Понедельник после чуда - Уильям Гибсон

Уильям Гибсон

Понедельник после чуда

Пьеса в трех частях

Действующие лица:

АННИ

ХЭЛЕН

ПИТ

ЭД

Часть первая

Два помоста, возвышающихся на сцене, — две соседствующие комнаты. В каждой — кровать. И от каждой комнаты — лестница, ведущая на сцену. На самой сцене — минимум мебели, характеризующий весьма скромный быт обитателей этого дома: небольшая кушетка, покрытая пледом, небольшой письменный стол с пишущей машинкой Брайля, стулья. И собственно — все… Вдали — вид на внутренний дворик, просматриваются деревья, меж ними развешены бельевые веревки.

Слышна музыка. У веревок стоит АННИ — рукава закатаны по локоть, спутанные легким ветром волосы, этакая очаровательная молодая растрепа, хотя ей уже далеко за тридцать. АННИ снимает белье, укладывает его в корзину.

ХЭЛЕН — девушка двадцати с небольшим лет, сидит за столом, печатает на машинке, предназначенной для слепых, это и есть машинка, работающая по известной системе Брайля.

На авансцене, неподалеку от ХЭЛЕН, стоит ДЖОН, молодой человек 25 лет, одетый в твидовый, явно идущий ему костюм, в руках у него ветка сирени. Осматривается. Находит воображаемую дверь, подходит и что есть сил жмет на воображаемый звонок. ХЭЛЕН продолжает печатать. ДЖОН нажимает на кнопку звонка еще и еще, но все так же безрезультатно, ХЭЛЕН никак не реагирует. Он было собрался уйти, но останавливается, услышав звук пишущей машинки. Подходит к воображаемому окну, заглядывает…

ДЖОН. Привет!

ХЭЛЕН допечатывает еще несколько слов, безучастно вынимает страницу из машинки.

Эй! Я сказал — привет! Вы что, не слышите? Здравствуйте!

ХЭЛЕН так же безучастно водит пальцами по странице — проверяет напечатанное. Там, во дворике, АННИ включает стиральную машину. ДЖОН оборачивается, идет к АННИ.

(В сторону ХЭЛЕН). Это и есть Хэлен Келлер?!

АННИ. Да.

ДЖОН. Она прелестна.

АННИ. Какое там… Только не сегодня.

ДЖОН (он в прекрасном расположении духа). Что вы сказали?

АННИ. Я говорю — сегодня нет… Но вам — спасибо.

ДЖОН (без тени смущения рассматривает АННИ, продолжающую заниматься бельем). Однако вы тоже ничего? Мэйси!.. Только почему это вы не отвечаете — я звоню, звоню в дверь и — тишина?! Почему это, а? Мэйси?

АННИ. Я вовсе не Мэйси. Это не мое имя.

ДЖОН. Это мое имя. И значит, так именуют всех, милая Мэйси!

АННИ впервые внимательно смотрит на него.

Как мне найти Анни Мэнсфилд Салливан? Учительницу барышни Келлер?

АННИ. А зачем она вам? Кто вы?

ДЖОН. Друг всех попранных, задавленных бесконечными хлопотами домашних работниц!

АННИ (улыбается). Вроде меня?

ДЖОН (достает из кармана книжку). Приходилось ли вам, Мэйси, читать Карла Маркса?

АННИ. Кого?

ДЖОН. Это мое самое последнее открытие. Открыл его сам. Для себя. Совсем недавно… И все-таки как вас зовут?

АННИ. Конечно же, Бридджит.

ДЖОН. Джон Мэйси! Вы меня ждали. Я явился, и давайте подумаем теперь обо всем насущном в свете вот этого произведения. (Показывает на книжку).

АННИ (кивает). Ладно.

ДЖОН. Наемный труд — вот с чего мы начнем, милая Бридджит! Вы ведь не так много получаете за все эти старания?

АННИ. Да. Что касается денег — просто гроши.

ДЖОН. И перетружены?

АННИ. Работаю как вол. Надрываюсь.

ДЖОН. Ну, так не пойдет! Вам нельзя с этим мириться. Старик Маркс анализирует все причины и дает ответ.

АННИ (заглядывая в раскрытую книгу). И что же это за ответ?

ДЖОН. Революция!

АННИ. Революция?

ДЖОН. Потрясающее слово!

АННИ. Прощу вас — не говорите, что вы один из них.

ДЖОН. Из каких?

АННИ. Из тех, кто устраивает революции.

ДЖОН. Одно препятствие — наш рабочий класс недостаточно созрел… Правда, над этим поработали, постарались дать им прескверное образование…

АННИ. Да?

