Прежде чем их повесят - Джо Аберкромби

— Мы старались держаться подальше от посторонних глаз. Сообщники Кхалюля также разыскивают нас. — Взгляд Байяза переметнулся к побоищу. — Это твоя работа?

— Моего подопечного, молодого Голтуса. Он отважный как лев, поверь мне! Из него вышел император, достойный великих королей древности! Он захватил в плен своего главного соперника, собственного брата Скарио, и проявил к нему милосердие. — Захарус хмыкнул. — Я советовал поступить иначе, но молодые все делают по-своему. Здесь ты видишь остатки людей Скарио — тех, кто не захотел сдаваться. — Захарус небрежно взмахнул рукой, указывая на трупы, и птицы на его плечах взмахнули крыльями одновременно с ним.

— Очевидно, его милосердие имеет пределы, — заметил Байяз.

— Они не могли бежать в мертвые земли, поэтому приняли бой и полегли здесь, в тени колонны сотой мили. Голтус отобрал у них знамя Третьего легиона, то самое, под которым некогда выезжал на битву сам Столикус. Реликвия, оставшаяся с древних времен! Совсем как мы с тобой, брат мой.

На Байяза это явно не произвело впечатления.

— Старая тряпка, и ничего больше. Не очень-то она помогла этим парням. Поеденный молью обрывок не поможет тебе стать Столикусом.

— Возможно, ты прав. По правде говоря, знамя сильно выцвело. А драгоценные камни с полотна давно вырваны и распроданы, чтобы купить оружие.

— В наши дни драгоценные камни — роскошь, зато оружие нужно всем… И где сейчас твой молодой император?

— Он уже возвращается на восток, ему некогда было даже сжечь мертвых. Он направляется в Дармиум, чтобы осадить город и повесить этого безумца Кабриана на городской стене. Потом, может быть, наконец настанут мирные времена.

Байяз безрадостно усмехнулся.

— Ты хоть помнишь, на что похожи мирные времена?

— Ты удивишься, если узнаешь, сколько всего я помню. — Выпуклые глаза Захаруса уставились на Байяза. — Но расскажи мне, что происходит в большом мире? Как там Юлвей?

— Наблюдает, как всегда.

— А как поживает другой наш брат, позор семьи, великий пророк Кхалюль?

Лицо Байяза стало жестким.

— Его мощь растет. Он переходит к действиям. Чувствует, что его время пришло.

— И ты хочешь остановить его, разумеется?

— А что еще мне остается?

— Хм… Когда я в последний раз слышал о нем, Кхалюль был на юге, однако твой путь лежит к западу. Не заблудился ли ты, брат мой? В этой стороне нет ничего, кроме развалин прошлого.

— В прошлом скрыта сила.

— Сила? Ха! Ты нисколько не изменился… Странная у тебя компания, Байяз. Ну, с молодым Малахусом Ки мы, конечно же, знакомы. Как твои дела, собиратель историй? — обратился он к ученику. — Как твои дела, говорун? Хорошо ли мой брат обращается с тобой?

Ки все так же сидел в повозке, сгорбившись.

— Неплохо.

— Неплохо? И это все? Похоже, ты уже научился помалкивать! Как тебе удалось обучить его этому, Байяз? У меня не получилось.

Байяз глядел на Ки, сдвинув брови.

— Мне даже не пришлось стараться.

— Ну-ну. Как говорил Иувин, «главные уроки человек учит сам»? — Захарус обратил взгляд на Ферро, и все его птицы разом повернули головы вместе с ним. — Смотрю, ты привел с собой кое-что необычное.

— У нее кровь.

— Но нужен еще и тот, кто умеет разговаривать с духами.

— Он может. — Байяз кивнул на Девятипалого. Верзила возился со своим седлом и поднял голову в явном замешательстве.

— Он? — Захарус нахмурился.

Много гнева, подумала Ферро, а еще какая-то печаль, и даже страх. Птицы на его плечах, голове и кончике посоха вытянулись, расправили крылья, захлопали ими и разразились хриплыми криками.

— Послушай меня, брат мой, послушай, пока еще не слишком поздно. Брось эту глупую затею. Я пойду с тобой против Кхалюля. Я встану вместе с тобой и Юлвеем. Мы будем втроем, вместе, как в древние времена, когда мы восстали против Делателя. Все маги вместе. Я помогу тебе.

Воцарилось молчание. По лицу Байяза расходились жесткие морщины.

— Ты поможешь мне? Если бы ты предложил мне помощь давным-давно, когда пал Делатель, когда я умолял тебя об этом! Тогда нам, возможно, удалось бы уничтожить распространяемое Кхалюлем безумие, пока оно не пустило корни. Теперь же весь Юг кишит едоками, которые считают мир своей игрушкой и плюют на завет нашего учителя! Нас троих, боюсь, недостаточно. И что тогда? Сумеешь ли ты оторвать Конейль от ее книг? Или разыскать тот камень, под который заползла Леру, среди всех камней Земного круга? Или вернуть Карнольта из-за бескрайнего океана? Или вызволить Ансельми и Сломанного Зуба из страны мертвых? Все маги вместе, говоришь! — Губы Байяза скривились в насмешливой гримасе. — Время прошло, брат мой. Этот корабль уплыл давным-давно и без нас, он никогда не повернет назад!

— Понимаю! — прошипел Захарус, еще сильнее выпучив усеянные красными прожилками глаза. — Ну а если ты найдешь то, что ищешь, что потом? Неужели ты полагаешь, что сможешь его контролировать? Неужели ты смеешь думать, что тебе по силам то, чего не сумели Гластрод, Канедиас и сам Иувин?

— Их ошибки сделали меня мудрее.

— Едва ли! Ты накажешь одно преступление, совершив еще более тяжкое!

Тонкие губы и ввалившиеся щеки Байяза обрисовались еще резче. Ни печали, ни страха — только гнев, огромный гнев.

— Не я затеял эту войну, брат мой! Кто нарушил второй закон? Кто во имя своего тщеславия обратил в рабство половину Юга?

— Мы все сыграли свою роль, и ты больше остальных. Странно, почему я помню то, что ты предпочитаешь забыть. Как ты постоянно ссорился с Кхалюлем. Как Иувин решил отделить тебя от остальных. Как ты разыскал Делателя и убедил его открыть тебе свои тайны. — Захарус засмеялся хрипло и отрывисто, а птицы закаркали и загоготали вместе с ним, — Осмелюсь предположить, что он не собирался при этом отдавать тебе свою дочь. Не так ли, Байяз? Ты помнишь дочь Делателя? Толомею? В твоей памяти есть место для нее?

Глаза Байяза холодно блеснули.

— Возможно, вина действительно лежит на мне, — прошептал он. — Тогда и решение должно быть моим…

— Ты думаешь, Эус провозгласил первый закон из прихоти? Думаешь, Иувин поместил эту вещь на самом краю мира, потому что она безопасна? Это… это зло!

— Зло? — презрительно фыркнул Байяз. — Слово для детей. Его используют невежды, когда говорят о тех, кто с ними не согласен. Я думал, мы переросли это много веков назад.

— Но риск…

— Я решил. — В голосе Байяза звучал металл, и он был ост заточен. — Я обдумывал это многие годы. Ты сказал все, что хотел сказать, Захарус, но ты не предложил мне иного выбора. Попробуй остановить меня или уйди с дороги.