Монгольские мифы - Сэндэнжавын Дулам

Дулам Сэндэнжавын

Монгольские мифы

© Сэндэнжавын Дулам, текст, 2023

© Сэндэнжавын Дулам, фото, 2023

© Давлетбаева В. В., обложка, 2023

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2024

* * *

Введение. Образы мифологии монгольских кочевников

Известно, что мифология является древнейшей формой и своеобразным выражением художественного мышления человечества. Она представляет собой совокупность мифологических рассказов, выражающих первые попытки разъяснения причин непонятных древнему человеку явлений природы и общества, его взгляды на окружающий мир. Эти первые попытки осмыслить окружающее и первые взгляды в мифологии приобретают формы как реалистические, так и фантастические.

Монгольская мифология, как и мифология других народов, — часть художественного мышления всего человечества, развивавшаяся в конкретно-исторических условиях. Монгольская мифология как цельная образная система, имеющая свою внутреннюю структуру, прошла три исторических этапа своего развития: дошаманский, шаманский, послешаманский[1]. В этой книге мы расскажем о дошаманском этапе истории монгольской мифологии, отличительной особенностью которого было «формирование общей картины мира»[2]. Реконструкция этой первоначальной картины мира будет нами осуществлена с помощью устных и литературных памятников в исконно монгольских образах мифологии монголоязычных народов. Российский читатель познакомится с некоторыми итогами многолетнего изучения автором книги генезиса и поэтапной эволюции монгольской мифологии.

В процессе изучения монгольской мифологии можно выявить все истоки человеческого знания. Она представляет собой особый синкретизм раннего искусства, первобытных верований, донаучных представлений о мире, еще не дифференцированных.

Несомненно, на генезис монгольской мифологии оказали большое влияние такие первобытные верования, как фетишизм, тотемизм, анимизм. Однако самым главным источником появления мифов оказались разные явления природы и отношения в обществе, реально существовавшие на стадии первобытно-общинного строя, трансформированные в фантастических образах, рожденных мифологическим мышлением древних монголов.

Хотя при беглом знакомстве причудливая фантастичность монгольских мифов, первоначально выраженных в зооморфных, затем в антропоморфных образах, мало похожа на действительность, сама эта фантастичность основана на реальности; эти мифологические рассказы воспринимались древними монголами-кочевниками как реальность, ибо они имели не столько умозрительные, сколько практические цели.

* * *

Сложность изучения мифов заключается в том, что они возникли в период дикости, через который прошло в отдаленные века все человечество[3]. За этот долгий путь они претерпели значительные изменения, проникли в самые различные области человеческой культуры. К сожалению, у монголов не было традиции мифографии, как у греков и индусов (например, древнегреческая «Теогония» Гесиода или древнеиндийские «Веды»). Такое положение заставляет нас обращаться к древнейшим слоям, сохранившимся в устных и литературных памятниках, которые первоначально могли быть связаны с мифом.

К примеру, монголы с ранних времен фиксировали элементы своей мифологии во введениях к историко-литературным сочинениям и в других памятниках письменности. Историко-литературный памятник XIII века «Монголын нууц товчоо» («Сокровенное сказание монголов») сохранил мифы о тотемистических первопредках монголов[4], о происхождении монгольских родов и племен.

И другие исторические сочинения, такие как «Алтан товч» («Золотой свод») Лувсанданзана, «Эрдэнийн товч» («Драгоценный свод») Саган сэцэна, «Эрдэнийн эрхи» («Драгоценные четки») Галдана, «Цагаан туух» («Белая история»), «Шар тууж» («Желтое повествование») неизвестных авторов, обычно начинаются с мифологического введения. Правда, мифология последних тесно связана с индийской и тибетской традицией, но сильно измененной, перемешанной с исконно монгольской. Эти черты особенно ярко проявляются в мифах о происхождении Вселенной и человека, затем в рассказах о первых мифических ханах.

Для серьезного знакомства российских читателей с мифологией монгольских народов как художественного целого автором были записаны непосредственно от сказителей исчезающие, а также ранее неизвестные сюжеты мифов. Этот новый материал был дополнен ранее опубликованными вариантами мифов многих монголоязычных народностей: халхасцев, ойратов, бурят, хорчин, монгоров и других, а также материалами, касающимися мифологических образов из различных произведений монгольского фольклора и литературы: обрядовой лирики, эпоса, летописей, сказок, легенд, преданий.

* * *

В первой главе нашего повествования речь идет о генезисе монгольской мифологии, зарождении ее архаичных образов, таких как образ-фетиш, образ-тотем, образ-дух. В качестве примеров этих образов приводятся: образ-фетиш «разбивающего камня», приведший к появлению мифов о чудодейственных камнях; образ-тотем прародительницы монголов — Каурой лани (Хоо марал) — главной героини древних монгольских генеалогических мифов; образы-духи (гении-хранители): дух — покровитель огня — Отхан Галайхан эхэ, дух — покровитель охотничьего промысла и зверей Манахан тэнгри и другие образы-духи древнемонгольской мифологии.

Процесс дальнейшей эволюции монгольской мифологии связывается с появлением на более высоком уровне развития общества антропоморфных божеств, прародителей всех живых существ, создателей мира, таких как божество Земли — мать Этугэн и божество Неба — отец-Вечное Небо (Вечный Всевышний Тэнгри). Они — первая божественная пара, породившая все другие божества.

Следующая ступень развития монгольской мифологии, о которой идет речь в нашей книге, характеризуется переходом от единобожия к множеству, что проявилось в образе божества Милиян тэнгри, а также в так называемом последнем поколении, т. е. множестве 99 божеств-тэнгриев мифического пантеона монголов.

В книге даются характеристики таким божествам-тэнгриям мифического пантеона древних монголов, как Багатур тэнгри, Дайчин тэнгри и Кисаган тэнгри. Первого древние монголы-кочевники считали своим главным защитником от внутренних и чужеземных врагов, он вселял мужество в воинов. Во время походов монголы молились другому божеству, а именно Дайчин тэнгри — «божеству-воителю». Победу приписывали третьему божеству — Кисаган тэнгри.

Далее в нашей книге повествуется о культах Солнца и Луны, существовавших у кочевников-монголов с древних времен и упоминающихся в различных монгольских источниках и памятниках. В частности, еще Плано Карпини[5] во времена Чингисидов отметил в своих заметках, что монголы «набожно поклоняются Солнцу и Луне». Он же заметил, что монголы называли Луну «Великим владыкой», а Солнце — «Матерью Луны», светящейся от лучей Солнца. Отсюда видно, что солярный и лунарный культы, еще с хуннских времен существовавшие у монголов, сохранились у них вплоть до Средневековья. Значит, мифы о Солнце и Луне, естественно, должны предшествовать культу.

Рассказывая о различных вариантах мифа о происхождении Солнца и Луны, мы не могли не упомянуть об условиях жизни наших далеких предков, когда они жили в норах. Такое архаическое представление о первоначальной жизни человека редко встречается в мифологии других народов. Это может быть связано с более древним антропогенезом. И в других солярно-лунарных мифах монголов представлены также довольно архаические мотивы о «добывании» небесных светил из ящика, о «доделывании» их культурными героями или же о биологическом порождении их демоническим существом.

Вторая глава нашей книги повествует о многочисленных образах монгольских астральных мифов, которые повествуют о происхождении таких созвездий, как Большая Медведица, Орион, галактики Млечный Путь. Представленные в книге