Похищение строптивой - Хелен Смолетт

Хелен Смолетт

Похищение строптивой

Пролог

Лондон, 1776 г.

Двухэтажный дом в восточной части Лондона с фамильным гербом на фронтоне был для Уильяма Мидлсборо тюрьмой. Ему, единственному наследнику старинного аристократического рода, предстояло стать заложником. Заложником той судьбы, которую уготовило ему происхождение, которой желал ему отец, но не он сам.

Впервые оказавшись в порту в девятилетнем возрасте, Уильям потерял покой. Эта манящая синяя даль стала для него недосягаемой мечтой и символом свободы. Мальчик потом неоднократно просил гувернера мистера Клеменса нанять кеб и отвезти его к докам (о том, чтобы воспользоваться каретой, на которой также красовался герб, не было и речи), но пожилой человек слишком дорожил своим местом, поэтому занятия по географии отныне проходили в душной библиотеке, среди старинных и современных фолиантов, рукописей, карт и портретов великих мыслителей.

Повзрослев, Уильям убегал из дома в предрассветные сумерки, нанимал экипаж и мчался в свой любимый порт, еще тихий и малолюдный, чтобы встретить первые лучи солнца, и снова мчался домой, боясь выдать свое отсутствие.

Пожалуй, отец сделал большую ошибку, что отправил его в Кембридж. Через год Уильяма выгнали за дерзость и непослушание. Сэр Филипп Мидлсборо задействовал тогда все связи, чтобы его единственного отпрыска простили. Во второй раз Уильям продержался чуть больше полугода. Вернувшись в Лондон, он больше не скрывал своего увлечения кораблями. Молодой человек свел дружбу с моряками. Старый Уолтер Малли научил его всему, что знал, а за это получил в подарок от «славного малого Уильяма» клипер.

Потом появилась другая страсть, такая же изменчивая и такая же волнующая, как море. Женщины. Нет, не те бледные барышни с жеманными улыбками или почтенные матроны с едкой усмешкой в уголках губ, которых встретишь на балах или в салонах, манили его, хотя, надо признаться, среди них оказывались весьма очаровательные создания (и об одной из этих женщин он хотел забыть навсегда). Не привлекали Уильяма Мидлсборо и развязные портовые шлюхи, боже упаси. Ему нравились просто женщины. Дочь пекаря, цветочница, жена лавочника, модистка… Естественный румянец, живая речь и отсутствие ложного стыда привлекали Уильяма. Ах, какой восхитительный запах у Оливии, молочницы из предместья! А Грета, сестра мясника, всегда весела и приветлива. У Флоранс, швеи из мастерской мистера Бринкинса, такие нежные пальчики! Да, наверное, все эти наслаждения могла дать ему всего одна, но как можно променять такую жизнь на заседания Парламента? В Верхней палате прекрасно могут обойтись и без него.

Однако барон Филипп Мидлсборо думал иначе. Слухи, которые поползли по Лондону о его единственном наследнике, могли помешать политической карьере сэра Филиппа, да и самого Уильяма. Да, его сын молод, необуздан, но, в конце концов, перебесится. И что тогда? Подмоченная репутация и загубленная карьера – не те вершины, к которым следует стремиться Уильяму. В двадцать четыре года пора, наконец, взяться за ум. Филипп Мидлсборо, к слову, в этом возрасте уже был женат. Да, это выход – женить шалопая, пока еще весть о его похождениях не разнеслась по всему Лондону! И невесту сыну он найдет сам.

После завтрака отец и сын уединились в библиотеке для серьезного разговора. Оба уселись в массивные кожаные кресла напротив друг друга и закурили яванские сигары. Миссис Мидлсборо также хотела присутствовать при этом, однако супруг остановил ее взглядом, от которого сердце ее сжалось.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить, отец? – беспечно спросил Уильям, выпуская кольца дыма. – Прекрасный табак.

Сэр Филипп посмотрел сыну прямо в глаза и медленно, тщательно подыскивая нужные слова, заговорил:

– Уильям, ты мой единственный наследник, и я хочу, чтобы ты занял достойное место в обществе.

При этих словах лицо Уильяма стало каменным, и весь он напрягся от внутреннего беспокойства.

– Я не понимаю…

Глава семейства предупреждающе поднял руку и продолжил:

– Твой образ жизни не достоин аристократического сословия. Не забывай, мы бароны Редбриджи.

Уильям сжал кулаки.

– Я долго закрывал глаза на твои шалости, думая, что все это скоро пройдет. Я сам был молод. Но, как вижу, ты встал не на ту дорогу, дорогой мой. И я готов помочь своему единственному сыну, а если понадобится, и заставить – образумиться. Первым делом, тебе нужно изменить статус.

– Отец, уж не намекаешь ли ты, что… Нет, не думаю, что человека можно силой заставить…

Беспечная улыбка мигом слетела с лица Уильяма.

– Я вижу, ты догадываешься, к чему я клоню. Что ж, тем лучше.

Филипп Мидлсборо озабоченно потер руки. Синий сапфир, вправленный в массивное золотое кольцо на безымянном пальце левой руки, зловеще подмигнул Уильяму, а сэр Филипп продолжил:

– Думаю, граф Валленстайн будет счастлив породниться с нами.

– Но я не горю желанием породниться с Валленстайном и с кем бы то ни было. Тем более дочь графа… Это ужас, отец!

– Сьюзан Хемпшир, например, и Нора Локк внешне довольно привлекательны. Как видишь, у тебя даже есть выбор. Как бы то ни было, накануне Рождества мы должны объявить о твоей помолвке. Иначе…

– Иначе? И что же иначе?

Лицо Уильяма обрело прежнее высокомерное выражение. Он слегка наклонился вперед, словно приготовился сделать резкий прыжок.

– Я лишу тебя наследства, – теперь голос сэра Филиппа гремел. – Я прокляну тебя!

Уильям вскочил с кресла, как будто только и ждал внезапного гнева отца:

– Сделай же это немедленно, так будет лучше для всех!

Неожиданно Уильям рассмеялся. Казалось, молодой человек сошел с ума. Страх в глазах отца еще больше развеселил его. Давясь от смеха, Уильям произнес:

– Мой кузен Арчибальд должен наследовать тебе. Может быть, так он станет меньше думать о рогах, которыми я его увенчал.

Разрыв с отцом, семьей и даже со своей страной Уильям воспринял на удивление спокойно. Может быть, потому, что это был сознательный выбор, а главное – это был ЕГО выбор! Пересекая Атлантический океан на пассажирском фрегате «Вольный ветер», молодой человек в полной мере осознал, к чему все эти годы стремился. Название корабля отражало настроение молодого пассажира. Да, теперь он может изъявлять свою волю: он свободен от условностей света, от необходимости делать карьеру и заседать в Парламенте, он свободен от обязанности жениться, наконец, и свободен от денег.

Но теперь это не имело значения. У него есть несколько безделушек, продав которые, он может несколько месяцев безбедно существовать. А потом с божьей помощью он найдет выход, и, может быть, даже не один. Свобода, Новый Свет и новая жизнь – вот что сейчас главное.