Разбитые скрижали - Андрей Легостаев

Андрей Легостаев

Разбитые скрижали

По всем вопросам пишите: Email: [email protected]

Предуведомление: Автор считает своим долгом предупредить, что все персонажи и события в данном произведении вымышлены и любые совпадения с реальными людьми и ситуациями являются чисто случайными.

Как и многое из того, что я делаю, АлВиСиду посвящается.

Автор

«Когда очевидцы молчат, рождаются легенды».

Илья Эренбург

«Врет, как очевидец».

Народная поговорка

«Нэ так все это…»

начало эпиграфа к одному из романов братьев Стругацких

1

На Интерпрессконе-94 в мой номер за час до вручения премии зашли Борис Натанович Стругацкий и Андрей Лазарчук и попросились посидеть. А у меня сидели за столиком моя жена и Света Бондаренко, которым я купил «Шампанского» и мороженого. Ну, мы подвинулись, я заварил Борису Натановичу чай, мы мило посидели (Лазарчук заметно нервничал — его роман имел реальные шансы на победу). А вечером мне Татьяна грустно сообщает:

— Вот, пила «Шампанское» с великим человеком, а на работе и не похвастаешься. Никто в саду не знает писателей Стругацких…

2

На Интерпрессконе драки не так уж часты, хотя, к сожалению, иногда случаются. Но об одной хотелось бы рассказать — на Интерпрессконе-93 писатель Святослав Логинов, будучи идеально трезвым, дал по морде киевскому редактору Евгению Шкляревскому.

Не сильно дал, но ощутимо. По заслугам.

А дело в том, что в киевском издательстве в начале девяностого года решили издавать сборник рассказов Логинова «Страж перевала». Логинов отправил рукопись и получил письмо от главного редактора, что текст принят и никаких исправлений не будет, к сборнику сделаны великолепные иллюстрации.

По гримасам судьбы, которые стали столь обыденными, что никого и не удивляют, книга киевского издательства должна была печататься в питерской типографии. Узнав об этом, Святослав Владимирович не утерпел и побежал смотреть макет. Рисунки действительно оказались очень достойными. Но текст!

Слава вдруг обнаружил, что его герои ходят исключительно своими ногами, глядят только своими глазами и прочее. Для крайней наглядности приведу две цитаты. Оригинальный текст Логинова из рассказа «Ганс-крысолов»: «Палач города Гамельна кнутом убивает быка, но может, ударив с плеча, едва коснуться кожи». Текст, который он увидел в макете, гласил: «Палач города Гамельна может кнутом убить быка, но может как бы даже вроде ударив с плеча, едва коснуться их кожи». Почувствовали разницу?

Когда Борис Натанович Стругацкий спросил с обыкновенным неудовольствием, что там опять произошло, а я подробно разъяснил ситуацию, мэтр не смог сдержать довольную улыбку:

— Дать по морде редактору — святое дело…

3

Михаил Веллер посвятил целую главу в своей эпохальной работе «Технология рассказа» отношению автора с редактором. Познавательное чтение, многое можно взять на вооружение и ныне. Я же случайно обнаружил новый подход к этому делу.

Когда в «Азбуке» готовился мой трехтомник, я сразу поинтересовался, кто будет моим редактором. Мне сказали — Белов. Я ответил, что хорошо с ним знаком, мы иногда выпивали вместе, и он не может подойти к делу беспристрастно. Тогда, после недельного раздумья, в издательстве сообщили, что подобрали мне замечательного редактора — Максима Стерлигова. На что пришлось заметить, что с Максимом я еще в более дружеских отношениях и, взявшись за мой роман после бесконечных со мной спорах о различных подходах к редактуре, он либо наживет в моем лице врага, либо не изменит ни знака. В общем, мне нашли редактора из искусствоведческого журнала. Он был столь напуган, что на каждое замечание (надо признать, все были по делу) ожидал гневного взрыва.

В «Терре фантастике» роман «Замок Пятнистой Розы» редактировал Леонид Филиппов. Мне предоставили текст с правкой, дали срок на ознакомление и я приехал в редакцию для согласования. Через два часа работы, все обговорив, Леонид заметил мне:

— Если бы я знал, что вы столь покладисты, то был бы более придирчив.

На что получил немедленный ответ:

— Если бы вы были более придирчивы, то я бы был менее покладист.

О нет, я не спорю — редактура необходима. Если не сказать более. Но вот только редакторы изменяют в авторском тексте то, что можно (и должно) оставить, а вот реальные ляпы — пропускают. Так, рукопись моего первого романа, вышедшего в «Лани» хранится у меня, как реликвия: на каждой странице не менее двадцати правок. Вещь редактировал один довольно маститый писатель, фамилия которого не значится в титрах. Он потратил два месяца на эту работу, проделав поистине гигантский труд. Мне было тяжело и неприятно, но если бы я не согласился, то неизвестно когда увидел бы роман опубликованным.

Долгое время я полагал, что правка пошла на пользу. Но когда книга переиздавалась в «Азбуке» оказалось, что файл отредактированного набора «Лани» (а с редактором был согласован факт переиздания в его варианте) безвозвратно погиб. Мне нужно было срочно предоставлять набор и другого выхода, как просто самому еще раз пробежать первоначальный текст и подправить что-то на свой вкус, у меня не было.

Какого же было мое удивление, когда Вадим Казаков, один из самых уважаемых мною людей в фэндоме, позвонил и сказал, что прочитал трехтомник:

— Текст выглядит намного свежее по сравнению с первым изданием. Учишься все же писать.

А вообще меня впечатляет история, рассказанная Славой Логиновым, как один редактор, увидев текст начинающего писателя, в котором невозможно изменить ни слова, отнес повесть в девственном виде к главному и получил выволочку за лень и тунеядство. Тогда он старательно и густо принялся замарывать в рукописи слова, фразы и целые предложения, а сверху редакторской рукой писать то же самое. «Вот, так бы сразу…» — похвалил начальник.

Но, повторяю, редактура крайне необходима (особенно в случае, когда она действительно необходима). Так, работая над продолжением только что упомянутого «Наследника…», я с ужасом обнаружил, что верховный бог корейского пантеона, фигурирующий у меня в первом издании… вообще черт знает откуда появившееся компиляция из первого слога имени одного божества и второго слога имени другого. Как так получилось при написании, не помню, но употребив имя раз, я посчитал, что сделал это правильно, и в дальнейшем употреблял его. Вот уж, по-моему, проверить такую редкую вещь, как заглянув в словарь — прямая обязанность редактора. Ан нет — он придрался к дореволюционному написанию имени Луцифер (что редактор выяснил из того же мифологического словаря).

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});