Невеста тирана (СИ) - Семенова Лика

Невеста тирана

Лика Семенова

Глава 1

Бедная Марена. Ей не повезло быть старшей.

Джулия не могла представить, как расстанется с сестрой, но эти чувства никого не интересовали. Ни брата, ни, тем более, Фацио Соврано, которого злые языки называли молодым тираном Альфи.

Тиран Альфи, наделенный Темным даром. Как и его проклятый покойный отец.

Не такого мужа Джулия хотела своей нежной сестре. Но женщины — всего лишь разменная монета в играх мужчин. А женщины высокого рода порой бесправнее крестьян. Их продают и покупают, как безделицу, как моток ткани, как стадо скота или земельные наделы. Ими скрепляют договоренности, как печатью. И заставляют прятать слезы. Марене это плохо удавалось, точнее, не удавалось вовсе — она ревела с самого утра. Белое личико опухло, пошло пятнами. Служанки таскали из дворцового ледника обжигающее холодом крошево, чтобы успокоить воспаленные глаза, но, едва затихнув, Марена вновь падала с рыданиями. Оплакивала свою жизнь. Своего дорогого Теора, который никогда не будет ждать ее у алтаря. Приказ тирана Альфи разорвал желанную помолвку в единый миг. Брат был не в силах возразить, даже если бы захотел. Но он и не хотел. Марене предстояло заплатить за грехи всей семьи Ромазо — реальные и вымышленные. Этот союз был нужен, чтобы заткнуть рты и задавить слухи. Вражды нет — отныне будет союз, скрепленный священным браком. И всем было плевать, что в жертву принесут Марену. Нежную, добрую, трепетную горлинку.

Дверь надсадно скрипнула, разрезая высоким звуком тихий плач, и показалась Паола — жена старшего брата Амато. Красноречиво скривилась, глядя на рыдающую Марену, поджала губы, задрала острый подбородок:

— Никак не уймешься? Прекрати немедленно! Лицо подурнеет. Слышишь? Не то по щекам отхлестаю!

Эти слова не возымели должного действия. Марена как лежала ничком на разобранной с ночи кровати, так и не шевельнулась. Что такое угрозы Паолы в сравнении с тираном Альфи? Не больше, чем писк комара.

С досады Паола топнула ногой:

— К закату прибудут. Слышишь, ты, малохольная? Опозоришь этот дом, брата опозоришь — прокляну, так и знай! — Она подошла в пару скорых шагов и дернула Марену за сорочку: — Вставай, говорю! Красоту навести надо.

Джулия, сидевшая на кровати подле сестры, поднялась и встала между ними, разделяя:

— Не трогай ее. Или у тебя сердца нет?

Паола сцепила руки на груди, задрала подбородок еще выше:

— А ты не встревай — не твоя забота. Много ты понимаешь! Нашлась заступница! Уедет — там и наревется, если не поумнеет. — Она будто смягчилась, или… совсем отчаялась. Шумно вздохнула, покачала головой, погладила Марену по ноге: — Таков твой долг. А против долга и идти грех. Довольно, слышишь, глупая? Вот дуреха! Соврано несметно богат. В золоте, в бархате ходить будешь. Такой щеголихой станешь, что разом слезы высохнут.

Вместо ответа Марена содрогнулась в каком-то рычащем, особо отчаянном рыдании и вцепилась в подушку. Ни угрозы, ни уговоры не помогали. Паола всплеснула руками, она уже и сама едва не рыдала:

— Да что же мне ее на аркане тащить? Господь всемогущий!

Джулия опустила голову. Брат не станет церемониться. Договорено, так договорено — и никто из них не был волен это изменить. Тирану Альфи нужен этот брак, значит, он состоится, Марену приволокут даже босую в кандалах, если понадобится. Джулия не любила Паолу, но должна была признать, что у той в последние дни и так было слишком много забот, чтобы еще и уговаривать капризную девицу. То обязанность матери, но мать давно покоилась в семейном склепе Ромазо, рядом с отцом.

Джулия заглянула в бледное растерянное лицо невестки:

— Нянька Теофила с ней говорила — уж так увещевала, но все без толку. Сидит, будто не слышит. А теперь все больше плачет, да все ничком. Уж если и я не уговорю — так никто не уговорит. Тогда уж и не знаю… Только ты погоди брату сообщать. Пожалей ты ее. Может, вразумлю. Она ведь не дура.

