Тот свет - Владимир Ионов

Владимир Ионов

[email protected]

Глава 1

Дежурный редактор Агентства новостей стремглав откатился от рабочего стола и крикнул:

— Сюда братцы! Смотрите, что выпало на экран!

— Чего там? Читай, — вяло откликнулись коллеги, привыкшие к любым сообщениям репортеров.

— Не! Во, чего пишут: «сегодня в 10 часов 56 минут ушел из жизни известный журналист, писатель, психолог Владимир Волгарь». А глянте адрес отправителя: «[email protected]», — нараспев прочитал дежурный.

— А подпись чья? — спросил кто-то.

— Только адрес: Тот свет, собака, мэйл точка ру.

— Туфта, — заключила пухленькая Ира Вечерняя, зам главного редактора Агентства. — Я вчера с ним разговаривала, обещал интересный текст.

— Ну, может, вот он и есть, — сообразил дежурный.

— Надо проверять. Волгарю пока не звоните, — мало ли что? — Прозвоните редакции, где он работал, нет ли чего у них? — распорядилась Ира и раздраженно задавила в пепельницу недокуренную сигарету.

— А, может, его жене? — осторожно спросила молоденькая практикантка Агентства и виновато прикусила уголок нижней губы.

— Обалдела что ли? — вскинулась на нее Вечерняя. — А если это чья-то идиотская хохма? Представляешь, что может случиться с человеком?

— Ну, как бы, может быть, да, — согласилось «юное дарование», как кликали в Агентстве практикантку.

— Ира, скажи Максу, пусть он распорядится, а я пока выйду на это «мыло», может, чего и прорежется, — решил дежурный. Он вообще парень молодой и решительный до наглости.

Вечерняя, ничего не сказав, пошла в каморку Главного.

— Привет, Влад! Ну, и как ты там? — отстучал дежурный на адрес отправителя. И, откинувшись на спинку видавшего виды кресла, уставился на экран монитора.

Глава 2

— Я не «там», я Здесь. Это вы еще «там». Не знаю, что будет дальше, а пока здесь любопытно. — Всплыл на экране ответ к изумлению коллег, сбившихся вокруг монитора дежурного.

— Ну, ты чумишь или как? Тогда отпиши, что видишь и где конкретно находишься? И можно ли это выдать на ленту? — с нервной дрожью в пальцах отстучал дежурный.

— Конкретно, я нахожусь Здесь, где все будут. Ещё не огляделся, получил только адрес, с которого пишу, и видел издалека нескольких знакомых. В разное время вы писали о них. Про ленту… Я для чего сообщил вам первым? Вывешивайте текст. А если вздумаете что-то подробнее сообщить, пусть кто-то заглянет на сайт Liveinternet.ru, почитает там мои дневники. Это, как я понимаю, Арсений сейчас на выпуске? Передавай от меня привет Ире и Максу. И скажи, что не жду скорого свидания с ними. Влад.

К столу выпускающего подлетел Макс, высокий, тонкий, потемневший от азарта погони за новостями главный редактор Агентства. Растолкал сбившихся у стола коллег.

— Эй, вы чего тут? Какой на хрен ТОТ СВЕТ, если он сам пишет?

— Он еще и отвечает мне, — хмыкнул Арсений, покрасневший от репортерского нетерпения. И без того рыжий, он теперь пламенел, как цветущий боярышник. — Вот читай! — И укрупнил текст.

— Хочет опять нас под монастырь подвести… Ладно, сохрани всё и — в свет! Только не в Тот, а в этот. Пусть потом сам расхлебывает, — решил Макс и убежал в свой закуток, где одним махом сдвинул со стола бумаги и вызвал на свой монитор тексты Влада. Обалдеть! Волгарь вроде серьезный человек, а выдает черте что. На смех хочет поднять? Вот сейчас будет звону! — И застучал по клавиатуре: — Владимир Борисович, мы выдали ваше сообщение с адресом отправителя, так что расхлебывать эту кашу будете сами. Но если Вы это серьезно — во что мне трудно поверить — слезно прошу Вас иметь нас в виду первыми — мы ведь живем информацией, а это была бы бомба. Обещайте!!!

— Привет, Максим! Что тебе обещать? — всплыло на экране.

— Как жи…, — хотел написать «живешь» и осекся. — Это что, какое-то другое измерение, где ты сейчас находишься? И вообще, в чем дело? Если можно, если не вздуваешь нас, пиши подробно и комментируй всё, что видишь вокруг себя. А я гарантирую всё собрать и отдать кому-нибудь для отдельного издания. Оторвут с руками. Ты не представляешь, что ты заварил… Вот уже звонят с выпусков. Минуту! Кто вас дурачит? Не верите, не давайте, — прокричал в трубку. — Извини, Влад. В каком ты хоть там состоянии? Я чего-то ничего не понимаю и понять пока не могу… Для связи у тебя только этот адрес? А телефон?

