Кто же убил Джона Кеннеди - Михаил Сагателян

Сагателян Михаил Рачьянович

Кто же убил Джона Кеннеди

Михаил Рачьянович Сагателян

КТО ЖЕ УБИЛ ДЖОНА КЕННЕДИ?

СОДЕРЖАНИЕ

Об авторе От автора 1. "Все-таки они добрались до него 2. "Пусть они видят, что они сделали" 3. Джонсон и Кеннеди 4. Освальд, Руби и другие 5. Миссия Уоррена 6. Трудные дороги Джима Гаррисона 7. Неожиданный свидетель 8. "Кто?.." "Почему?.."

ОБ АВТОРЕ

Михаил Сагателян родился в Саратове, на Волге, в 1927 году В средней школе учился в Москве, куда переехала его семья. Начавшаяся в 1941 году война изменила судьбу юноши.

В 1943 году Михаил поступил в военно-морское училище.

К победному маю 1945 года военному моряку Михаилу Сагателяну было неполных восемнадцать лет.

После демобилизации он вернулся в Москву, поступил в Государственный институт международных отношении и пять лет спустя, окончив его, стал журналистом-международником. Работал сначала в газете "Известия", затем в еженедельнике "Новое время"

В 1959 году Михаила Сагателяна пригласили на работу в Телеграфное Агентство Советского Союза (ТАСС) и направили корреспондентом в Вашингтон, где он проработал пять лет В настоящий момент Михаил Сагателян заместитель редактора газеты "Известия" по иностранному отделу.

Предлагаемая читателю книга написана в 1963 - 1971 гг. на основе фактического материала, собранного автором как во время пребывания в Соединенных Штатах, так и после его возвращения на родину.

ОТ АВТОРА

По моему убеждению, труд журналиста нельзя приравнивать к работе следователя, а выводы - к приговору судьи. Помня об этом, я взялся за тему об убийстве президента США Джона Ф. Кеннеди по двум причинам.

Во-первых, журналистская судьба моя сложилась так, что в 1959 - 1964 годах я работал в Вашингтоне корреспондентом ТАСС при Белом доме и государственном департаменте. Поэтому мне удалось наблюдать с самой близкой из возможных для советского человека дистанций битву Джона Кеннеди за Белый дом, 1036 дней его президентства и первые месяцы правления его преемника.

Во-вторых, после того как за убийством Джона Кеннеди раздались выстрелы в Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди, стало ясно: организованный в Соединенных Штатах Америки террор является орудием определенных сил, действующих уверенно, нагло и безнаказанно. В такой обстановке никто в сегодняшней Америке, а тем более за ее пределами, не возьмется (и не берется) всерьез утверждать, будто серия политических убийств, начатая в Далласе и продолженная в Мемфисе и Лос-Анджелесе, закончилась.

Три убийства, совершенные с удивительной последовательностью и целенаправленностью на общем фоне социальных проблем, раздирающих ныне цитадель мирового капитализма, резко и надолго обострили всеобщее внимание к тому, что происходит сегодня и может произойти завтра в политических джунглях Соединенных Штатов Америки. Почему? Да потому, что если силы, заявившие о себе в Далласе, Мемфисе и ЛосАнджелесе сумеют когда-нртбудь взять верх в борьбе за власть в Америке, то это может привести к самым серьезным последствиям для дела мира. Ведь история XX столетия уже располагает примером того, чем обернулся для человечества приход к власти в Германии в 30-х годах крайних сил империализма.

Знаю: немало честных людей во всем мире, и особенно в Америке, найдут такую аналогию чрезмерной. Первооснова подобных сомнений - в совершенно ином внешнем обличье крайних сил американской реакции: ведь они выступают под знаменем защиты конституции и заветов отцов - основателей заокеанской республики, то есть всего того, что делало когда-то в глазах людей Америку "землей обетованной". И маскарад этот, в сочетании с материальным и техническим прогрессом в США, многих по-прежнему сбивает с толку.

Впрочем, кое у кого подобная слепота начинает постепенно проходить: крупный американский политический обозреватель, человек архибуржуазный, как-то сказал мне при встрече:

- Знаете, чего мы в Штатах боимся больше всего?

Того, как бы тип вроде Джорджа Уоллеса [Губернатор штата Алабама, расист и реакционер] не завладел Белым домом. Нет, не теперь, в шестьдесят восьмом, а черев одни президентские выборы - в 1976 году. Это было бы не просто ужасно для всех нас. Это была бы настоящая катастрофа...

С тех пор прошло четыре года, и снова эхо крупного политического покушения прокатилось по миру яростным криком газетных заголовков. 15 мая 1972 года некто Артур Бремер в Лореле (штат Мериленд) стрелял в претендента на Белый дом Джорджа Уоллеса.

