"Фантастика 2023-110". Компиляция. Книги 1-16 (СИ) - Одувалова Анна Сергеевна "О&#39

— Тебя только так и можно, — скрипнул он зубами, — не паникуй, пожалуйста. Я сейчас уйду и не подойду к тебе завтра весь день. Кажется, понимаю — о чем ты.

— А что тут…? Мы чуть не оказались в вашей с Нуцей кровати, почти на глазах у детей, — отчаянно шипела я, — я тоже хочу тебя и нам это не скрыть… как я могу называть тебя — ласковее?

— Не выкаешь — уже за счастье, — отвернулся он, — не нужно никуда уходить — через два дня они уезжают к матери. Но ты же сейчас скажешь, что не станешь… на этой постели? Но это же бред, Маш!

— Не совсем и бред — осадок есть… Но я не это хотела — вот так просто войти и остаться здесь жить не получится. Я не в себе была после рассказа о Франсуа, не было времени задуматься… но ты приобнял меня тогда на кухне и Дато отвернулся. Так ты потеряешь детей — им не принять меня вот так — сходу. Ни одна баба этого не стоит.

— Ложись спать, утром поговорим, — глухо ответил он и развернулся на выход.

— Подожди, — в отчаянии остановила я его и прижалась, обнимая за пояс: — Не злись, пожалуйста, утром посмотришь на них и поймешь, что я права. Отвезешь меня в гостиницу… ладно — утром. Деньги должны быть… может остались в квартире?

— Твои документы и банковская карточка здесь, сколько на ней, я не знаю. Пин можно восстановить в банке, если не помнишь, — неохотно согласился он.

— Ну вот… потихоньку займемся делами, съездим спросим этого… Сергея — что ему нужно?

— Маш, какого Сергея? — шипел он, — тебя шатает! Тебе диета нужна, все назначения вовремя! Я отгулы для этого выбил.

— Уеду на два дня, — сдалась я, — а пока… не могу тебя сейчас отпустить — пошли, спать сегодня не будем… мне нужно узнать столько всего! — натянув опять на себя халат, потащила я его на кухню: — Ты любишь острую еду?

— Нет, я неправильный грузин, — шептал он мне, улыбаясь, пока мы пробирались мимо детских на кухню.

— Замечательно, — ставила я мысленно галочку, — а играешь на каких-то инструментах? Ну, может я чего-то не знаю?

— Нет, Мань, только у Серова на нервах. Но я пою… да — чего ты улыбаешься? Нет грузина, который бы не пел. Затяну как-нибудь на природе, подальше от людей… примотаю только к дереву, чтоб не сбежала.

— Тихонько, вполголоса… — просила я, — это будет самый лучший подарок на мой День рождения — он уже вон — наступил, — кивнула я на часы.

— Блин… — притянул он меня к себе на колени и уткнулся лицом в плечо. Я погладила его волосы, до фантомной ломоты в руках борясь с желанием зарыться пальцами и привычно перебирать их — не спеша, с удовольствием. Пересела от греха через стол, напротив.

Дверь в кухню оставалась открытой, теперь с кухни просматривался коридор, да и говорили мы шепотом.

— Песни шепотом не поются. Завтра утром — обязательно. Что еще?

— Всё. Я много знаю о тебе, а хочу всё. Но для начала — где ты родился, кто самые дальние предки, почему стал врачом?

— Ого, — шептал он, держа меня за руку и перебирая пальцы: — Найдут нас завтра спящими прямо тут.

Мы проговорили почти до утра. Не все галочки совпали, не всё получилось свести даже к аналогам, как, например, шпагу и скальпель. Зато общим было виртуозное владение ими.

Говорили и о Франсуа — что нужно ехать во Францию, но это деньги… отложили решение вопроса с ними на потом. Встал вопрос о странностях времени… это смущало больше всего — пятнадцать лет категорически не желали укладываться в пять месяцев.

— Это задание для Дани, нужно попросить его заняться — что-то помнится такое о сжатии и растянутости. Я иногда думаю, что из него получился бы хороший аналитик или математик… голова работает в нужную сторону. Хирургом его не вижу совершенно…

Я узнавала его нового, любовалась, удивляясь почему раньше не видела удивительной красоты этих смеющихся глаз и сумасшедшего обаяния улыбки. И шептала, спрашивала, своим делилась. Смотрела во все глаза, обнимая взглядом и предвкушая и скоро поняла, что уже почти на пределе. А по тому, как смотрел он, как блестели его глаза, как рвано вздыхал время от времени и садился удобнее, видно было, что и он — тоже.

