Смерть Запада - Патрик Бьюкенен

Патрик Бьюкенен

Смерть Запада

От издателя

В минувшем столетии человечество пережило три мировых войны, каждая из которых завершалась крахом могущественных империй, повелевавших людьми всех языков и всех цветов кожи: Первая Мировая привела к гибели Российской, Австро-Венгерской и Оттоманской империй, Вторая Мировая ознаменовалась крахом «тысячелетнего рейха», Британской и Японской империй, Третья Мировая (иначе «холодная война») закончилась распадом Советской империи и крушением социалистической системы.

Наступление нового века ознаменовалось началом Четвертой Мировой войны, войны цивилизационной, войны, в которой евро-атлантической цивилизации Запада противостоят цивилизации «второго» и «третьего» миров. Эта война, в отличие от предыдущих, ведется без применения оружия (если не считать локальных вооруженных конфликтов), она носит «информационно-культурный» характер, однако ее исходом, судя по тому, как складывается ситуация, станет поражение Запада и гибель не просто очередной империи, но целой цивилизации.

«Предвосхищением катастрофы» наполнены многие книги современных западных специалистов, прежде всего Ф. Фукуямы, И. Валлерстайна, С. Хантингтона. Схожие ощущения испытывают и действующие западные политики, к числу которых принадлежит Патрик Дж. Бьюкенен, советник президентов Никсона и Рейгана, кандидат в президенты от Республиканской партии на выборах 1992 и 1996 годов.

Казалось бы, откуда взяться этому ощущению? Ведь Соединенные Штаты Америки, это олицетворение мощи западной цивилизации, находятся ныне в зените могущества. Америка определяет пути развития западного индустриального, а возможно, и постиндустриального общества и диктует остальному миру собственные представления о добре, благе и справедливости.

Тем не менее, появление таких книг закономерно. Как могущество Римской империи предвещало грядущий ее упадок (Бьюкенен проводит такую аналогию), так и нынешнее подавляющее преимущество США и Запада в целом перед остальными цивилизациями есть, вполне возможно, признак надвигающейся гибели евро-атлантического сообщества.

Почти пять столетий — с эпохи Великих географических открытий и до начала XXI века — Европа (а затем Европа и США) удерживала господствующее положение в мире. В этот период вся мировая история вершилась в пределах западного «цивилизационного ареала». Евро-атлантическая цивилизация, основанная на принципах гражданского общества и либеральной экономики, в силу своего несомненного технологического превосходства над остальными народами навязывала им (и навязала!) собственное представление о формах цивилизационного существования, которые опираются на христианские ценности.

Выживет ли Запад? Наступит ли возвещенный Ф. Фукуямой «конец истории» в ее западном варианте? Исчезнет ли феномен, на протяжении столетий формировавший образ человечества? На эти вопросы и пытается ответить в своей книге Патрик Бьюкенен. И как тут не вспомнить опубликованный еще в 1950 году роман замечательного английского писателя сэра Артура Кларка «Конец детства», в котором человечество под информационным влиянием иной цивилизации перестает быть собой. Нынешний «мировой порядок» и его трансформации поразительно схожи с ситуацией, описанной в фантастическом романе. У Кларка человечество вынуждено было переродиться. Вполне вероятно, что подобный сценарий осуществится и в Текущей Реальности.

Смерть Запада: Чем вымирание населения и усиление иммиграции угрожают нашей стране и цивилизации

Вот так закончится мир,

Вот так закончится мир,

Вот так закончится мир,

Не взрыв, но всхлип.[1]

Что-то словно щелкнуло у нее в сознании, она смягчилась, улыбнулась — и рассказала историю о своем дедушке, который присутствовал в качестве пажа на коронации королевы Виктории.

— Это был другой мир, — сказал он.

— Другая цивилизация, — поправила она, — та самая, к которой я принадлежу по праву рождения. И эта цивилизация, основанная на семейных ценностях, умерла — не исчезла, а именно умерла, потому что была живым организмом. Ей на смену пришло нечто неживое — раздробленное на атомы общество, лишенное тепла и уюта, самый настоящий хаос механических связей. О, мы оба прекрасно знаем, что в прежнем мире отнюдь не все было замечательно, что там хватало невежества и нищеты. Но правильнее было бы не раздирать на клочки тот мир и не менять его на анархию. Семейные ценности — такая штука, которую нужно растить, холить и лелеять.

Введение

— Пат, мы теряем страну, в которой выросли.