Мой товарищ по "Известиям" - Станислав Кондратов, "разменявший" недавно свой второй десяток лет работы в Соединенных Штатах, в корреспонденции из Вашингтона о покушении на Уоллеса написал такие строчки:

"Повторный фильм - с другим героем и параличом ног вместо похорон в эпилоге. И хотя герой, что называется, не моего романа, как не согласиться было в тот вечер с человеком, сказавшим, что "все они выглядят одинаково, когда лежат в рубашках, пропитанных кровью". Не меньше, чем ужасная видеолента, поразила меня всеобщая, так сказать, вторичность ощущений.

Привыкают, ко всему привыкают... Все проходит теперь через призму памяти и недавнего опыта и именно потому, как заигранные магнитофонные ленты, как извлеченный из запаса газетный набор, выглядят здешние разговоры и статьи о том, что нужно-де лечить "больное общество", что нужно, наконец, ввести жесткий контроль над продажей хотя бы "ручного оружия"... Поговорят и затихнут - до следующего взрыва".

И еще об одном. Любая нераскрытая до конца тайна, если к тому же ею окутано крупное политическое событие, порождает у людей долго не проходящий интерес к возможным разгадкам; на нью-йоркском Бродвее до сих пор ставят пьесу "Кто же убил Авраама Линкольна?".

С другой стороны, у пишущего на подобную тему неизбежно возникает соблазн быть чересчур категоричным в суждениях. Больше всего я старался избежать именно этого. Впрочем, чтобы узнать, удалось это мне или нет, читателю придется прочитать предлагаемую книгу. Тем, кто захочет это сделать, - последнее предупреждение! я не ставил себе целью рассказать обо всем, что связано с историей убииства в Далласе. Об этом уже написаны сотни журнальных статей и десятки книг, включая самую капитальную и самую нашумевшую - "Смерть президента"

Уильяма Манчестера.

Задачу свою понимаю много скромнее: поведать читателю об услышанном и увиденном, пережитом и передуманном в годы работы за океаном и, дополнив свой рассказ тем, что произошло позднее, ответить на вопрос, стоящий в заголовке этой книги.

1.

"ВСЕ-ТАКИ ОНИ ДОБРАЛИСЬ

ДО НЕГО..."

- Господи, эта мерзкая тварь, кажется, окончательно сведет меня с ума! сказал Фред и с ненавистью посмотрел на клетку у входа в главный обеденный зал.

"Эту тварь" - здоровенную черную птицу неизвестной мне породы - подарил хозяину ресторана "Дом говядины Блэки" то ли высокопоставленный латиноамериканский визитер, то ли крупный чин из государственного департамента. Радости посетителям странное существо с берегов Амазонки не приносило. Каждые две-три минуты птица разевала свой кривой желтый клюв, и ресторан оглашался неподражаемым звуковым аккордом. Это была настолько жуткая смесь змеиного шипения, человеческого вопля и могучего разбойного посвиста, что я, например, впервые услышав крик, поперхнулся.

"Дом говядины Блэки" или просто "Блэки" был довольно популярным рестораном. Здесь подавали отличные бифштексы и самый знаменитый в Вашингтоне "чиз-кэйк" [cheese-cake - творожный торт.].

"Блэки" расположен недалеко от государственного департамента, и потому сюда частенько наведывались американские и иностранные дипломаты и журналисты. Ради этой-то публики сообразительный хозяин и установил в главном зале телетайп информационного агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл оригинально и удобно для постоянных клиентов.

За столиками "Блэки" порой вырабатывались самые первые журналистские оценки многих международных событий, проводились зондажи и контрзондажи, пускались пробные шары, рождались и умирали газетные утки.

Вся эта борьба умов не имела никаких особых внешних проявлений: хорошо одетые люди чинно потягивали коктейли, жевали наисвежайшую говядину и разговаривали между собой ровными тихими голосами. Время от времени посетители подходили к телетайпу, просматривали широкую бумажную ленту с сообщениями.

В тот день, 22 ноября 1963 года, мы с Фредом (он работал в государственном департаменте) говорили о предстоящем визите нового канцлера ФРГ Людвига Эрхарда (его ожидали в Вашингтоне 24 ноября). Обед шел неторопливо: день был тихий, без интересных событий. В столице практически не осталось никого из "большого начальства".

Президент и вице-президент уже второй день находились в Техасе по каким-то чисто партийным делам, которые не очень-то интересовали иностранных корреспондентов [Единственным иностранным журналистом, сопровождавшим Джона Кеннеди в поездке по Техасу, был корреспондент лондонской "Санди Таймс" Генри Брендон. Потом выяснилось: Брендон отправился с президентом лишь после двух телефонных звонков помощника Кеннеди Фреда Холборна, который советовал ему поехать, т. к., "возможно, будут неприятности". Без Брендона, как однажды с завистью сказал мне корреспондент агентства Юнайтед Пресс Интернэшнл Мерриман Смит, в то время "в Белом доме не открывали ни одной банки консервов". Думаю, Генри был приглашен для того, чтобы в нужном Кеннеди духе описать инциденты, если они произойдут. И уж, конечно, под "неприятностями" никак не имелось в виду покушение на президента.].