ДЖОН. Да! Но вас никто не имеет право так эксплуатировать! И вообще, я не понимаю, почему вы столь равнодушны к самой себе? Прочтите это, прочтите, ради бога!

АННИ (берет у него книгу, листает и возвращает). Здесь нет картинок.

ДЖОН. Если человек безнадежен — это навсегда… (Идет за АННИ, направляющейся на кухню). Вкусно пахнет…

АННИ. Я еще и хорошая кухарка. Просто — отменная! (Подходит к ХЭЛЕН, которая продолжает печатать. Дотрагивается до ее плеча, обращается к ней посредством пальцев — это так называемый мануальный алфавит для глухонемых, мы же слышим весь этот разговор АННИ и ХЭЛЕН, голоса звучат за кулисами, или режиссер находит свой вариант решения этой проблемы). Познакомься, детка, это Джон Мэйси. Он предлагает нам свою помощь. Мистер Мэйси, возьмите, пожалуйста, ее за руку, только не надо речей…

ДЖОН (подходит к ХЭЛЕН, протягивает ей руку, потом, сообразив, кладет руку на ее протянутую ладонь, но при этом — не отводит глаз с АННИ). Вы — Анни Мэнсфилд Салливан?

ХЭЛЕН. Помогать нам — это очень любезно с вашей стороны, мистер Мэйси.

АННИ. А мы по рекомендательному письму — представляли вас совсем иным.

ДЖОН (о ХЭЛЕН). Что она сказала?

АННИ. Что это — очень любезное предложение.

ДЖОН. О, простите… Я как-то растерян… Даже испытываю, странный, благоговейный страх.

АННИ. Я не совсем уверена, что он нам подходит, девочка.

ХЭЛЕН (вытягивая руки). Разреши мне рассмотреть его как следует.

ДЖОН. Что?

АННИ. На колени, мистер Мэйси! На колени?

Он послушно встает на колени, ХЭЛЕН внимательно, неторопливо исследует его лицо.

Мы читаем по ладони, по лицу.

ХЭЛЕН. Он талантлив.

ДЖОН. Благодарю.

ХЭЛЕН. И знает об этом.

ДЖОН (довольный). Итак… (Поднимается). Я — действительно талантливый редактор. Ленора сказала, что вам требуется именно такого рода помощь.

АННИ. Да, но не думаю, что нам подойдет анархист с головой, набитой всякой опасной шелухой.

ДЖОН. Ну… (Он растерян, не знает что сказать).

ХЭЛЕН. Давайте не торопиться. Обсудим все серьезно.

АННИ. Ваша страсть к революции — не самая удачная визитная карточка для нас.

ДЖОН. Господи, да я же говорил об обществе, не способном покончить с голодом, неграмотностью, невежеством, наконец! Общество, которое уничтожает человека в самом зародыше! Я же верю в могущество человека, в его возможности, в то, что он обязан раскрыть себя! И вы верите в это, иначе зачем бы возились с этим чудом?! Я совершенно искренно пришел к вам, мне хочется помочь Хэлен Келлер — пригодятся вам мои способности, пожалуйста, я к вашим услугам, нет…

АННИ. Садитесь!

ДЖОН. Вот это была речь! Вот это я сказал! А?!

АННИ. Вы, наверное, голодны, потому так красноречивы. Не сомневаюсь — только поэтому. Вы ели что-нибудь?

ДЖОН. Да.

АННИ. Тогда… (Протягивает ему страницы, лежащие рядом с машинкой). Для начала.

ДЖОН, ничего не разбирая, внимательно разглядывает страницу за страницей.

ХЭЛЕН. А вы читаете по Брайлю?

ДЖОН. Я выучусь. Выучусь. Непременно.

ХЭЛЕН. В самом деле? Научитесь?

ДЖОН целует ей руку.

Я понимаю. Конечно, выучитесь… Любовь и терпение всегда побеждают.

АННИ. Она читает по губам.

ДЖОН. Да? (Подносит пальцы ХЭЛЕН к своим губам). Я понятный? Разборчивый? Удобочитаемый?

ХЭЛЕН. Ну просто — открытая книга.

ДЖОН (АННИ). У нее странный голос.

АННИ. Она не слышит себя.

ДЖОН. Как же она научилась говорить?

АННИ. Имитируя. В точности имитируя движения моего языка и мускулов гортани.

ДЖОН. Потрясающе! Блеск!

АННИ (спокойно). Обычно. Чуть выше среднего, ровно настолько, чтобы она могла закончить весь курс. Колледж — это уж само по себе беспримерно, а мы еще идем на медаль… А почему вы без бороды?

ДЖОН. Чтобы овладеть системой Брайля, нужна борода?

АННИ. Мне казалось, что каждый нормальный профессор в колледже просто обязан носить бороду.