— Мобильником не снабдили. А свой не знаю где. Но электронную почту, как видишь, получаю. Я тебя понял, и буду пробовать писать на твой адрес. До связи, Влад.

Глава 3

Как не трудно догадаться, новость, выданная Арсением, вызвала сущий гвалт в редакциях газет, радио и телевидения. Волгаря знали все как самого опытного репортера, аналитика и комментатора из всей когорты региональных журналистов. Его уважали, ему завидовали, его тихо ненавидели. И потому сообщение Агентства никого не оставило равнодушным. Были охи сожаления, растерянность и ехидство, и никто не знал, что делать — ставить в номер или бросить в корзину. Если ставить, то на какую полосу, голым сообщением Агентства или с комментарием, в какой выпуск и с картинкой или без… И как во всё это поверить? Стали запрашивать: блеф это или серьезно? На что Макс ответил за собственной подписью: «Коллеги, я понимаю ваше смятение, сам был в таком же состоянии, пока не получил от Влада подтверждение и текста, и адреса отправителя. Так что действуйте по своему усмотрению. Мы свое дело сделали. Максим Калачев».

Легко сказать «по своему усмотрению», если РАН — агентство частное, а у нас в учредителях то правительство, то законодательное собрание, пресс-службы которых, обычно гораздые чего-нибудь указать или навязать, теперь отмахиваются, не зная что предпринять.

Вскоре в редакциях получили авторитетную точку опоры: ИТАР-ТАСС, со ссылкой на региональное Агентство новостей, выдало уже известный всем текст с добавлением, что в 70–80 годы Владимир Волгарь работал собственным корреспондентом ТАСС в ряде регионов страны и за рубежом и был одним из лучших журналистов, опыт работы которого Коллегия ТАСС рекомендовала для изучения всем корреспондентам своей системы в Советском Союзе.

Это уже — первая полоса и ближайший выпуск новостей с повторением ее в главном вечернем блоке. Закавыка только в том, надо ли добавить к сообщению собственный комментарий или еще ждать какого-то подтверждения?

Пока ответственные секретари и редакторы выпусков проявляли решительность или преодолевали сомнение, в «Сточной яме», как в шутку именуют сайт региональных СМИ, появилась реплика некоего «Наблюдателя»:

«Братцы по оружию, плюнте мне в монитор, если я не прав: старина Волгарь нутром почуял угасание интереса к себе и выдал вам эту лажу, чтобы вы окропили умильными слезами его светлую память. Помяните мое слово, он всплывет, как только вы уйметесь со своими всхлипами.»

Естественно, «Наблюдатель» поднял этим шквал осуждения, одобрения и рассуждений о скверне и цельности души человеческой, о позорной практике прятаться за «никами».

И вдруг: «Коллеги! Я хочу вмешаться в ваш шум не для того, чтобы прекратить его — шумите сколько угодно, но хочу, чтобы вы знали: я улавливаю здесь и мыли, которыми вы прикрываете поток слов или строк, чувствую даже ваши помыслы, еще неясные вам самим, и предугадываю слова, которые вы скажете, оказавшись Здесь. Помните, ваши мысли материальны, а помыслы — подсудны. Владимир Волгарь».

— А я положил на то, что ты сейчас баешь, Волгарь. К сему, Наблюдатель.

— Саша, убери, то, что ты «положил», иначе может больше не пригодиться. Повторю: помыслы подсудны. Влад.

— Да шел бы ты! — сорвался Наблюдатель.

— Моменте море, Саша. Привет Нине и Костику!

Глава 4

Выпускник отделения журналистики Нижегородского университета Александр Сарафанов был недоволен своей внешностью: слишком приземист, широк в талии, круглолиц, краснощек, словом, не «мачо», и положением, которое занимал в региональном профессиональном цехе, ибо считал себя явно недооцененным. Поэтому лез в стрингеры столичных изданий. Не во внештатники, потому что «внештатный корреспондент» звучит как-то унизительно, а именно в «стрингеры». Хоть это те же штаны, только назад пуговкой, зато звучно и модно. Пробовал он себя в любых жанрах и направлениях журналистики. Кое-что у него действительно получалось и в информационной поденке, и даже в аналитике. Пару раз его напечатала претенциозная газета «Сегодня», почившая вскоре в Лету, но это не помешало Сарафанову присвоить себе псевдоним «Александр Крутой», узаконить его в членском билете Союза журналистов и, вследствие этого, быть снисходительным и даже слегка надменным по отношению к коллегам, занимающим равное с ним положение в региональном пишуще-снимающем братстве, но ставящим под своими текстами унылые собственные фамилии. Перед журналистами, заезжающими в регион из центра, и местными собкорами столичных изданий Саша заметно заискивал, видя в них возможных сталкеров его восхождения к высотам отечественной Четвертой власти.