Паола тронула Джулию за руку:

— Вразуми, миленькая. Вразуми. Время идет. Ведь не дите малое. Век не забуду. Если беду не отвратить — то остается лишь примириться. Нам, женщинам, другого-то и не остается.

Наверное, Паола знала, о чем говорила — сама шла за брата не от большой любви, но женой стала хорошей, преданной. На людях держалась с достоинством. А уж что там было за закрытыми дверями супружеской спальни — дело мужа и жены. Промеж ними одними и должно оставаться. Но Амато хоть и имел скверный нрав, не был тираном Альфи…

Когда за Паолой закрылась дверь, Джулия вновь опустилась на кровать возле сестры. Провела рукой по разметавшимся пшеничным волосам, наклонилась и коснулась губами через сорочку выступающей острой лопатки:

— Сестрица, дорогая, не рви мое сердце.

Марена замерла, будто перестала дышать. Слушала тихий шепот. Джулия прижалась щекой, обняла:

— Может, Паола права? Ведь он богат. Так богат, что нам и не снилось. Пошьют тебе дюжину платьев из шелкового бархата с золотой нитью. Так никакая другая сеньора рядом с тобой вровень не встанет. К тому же люди сказывают, что он красив. Так разве худо?

Марена не шевелилась. Даже на мгновение показалось, что впрямь не дышит. Но тут же вскочила рывком, ухватила Джулию за руку до боли. Крикнула служанкам:

— Все вон! Оставьте нас одних!

Сердце радостно заколотилось — Марена будто, наконец, ожила. Одумается, опомнится. В конце концов, Паола права — Соврано несметно богат, а кто же от богатства откажется? От нарядов, от драгоценностей? Говорят, в Альфи у домов золоченые крыши.

Марена дождалась, когда за служанками закроется дверь. Облизала пересохшие губы:

— Не могу я за него идти, сестрица. Господь свидетель. Никак не могу.

— Почему? — Джулия ласково поглаживала руку сестры.

Марена молчала. Лишь пристально вглядывалась в лицо воспаленными покрасневшими глазами, часто сглатывала. Смотрела так, что стало не по себе, и внутри, как лава вулкана, поднималась ужасная невозможная догадка.

— Нет… — Джулия покачала головой. — Нет!

Марена обречено кивнула, но, казалось, от этого признания ей стало намного легче:

— Да.

Глава 2

— Сестрица, миленькая, как же?

Джулия отстранилась, прижала кончики пальцев к губам. Смотрела на Марену и ясно видела, что той впрямь стало легче. Сестра, наконец, разделила свою тайну. И какую тайну…

Марена опустила светлую голову:

— Уж ты хотя бы не осуждай. Если и ты отвернешься… — она в жесте отчаяния закрыла заплаканное лицо руками.

Золотые волосы рассыпались водопадом, сорочка сползла, демонстрируя белое округлое плечо. Сестрой невозможно было не любоваться. С нее писать бы портреты самым искусным живописцам, воплощая в образах прекрасных целомудренных дев. Хотя сейчас Марена всем своим видом олицетворяла скорее раскаявшуюся грешницу. И была невообразимо хороша в этом чувстве. Впрочем, сестра всегда была прекрасна, будто светилась, в любое время дня и ночи обласканная теплым солнечным лучом. Лучшего выбора тиран Альфи просто не мог сделать, хоть и никогда не видел ее. Марена Ромазо — истинное сокровище Лимоза.

Джулия, наконец, взяла себя в руки — сейчас не было времени для вздохов. Сестру надо было как-то приободрить, поддержать. Но любопытство распирало. Что-то будто щекотало внутри и приятно потягивало. Так хотелось расспросить о том, каково это — отдать себя любимому. Далеко не каждой знатной девушке уготовано такое счастье. Джулия была всего на год младше сестры, но даже ни разу не целовалась. Все это было лишь в самых тайных девичьих фантазиях. Она так радовалась за Марену три месяца назад, когда состоялась помолвка сестры с Теоро Марки… Марена была так счастлива, просто порхала. А теперь…