Снова и снова во время бесконечной избирательной кампании 2000 года я слышал эту горестную фразу от множества мужчин и женщин по всей Америке. Но задумаемся — что же они имели в виду?

Каким образом печаль и грусть — как будто умирает родной отец и ты ничего не можешь поделать, только беспомощно смотришь, — каким образом печаль и грусть проникли в сердца американцев на пороге «второго американского столетия»? Разве, как не уставал напоминать нам мистер Клинтон, мы живем не в лучшие времена, когда безработица сократилась до минимума, инфляции не разглядеть и в микроскоп, уровень преступности неуклонно падает, а доходы выросли до небес? Разве мы, как не переставала замечать Мадлен Олбрайт, не «нация, без которой невозможно представить себе мир»? Разве сегодня, как неоднократно подчеркивал мистер Буш, у нас остались соперники в военном могуществе, экономической мощи или культурном влиянии?1 Мы выиграли «холодную войну». Наши идеи — американские идеи — и идеалы распространяются по всему миру. Откуда же грусть и печаль? С чем они связаны?

На мой взгляд, вот с чем: Америка прошла через социальную и культурную революцию. Ныне США — совсем не та страна, которую мы помним по 1970-м или даже по 1980-м годам. Другая страна, другой народ; после кампании 2000 года один из выборщиков, Уильям Макинтурф, заявил в интервью газете «Вашингтон пост»: «У нас имеются две противоборствующих силы. Первая — сельская, христианская, консервативная, почти пуританская. Вторая — социально толерантная, предприимчивая, светская, родом из Новой Англии или с Тихоокеанского побережья»2.

Дизраэли говорил, что в викторианской Британии два народа — богатые и бедные3. Романист Джон Дос Пассос писал после суда над Сакко и Ванцетти и их казни: «Все в порядке, мы теперь не одна нация, а две»4. Сам я, слушая инаугурационную речь президента Буша, с удивлением обнаружил, что мистер Буш словно уловил мои мысли: «А порой, — заявил он, — различия становятся настолько кардинальными, что кажется, будто мы живем не в одной стране, а лишь на одном континенте»5.

Ужасные события 11 сентября объединили страну — впервые со времен трагедии в Перл-Харборе; американцы поддержали президента Буша в его решимости отомстить за гибель более 5000 граждан США; однако эти события выявили и новый «водораздел». В нашей стране людей разделяет не уровень доходов, не идеология и не вера, но этническая принадлежность и идентификация. Внезапно выяснилось, что среди миллионов некоренных американцев треть — нелегальные иммигранты, что десятки тысяч наших сограждан — приверженцы режимов и диктатур, с которыми Соединенные Штаты ведут войну, что некоторые наши сограждане — специально обученные террористы, прибывшие к нам убивать американцев. Впервые с 1815 года, когда Эндрю Джексон изгнал британцев из Луизианы, враг проник на нашу территорию и американцы оказались в опасности в своей собственной стране. После событий 11 сентября многие с изумлением осознали, что мир разительно переменился.

Когда в 1969 году Ричард Никсон приносил присягу, в Соединенных Штатах насчитывалось 9 миллионов некоренных американцев. Ко времени президентства мистера Буша-младшего число таких людей перевалило за 30 000 000. Каждый год в США прибывает почти миллион официальных иммигрантов — плюс почти полмиллиона незаконных. Средний показатель 2000 года определяет количество нелегальных иммигрантов в США в 9 000 000 человек. По оценке Северо-Восточного университета в северо-восточных штатах эта цифра возрастает до 11 000 000, схожие показатели приводят в штатах Алабама, Миссисипи и Луизиана6, в Калифорнии некоренных американцев 8,4 миллиона — это больше, чем все население штата Нью-Джерси; в штате Нью-Йорк некоренных американцев больше, чем в Южной Каролине. С нынешним положением дел не сравнить даже Великую волну иммиграции (1890–1920).

«Америка — плавильный тигель Господа, грандиозный алембик, в котором плавятся и пересоздаются заново все нации Европы», — писал Израэль Зангвилл, русский драматург еврейского происхождения, автор знаменитой пьесы «Алембик» (1908)7. Но цунами иммиграции, накрывшее ныне США, вызвано отнюдь не «всеми нациями Европы». Величайшее переселение народов в истории вызвано эмиграцией из стран Азии, Африки и Латинской Америки, причем эти нации вовсе не «плавятся и пересоздаются».