Ринг - Н. Леонов

В арбатском переулке в душный августовский вечер было привычно тихо. Старые, плотно стоящие дома источали накопленный за день жар; асфальт, хотя солнце скрылось, мягко пружинил под каблуками одиноких прохожих. Бесшумно крутились колеса детской коляски, мужчина, который ее катил, обладал всеми признаками процветающего пенсионера — старомодный летний пиджак и соломенная шляпа, чесучовые брюки и широконосые кожаные сандалии, пережившие круговорот моды и сейчас отвечающие самым взыскательным вкусам. Мужчина смотрел на спящего малыша благоговейно, изредка он поднимал голову, нахмурившись, оглядывал безлюдный переулок и, лишь убедившись, что никто не может побеспокоить безмятежный сон внука, вновь умиротворенно улыбался. Так он дошел до перекрестка и начал поворачивать назад, когда мимо очень медленно проехала серая «волга» и остановилась у дверей небольшого продовольственного магазина. Сидевший за рулем старший инспектор Управления Московского уголовного розыска майор милиции Исаков вышел первым, затем к нему присоединились подполковник Игорь Николаевич Мягков, респектабельный и улыбчивый, инспектор Виктор Валов — как всякий новичок, он был излишне серьезен, и двое молодых солдат. Исаков молча осмотрел безлюдный переулок и кивнул на мужчину с коляской:

— Этот персонаж в диковину или его вчера видели здесь?

Переглянувшись, солдаты ответили отрицательно.

Мягков раскрыл блокнот, сделал пометку.

— Виктор, ты все же потолкуй с товарищем. Возможно, вчера он тоже гулял в это время, — отогнув белоснежную манжету, он взглянул на часы.

Накануне в переулке неизвестный преступник напал на инкассатора. Вчера же следователь прокуратуры провел осмотр места происшествия. Инкассатор Федякин, упав, ударился головой о край тротуара и скончался, не приходя в сознание. Сбитый с ног охранник также ничего вразумительного объяснить не мог. Исаков, старший группы, которой предстояло найти преступника, решил приехать сюда снова, попытаться восстановить картину преступления.

Здесь вчера стояла машина инкассатора Федякина. Исаков бездумно посмотрел на не очень чистую витрину с пирамидами консервных банок, на дверь, которую скоро запрут на висячий замок.

Он машинально измерил расстояние от двери магазина до машины — два, два с половиной шага. Федякин и охранник не успели их сделать. Преступник сбил их с ног, подхватил портфель с деньгами и побежал. Когда охранник поднялся — Исаков видел этого хлипкого мужичка, — преступника уже не было. Охранник выстрелил в воздух и бросился к телефону. Вот и все!

Солдаты с любопытством поглядывали на Исакова, узнавая в нем знаменитого боксера, чемпиона Олимпийских игр.

Исаков взглянул на них и не удержался от давно вертевшейся на языке фразы:

— Двое одного не сумели задержать. Воины!

Воины виновато опустили головы. Исаков свернул в переулок, молча зашагал к большому серому дому, остановился у подъезда.

— Здесь?

— Так точно, товарищ майор! — ефрейтор козырнул, вытянулся.

— Спокойнее, — Исаков поморщился. — Народ оглядывается. — Опять посмотрел на часы. — Вот сейчас он и появился. Давайте снова по порядку. Забудьте все, что вы вчера рассказывали. Только, пожалуйста, без этих: «так точно», «слушаюсь» — и на полтона ниже. Мы слышим хорошо, ясно?

— Так... — Ефрейтор тронул рукой белесый чуб, словно желал его пригладить, и уж совсем тихо сказал: — Ясно.

Солдаты переглянулись, и ефрейтор начал рассказывать: — Были в увольнении, зашли ко мне пообедать. Я в этом доме живу. Вышли, значит, Лешка спросил спичку, и мы здесь остановились. Я не видел, откуда он выскочил, услышал топот, вижу — бежит.

По тротуару пожилой мужчина катил детскую коляску, все, уступая дорогу, сошли на мостовую, Виктор догнал его и, о чем-то разговаривая, пошел рядом.

— Бежит и бежит, — продолжал ефрейтор, — может, тренируется человек.

— А тут за углом как шарахнут из пистолета, — вмешался второй солдат. — Я понял: что-то неладно.

— Костюк, — строго одернул ефрейтор. — Он еще не поравнялся с нами, но стал на другую сторону забирать. Мы и бросились за ним.

— Где он был, когда вы побежали? — спросил Исаков.

— У того дома, — показал ефрейтор.

— Идите туда, Костюк, а вы, ефрейтор, останьтесь, — Исаков задумался, прикидывая расстояние.

Ефрейтор занял свое место, в это время вернулся Виктор, отрицательно покачал головой. Мягков вычеркнул из блокнота строчку. Исаков продолжал восстанавливать события.

