искрой голубой,Вся озаренная зажжется:

Тогда мне видно самому,Зачем, почти наглядным чудом,Тому, кто знает ложь и тьму,Дается некий свет — оттуда.

«Две правды есть: одна — совсем простая…»

Две правды есть: одна — совсем простая:Зайдешь за булкой, купишь папирос,Войдешь в кафе и в зеркале встречаешьСвое лицо и свой неладный нос.

Закажешь кофий, вынешь сигарету,Попросишь у соседа прикурить, —Как будто все в порядке и на светеСовсем не плохо человеку жить.

Но миг — и вдруг таким себя увидишь,Каким и зеркалу не отразить,И слово праздное возненавидишьИ не о чем с соседом говорить.

«Лицом к лицу стояли двое…»

Лицом к лицу стояли двое:Один со шрамом на щеке,Другой — такого же покроя,В таком же сером пиджаке.

И оба правою рукоюУсы крутили. Было так,Как будто в зеркале собоюЛюбуется один чудак.

Они о чем-то рассуждали,Кивали вместе головойИ разошлись, и не узнали,Кто отраженный, кто живой.

«Когда в окне расплюснулось лицо…»

Когда в окне расплюснулось лицо,Я выбежал в испуге и печали.Луна была окружена кольцом,Во мраке мокрые кусты качались.

Залаяла собака. Как во сне,Прохожий гнался за широкой шляпой,И черный пес в полночной тишинеВокруг меня ходил на мокрых лапах.

Обыкновенный пес, каких вездеНеобычайно почему-то много…Но этот был как месяц на воде,Не отставал ни разу всю дорогу.

«И опять я сам себе товарищ…»

И опять я сам себе товарищ,Не считая тень мою… Ведь с нейМы гуляем неразлучно в пареСолнечной дорогой наших дней.

Я надену шляпу — в шляпах ходим,Зонтик в руку — с зонтиком идем.Если в небе облако проходит,Разойдемся и опять вдвоем.

Жаль, что как бы ни было прекрасноПоменяться с тенью — силы нет —Возникать, когда светло и ясно,Уходить, когда уходит свет.

«Солнце греет, пахнут липы медом…»

Солнце греет, пахнут липы медом.Мы идем в толпе других прохожих.Перед нами Сена, блещут воды,Длинный мост мы переходим тоже.

Смотрим вниз на быстрое теченье:Пароход плывет в Медон с народом,Ходят волны, выступает пенаЗолотым углом за пароходом.

Винт шумит, а пассажиры, сидя,Пьют вино со льдом, считают сдачу.Я с тобою часто это видел.Много раз хотелось нам на дачу

Плыть на этом пароходе белом,Пить вино со льдом и прохлаждаться.Много раз нам этого хотелось.Только как-то не пришлось дождаться.

В жизни мы — как в голубом сияньи:Все прекрасно, все цветет и блещет.Но труднее даже подаяньяДостаются нам простые вещи.

«Был темен переулок, темен дом…»

И. Чиннову

Был темен переулок, темен дом,Светящийся единственным окном.

Квадратный свет ложится на гранит.— Там человек над книгами сидит.

Ему спокойно, хорошо, светло,Не постучи я с улицы в стекло.

Он на призыв объятого тоскойОтветит подозрением и враждой,

И если не потушит там огня,Здесь не увидит никогда меня.

«Сквозь туманы осень поднимает…»