Потом он ушел в душ, а я — в постель. Уснула сразу.

Этой ночью мы наметили первоочередные задачи и обозначили очень много разных «нужно», может даже слишком много. А сил у меня пока было маловато. Значит, что-то нужно решать дистанционно, а для этого нужны телефон и компьютер. Был у меня ноут… осталось добыть его и восстановить навыки.

Я проснулась поздно и по этому поводу сильно расстроилась. Часы показывали час дня, где-то далеко в квартире раздавались голоса… и кажется громкий голос Георгия. Неужели ссорятся из-за меня? Уже? Сердце от волнения ускорилось, я натягивала домашний костюм дрожащими руками, куталась в халат…

В коридоре никого не было, двери в комнаты были прикрыты, но ближе к кухне я снова услышала, как заговорил Георгий, но теперь ощутимо понижая голос — в спальне я этого не услышала бы:

— Ты сама ненормальная… не смей оскорблять её! И мои тоже, это и мои дети. У них всегда есть выбор, я давал им его… Ну, если Дато и правда считает это психологической травмой…

— Я не считаю! Я не говорил, что Маша ненормальная, — раздался дрожащий голос мальчика совсем рядом — за поворотом на кухню: — Я просто хотел маме рассказать! Такая история! Я не говорил! — выскочил он прямо на меня, и мы столкнулись посреди прохода. Всхлипнув, он дернулся в сторону, а я не пустила — крепко обняла, прижимая к себе и гладя по спине:

— Тихо, тихонечко… не нужно, голубчик. Я верю, правда. И что история необычная, и что поделиться хочется с близким человеком — а с кем еще? Чшшш… Не стоит это слез. Я знаю — мужчины трудно плачут, только в самом крайнем случае, а этот не крайний — не стоит. И папа отлично всё понимает. А мама просто переживает, я потому и в больнице не решилась озвучить — любой бы так подумал.

— Хорошо… — опять заговорил Георгий, — твоё право. Я еще тогда предлагал такой вариант — ухожу я. Возвращайся, дети будут рады.

— Маша… — появился он в проходе, — что, Дато? Я понимаю тебя, но не оправдываю — не стоило рассказывать маме то, что её не касается. Франсуа — Машина тайна, которую она доверила только нам с вами. Но трагедии нет… пока нет, если мама не станет трезвонить направо и налево. А тебе будет наука на будущее. Нам тоже — нужно было предупредить вас о молчании. Виноватых нет.

Следом за ним из кухни вышел Даня — хмурый и расстроенный. Дато вырвался из моих рук и быстро ушел в свою комнату.

— Мне жаль, — пожала я плечами, — вот и еще одно подтверждение, что не нужно было мне сюда…

— А куда, Маша? — прислонился Георгий к стене, — куда тебе идти? Ну давай — в гостиницу сейчас! А я буду разрываться между вами, а потом еще и работой. Чем там тебя накормят? Что ты сама сможешь сделать? Почему ты считаешь, что моим детям в радость будет вышвырнуть тебя на улицу ради собственного спокойствия? Кем ты их считаешь вообще?! Хотя… после звонка Дато маме… Маш, — сменил он вдруг тон на заинтересованный и даже улыбнулся:

— А как ты посмотришь на то, чтобы переехать жить в Питер? Квартиру мы не потянем, первое время даже съём, но есть машина и дом деда. Батя всё не может его продать… жаль отдавать дешево. Там раньше, еще до революции, да что там — в 19 веке, помещик построил для крестьянских детей школу. Дом огромный, из камня… Дед выкупил почти развалины и хорошо вложился туда. Слишком большой — да, но недолго пожить можно. Работать меня батя давно зовет. Маш?

— Я за тобой куда угодно, — прошептала я, — но сыновья? Как ты без них? Только вчера говорил, что они для тебя — всё.

— Я не знаю как будет. Сейчас все расстроены, поговорим потом. Я сейчас, успокою его. Дань… а ты пока подумай.

Я прошла и села на кухне. Сложив руки на столе, потерянно смотрела на них. И что мне сейчас делать?

Глава 37

Через два дня ребята уехали в Грузию. Немного остыв, Георгий и Нуца поговорили потом еще раз. Грузинские каникулы решили не отменять, этого хотели и дети, там же они должны были принять окончательное решение — с кем из родителей хотят остаться. Уезжали без сожаления — по маме они соскучились, а из меня на момент отъезда уже выжали всю возможную информацию о пребывании во Франции.