— По моему хлопку, — сказал он, — ефрейтор бежит в проходной двор, в котором скрылся преступник, а вы, Костюк, догоняйте его. Внимание! Начали!

Придерживая рукой пилотку, ефрейтор неторопливо побежал, Исаков остановил его:

— Назад! Ефрейтор Петров, вам задача ясна?

— Так точно, товарищ майор. Чтобы все было, как тогда.

— Верно! Вы ограбили инкассатора, вас начали преследовать!

— Понятно! — Петров снял пилотку и заправил ее за ремень.

— Готовы? — Исаков повернулся. Несколько окон было открыто, в подворотне застыл мальчуган с большим пестрым мячом. Свидетелей было хоть отбавляй. — Начали! — крикнул Исаков.

Солдаты побежали, но в самый решающий момент мальчишка в подворотне уронил мяч, он выкатился под ноги Петрову, ефрейтор чудом не упал, но все равно успел убежать в подворотню. Товарищ его так и не догнал.

— Валюха! — завопил мальчишка, подхватив мяч. — Ва-люха, кино снимают!

Начали собираться любопытные. Исаков видел, что преступника догнать было нельзя, он менял солдат местами и заставлял бежать, снова и снова.

— Репетируют, камеры-то нет, — разочарованно заметил кто-то.

Опыт повторили, но «преступник» успевал убежать в проходной двор, догнать его не удавалось. Исаков подозвал запыхавшихся солдат.

— Петров убегает, во дворе не останавливается — вы, Костюк, его преследуете до Садового кольца.

Мягков осторожно тронул Исакова за плечо и сказал:

— Хватит, Петр. Совершенно ясно, что преступник умышленно замедлил бег. Не хотел выводить погоню на людное место.

Исаков не ответил, солдаты пробежали по переулку, через двор на Садовое и вернулись.

— Но мы догнали его, — тяжело дыша, сказал ефрейтор. — Честное слово, товарищ майор. Вот здесь и догнали.

— Я вам верю, Петров. Вы его догнали, а что было дальше? — Исаков повернулся к Мягкову: — Набросай планчик.

Мягков достал папку, стал писать, а ефрейтор рассказывал:

— Лешка догнал его первым. Я проскочил дальше.

— Ну и?..

— Алексей столкнулся с бандитом, застонал и упал. Я подумал, что тот Лешку ножом ткнул. Бандит замахнулся портфелем, я хотел уклониться. Дальше не помню. Ударил он меня. Я упал.

— Ясно. — Исакову ничего не было ясно. Случается, что свидетели, стараясь объяснить свою растерянность или трусость, говорят, что у преступника было оружие. Здесь, наоборот, все утверждают, что преступник вооружен не был. А где логика? Напал на инкассатора и охранника... Опять один и без оружия. Один против двоих. Так уж был уверен в своих силах?

— Вы говорили, что преступник, когда бежал, держал портфель в правой руке? — нерешительно спросил Исаков.

— Точно помню, — ответил ефрейтор. ,

— А когда он сбил Алексея и напал на вас, в какой руке у него был портфель? — Исаков занял место преступника и мгновенно преобразился, это был уже не сухой, с военной выправкой человек. Он покачивался на полусогнутых ногах, глаза его сузились, неспокойно поблескивали. Он забрал у Мягкова папку с бумагами, держал ее в правой руке. Исаков неожиданно замахнулся на ефрейтора папкой, тот шарахнулся, Исаков мягко скользнул наперерез, приложил левый кулак к подбородку растерявшегося юноши.

— Точно! Точно так и было, товарищ майор, — изумленно пробормотал ефрейтор. — А на руках у него были черные кожаные перчатки. И стоял он точно, как вы, в стойке.

— Говоришь, он был в черных кожаных перчатках?

— Так все же преступники в перчатках, — как само собой разумеющееся ответил ефрейтор, призывая в свидетели товарища, и солдат согласно кивнул.

— Чтобы отпечатков на твоей челюсти не оставить? — спросил Исаков. — Перчатки, стойка... — сказал он как бы самому себе. — Подойдите, Костюк.

Когда солдат подошел, Исаков снял с него ремень, поднял гимнастерку и майку. На животе у юноши разливался фиолетовый кровоподтек. Исаков осторожно ощупал границы, впервые за все время улыбнулся, словно увидел что-то очень интересное.

Исаков вел машину близко к тротуару, и лица пешеходов мелькали так быстро, что сливались почти в сплошную массу. Мягков сидел рядом и, казалось, дремал, прижимая к пухлому животу папку с документами. Виктор Валов молча поглядывал на старших товарищей, чувствовал, что они поссорились. Когда «волга» нырнула в туннель на площади Маяковского, Мягков поежился, поднял боковое стекло и спросил: