Любовь растет, как дерево - Джанет Оак

Джанет Оак

ЛЮБОВЬ РАСТЕТ, КАК ДЕРЕВО

Глава первая

БЕДА

Яркое утреннее солнце осветило парусину крытого фургона, обещая необычно теплый для середины октября день. Марти стряхнула остатки дремоты, медленно приходя в себя после тяжелого, беспокойного сна. Почему она чувствует себя такой разбитой, почти больной — она, с радостью и нетерпением встречавшая каждый новый день? В один миг Марти вспомнила все, что произошло вчера, и упала на лоскутное одеяло, из-под которого только что выбралась. Она разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку, чтобы приглушить плач. Клема больше нет. Это не укладывалось у нее в голове. Почти два года пролетело с тех пор, как веселый, по-мальчишески смелый и безрассудный Клем покорил ее. Сильный и уверенный в себе, он быстро завоевал ее сердце. Прошло немногим более года, и вот она, уже замужняя женщина, отправилась со своим любимым на Запад навстречу новой жизни, полной приключений. Так было до вчерашнего дня. «О, Клем», — плакала она. Когда пришли мужчины и сказали, что Клем мертв, весь ее мир рухнул. Он мертв. Убит наповал. И лошади больше нет. Им пришлось пристрелить лошадь. Хочет ли Марти пойти с ними? Нет, она останется. Может быть, ей нужна помощь кого-нибудь из женщин? Нет, она справится. Марти удивлялась, что способна говорить. Они позаботятся о теле и сделают все как надо. Похоронами займутся соседи. К счастью, священник сейчас как раз в этих краях. Он собирался уехать сегодня, но теперь уж определенно задержится. И все-таки, может быть, Марти пойдет с ними? Нет, с ней все будет в порядке. Чертовски не хочется оставлять ее одну. Ей нужно побыть одной. Что ж, тогда они увидятся завтра. Пусть она не волнуется. Они обо всем позаботятся. Она очень признательна. Мужчины ушли и забрали с собой ее Клема, завернув тело в одно из ее одеял и привязав к спине лошади. Добрый сосед уступил для этого свою верховую лошадь и теперь, оберегая навьюченную ношу, осторожно вел животное под уздцы. И вот наступило завтра, и сияло солнце. Почему оно светит так ярко? Разве природа не понимает, что жизнь кончена и пришла пора ледяного холода, подобного тому, который сжимает ее сердце? Она осталась одна, без друзей и знакомых. Путь домой отрезан. Впереди зима. К тому же Марти ждала ребенка от Клема. Оснований для паники более чем достаточно. Но в настоящий момент она чувствовала лишь одно — нестерпимую боль страшной утраты. И эта боль, разрывая сердце, вытеснила все остальные мысли.

— О, Клем! Клем! — плакала она навзрыд. — Что мне делать без тебя? Она вновь спрятала лицо в подушку. Охваченный радостным предвкушением, Клем всей душой рвался на Запад.

— В этой стране у нас будет все, что пожелаем. Земли там сколько хочешь — приходи и бери, — горячо убеждал он Марти.

— А как же дикие звери и индейцы? — нерешительно спрашивала она. Он смеялся над нелепостью ее вопросов, подхватывал ее на руки и кружил в воздухе.

— А дом? Ведь когда мы туда доберемся, будет почти зима, — беспокоилась Марти.

— С домом нам помогут соседи. Я слышал, как это делается. Там все помогают друг другу. И это было правдой. Закаленные переселенцы, разбросанные по дикой пустынной местности, не раздумывая, оставляли драгоценные посевы, если надо было настелить крышу беспечному и самоуверенному новичку, поскольку хорошо знали, как люты в этих краях зимние ветры.

— У нас все будет отлично. Не волнуйся ни о чем, Марти, — заверял ее Клем. Не без колебаний Марти начала готовиться к нелегкой поездке в крытом фургоне, чтобы воплотить в жизнь мечты любимого мужа. После долгих недель путешествия они добрались до жилого дома на ферме, окруженной холмами и пастбищами, где Клему удалось разузнать, что к чему. В дружеской беседе за чашкой кофе хозяин рассказал, что земля до реки принадлежит ему, а на территорию за рекой претендентов пока нет. Клем едва не завопил от восторга. Марти видела, каким счастливым волнением переполнена его душа лишь от мысли о том, что он близок к осуществлению своей мечты. Поблагодарив будущего соседа, они поспешили дальше, двигаясь слишком быстро для ветхого фургона. Они были почти у цели, когда не выдержало колесо — починить его на этот раз было уже невозможно. Путешественники остановились на ночь, находясь все еще на земле будущего соседа, и Клем набрал камней и бревен, чтобы подпереть покосившийся фургон. Утром они обнаружили, что произошла другая неприятность. Ночью ушла одна из лошадей, и ее оборванная привязь, покачиваясь, свисала с дерева. Клем оседлал оставшуюся лошадь и отправился на поиски. А потом случилась беда, и теперь муж больше не вернется. Ему никогда не стать хозяином этой земли, не построить прочного и красивого дома для жены и ребенка.

Марти опять разрыдалась, но, услышав шум рядом с фургоном, робко выглянула наружу, подняв полог. Соседи, четверо мужчин с суровыми лицами, безмолвно и бесстрастно копали яму под самой большой елью. Когда она поняла, что они делают, боль с новой силой пронзила ее. Это могила Клема. И это был не сон. Весь этот кошмар происходил наяву. Клема больше нет. Она осталась одна. А его похоронят на чужой земле.

— О, Клем! Что же я буду делать? Она плакала, пока не выплакала все слезы. Мужчины продолжали свою работу. До нее доносилось лязганье лопат, и ей казалось, что с каждым ударом металл все глубже вонзается в ее сердце. Она услышала снаружи новые звуки и поняла, что подошли остальные соседи. Нужно взять себя в руки. Клему бы не понравилось, что она прячется от них в фургоне. Марти вылезла из-под одеяла и попыталась привести в порядок свои непослушные волосы. Быстро надев темно-синее хлопчатобумажное платье, которое показалось ей подходящим для этого случая, она схватила полотенце и гребень, выскользнула из фургона и спустилась к роднику, чтобы смыть слезы и расчесать спутанные волосы. Сделав это, она расправила плечи, подняла голову и пошла назад, навстречу понурой горстке людей под елью. Соседи отнеслись к ней тепло и с участием. Это было не сострадание, но понимание. Жизнь на Западе жестока. Почти каждому здесь пришлось пережить нечто подобное, но все выстояли. У людей не было ни времени, ни сил жалеть себя и других. Понимание того, что смерть — часть жизни и горя не избежать, дается нелегко, а осознав это, человек продолжает жить. Предавая тело Клема земле, а душу — в руки Господа, священник сказал то, что положено при погребении. Он обратился к скорбящим, которых представляла одна-единственная маленькая и незаметная вдова покойного, ведь нельзя же считать скорбящим еще не родившегося малыша, хотя это и был ребенок Клема. Пастор Магнусон произнес подобающие случаю слова утешения и поддержки. Соседи с молчаливым сочувствием слушали знакомые тексты из Библии, которые не раз звучали в подобных обстоятельствах. Вскоре краткая церемония была окончена, и Марти, опустив голову, отвернулась от могилы и направилась к фургону, а четверо мужчин с лопатами, принесшие гроб, принялись закапывать прочный деревянный ящик. Когда Марти отошла от могилы, к ней приблизилась одна из женщин и положила руку на плечо.