Причины отделения - Трэвис Коркоран

ограничилось. Третий и последний эффект проявился глубоко под лунной корой. Столкновением встряхнуло даже ядро – на тот период еще жидкое, – хотя и слабее, чем верхние слои породы.

В точке падения осталась воронка глубиной почти в сто километров, со дна которого поднималась жидкость. Стены воронки трескались и ломались, сочась ручейками магмы, породу все сильнее разрывало, и вот на месте ручейков уже хлестали потоки.

Порода сдавалась окончательно и, крошась, сыпалась в поток. Из недр вырастал желтый раскаленный океан. Ширясь и ширясь, он поглощал развороченную породу, заполнял кратер, а когда заполнил, стал выплескиваться через кромку и надуваться в середине огромным пузырем-куполом, жидкой горой километров в десять.

Со временем пузырь не выдержал, и магма свободно хлынула по лунному диску.

Она растекалась не один день, неумолимо отдавая жар черному небу. Поначалу текучая, как вода, магма загустела до состояния сиропа, сироп – до патоки, а патока закаменела в бескрайнее море безликого базальта.

Год за годом на него оседало взметенное астероидом крошево, но за десятилетия, за века и этот неспешный градопад иссяк.

На месте лунных равнин, расщелин и холмов теперь чернело пятно, которое иезуитский монах Джованни Риччоли впоследствии примет за океан и наречет Mare Imbrium – Морем Дождей.

Но до появления кратера Аристилл было еще долго.

Он возникнет намного позже.

Сотни миллионов лет Море Дождей созерцало Землю. Оно видело зарождение жизни, оно застало не одну тысячу циклов оледенения и потепления. При нем планета холодела и нагревалась круг за кругом, будто ведомая мерным барабанным боем.

Сменялись эры, а застывшее лавовое Mare Imbrium все тем же молчаливым наблюдателем следило, как Землю бомбардирует метеоритами, как ветер с водой истирают с ее новообретенного лика кратеры. Лик безжизненной Луны некому было привести в порядок. Перемен он ждал годами, мучительными тысячелетиями, и каждая надолго оставляла после себя шрам.

Пролетели еще сотни миллионов лет. Папоротниковые леса подчинили себе почти весь земной шар. То и дело возникали новые виды бактерий. Эволюционировали животные. По будущей Северной Америке и Африке ходили стотонные исполины брахиозавры – жизнь, так сказать, достигла высоты!

А среди звезд над Морем Дождей зажегся еще один крошечный светоч.

Новый астероид был в разы меньше собрата, сокрушившего Луну двумя миллиардами лет ранее, – и все же не маленький. Почти полтора километра в поперечнике, металлическое тело приближалось к реголиту на скорости семнадцать километров в секунду. Размеры увеличивались, скорость росла – потенциальной энергии хватит оставить заметный след.

Столкновение.

Удар пришелся почти на восточную кромку Моря. За долю секунды астероид рассек мерзлую лаву, раскрошил, высек искру, которой та не видела миллиарды лет. В этот раз тоже взрыло воронку, хотя и не такую обширную. Тоже пронеслась ударная волна. Тоже разлетелись обломки – но теперь не дальше орбиты – и почти все упали обратно на поверхность.

Вдавило породу, задрало стенки кратера. В эпицентре теперь медленно застывала невысокая трехвершинная гора из скальных обломков, богатого металлами астероида и густой магмы.

В сердце горы еще хранили жар астероидные жилы золота, платины и прочих тяжелых элементов.

Так на свет появился кратер Аристилл. До зарождения человечества оставался один и три десятых миллиарда лет.

Остыл кратер быстро, перестал трескаться – стал безупречным: умиротворенным, молчащим, замершим. Мертвым.

Над ним вертелась Земля с ее буйством жизни, шумов и перемен.

Сменился еще миллиард лет. На смену динозаврам пришли млекопитающие.

Гомо эректус. Гомо гейдельбергенсис. Гомо неандерталенсис. Наконец, гомо сапиенс.

Аристилл немым стражем нес дозор, пока люди овладевали огнем, изобретали колесо.

Он бесстрастно, безжизненно наблюдал за экспериментами человека.

Камень. Копье. Атлатль. Лук.

Пушка. Ружье. Самолет.

Советская Р-7 «Семерка». Американский «Сатурн-V». Китайская «Чанчжэн-11».

Многие тысячелетия Аристилл пребывал в морозном забытьи, как вдруг в мгновение ока облик Луны стал спешно преображаться.

Ее поверхности достиг первый рукотворный объект. За ним второй, третий.

Земля сыпала планетоходами.

За сто пятьдесят километров на юг от Аристилла прилунился маленький спускаемый аппарат с двумя приматами – они и трех суток здесь не пробыли и к кратеру даже не приблизились.

Почти на век – мгновение по космическим меркам – Аристилл вновь погрузился в сон. Тут ручеек с Земли и возобновился, окреп. Явилось первое экспатское судно – неказистое, подождало да улетело. Вернулось уже не одно. На пыльное дно аристилльской чаши прилунились, все как один, ржавые посудины, купленные за гроши якобы на металлолом, с необычными двигателями. На грунт вышли приматы в неуклюжих скафандрах, нашли месторождения золота и других ценных металлов, улетели и вернулись с земным оборудованием. Впервые за один и три миллиарда лет Аристилл шумел, источал жар, преображался.

Его испещрило туннелями, сверху укрыло солнечными электростанциями. Выросли плавильни, цехи, порты. Все глубже зарывались бурильные машины, выбрасывая наверх горы породного отвала.

И вдруг ни с того ни с сего хлынула вторая волна приматов, а вот изменилась гравитация, сдетонировали подрывные заряды, вот ото дна Аристилла оторвалась громадная глыба породы и взмыла в небо.

За миллионы лет она многому была свидетелем, но почти с самого глубокого времени не менялось одно: посередине черного неба над ней неизменно висела лазурная жемчужинка.

До сегодняшнего дня.

Воспарив, город на реактивной тяге устремился вбок.

С каждой минутой жемчужина клонилась ниже и ниже к его кромке. Вслед за ней опускались объективы камер в высшей точке колонии, запечатлевая панораму первого за миллиарды лет заката Земли. Сначала диск ушел за россыпь сверкающих панелей, затем напоследок мигнул между агрегатами и навсегда скрылся за пригорком.

Вскоре после прощания с Землей город-ковчег Аристилл долетел до одной точки где-то над Океаном Бурь. Точки безымянной, безынтересной…

Для всех, кроме Гаммы. Эта точка определила три из двенадцати переменных в череде его уравнений орбиты.

Отключились насосы, перекрыло широкую паутину труб, иссякла река горючего и окислителя – и реактивные двигатели, прочихавшись, затихли. Алые сопла безмолвно отдавали тепло окружающей черноте.

Антигравитационные двигатели даже не загудели, а завыли, как никогда, и хайвмайнд[6] Гаммы еще раз набрал разом почти сто тысяч номеров.

Город стенал и трещал – но выдержал, устремляясь от Луны прочь в космическую черноту.

Глава 177

2064: Земля, Вашингтон, Белый дом, Овальный кабинет

– Пошли вон!

Ассистенты и советники поспешили на выход.

Как только дверь закрылась, Темба схватила со стола вазу – подарок зарубежного посла – и… поставила обратно.

Швырнуть ее не нашлось сил.

Отвратительно.

Колени подломились, и Темба рухнула в кресло.

За что ей все это? За какие грехи?

Темба Джонсон – лучший президент США