Над гнездом кукушки - Кен Кизи

ночники на уровне колен, пока отделение не погрузилось в кромешную тьму. Тёркл достал фонарики, выкатил запасные коляски, и мы стали играть в салки на колясках по всему коридору, отрываясь по полной, пока не услышали припадочный крик Сифелта; мы нашли его дергавшимся на полу рядом с высокой девушкой, Сэнди. Она сидела, оправляя юбку, и смотрела на него.

– У меня никогда ничего похожего не было, – сказала она с тихим трепетом.

Фредриксон присел рядом с другом, вставил ему бумажник в зубы, чтобы не прокусил язык, и помог застегнуть ширинку.

– Ты в порядке, Сиф? Сиф?

Сифелт, не открывая глаз, поднял вялую руку и вынул бумажник изо рта. Он усмехнулся слюнявым ртом и сказал:

– Я в порядке. Дайте лекарство, и я продолжу.

– Тебе правда нужно лекарство, Сиф?

– Лекарство.

– Лекарство, – сказал Фредриксон через плечо, не вставая с пола.

– Лекарство, – повторил Хардинг и посветил фонариком в сторону аптечной.

Сэнди смотрела, как он уходит, остекленевшим взглядом. Она сидела рядом с Сифелтом и гладила его по голове в изумлении.

– Может, ты бы и мне чего-то принес? – сказала она пьяным голосом вслед Хардингу. – У меня даже близко ничего похожего не было.

Мы услышали, как в коридоре разбилась банка, и Хардинг вернулся, неся таблетки в горстях; он обсыпал ими Сифелта и Сэнди, словно бросил горсть земли в могилу. И поднял глаза к потолку.

– Боже милосердный, прими двух этих бедных грешников в свои объятия. И держи врата свои открытыми для всех нас, потому что ты наблюдаешь конец, абсолютный, необратимый, фантастический конец. Теперь я понял, что тут у нас. Это наша последняя, тайная пирушка. Отныне мы обречены. Надо собрать в кулак всю храбрость и встретить неминуемую судьбу. На рассвете нас всех расстреляют. По сотне кубиков каждому. Мисс Рэтчед поставит всех нас к стенке, и мы… узрим ужасный раструб дробовика, заряженного милтауном! торазином! либриумом! стелазином! И, взмахнув мечом, она – фигак! – утихомирит всех нас раз и навсегда. – Хардинг сполз по стене на пол, и таблетки рассыпались у него из рук во все стороны, словно разноцветные жуки – красные, зеленые, оранжевые. – Аминь, – сказал он и закрыл глаза.

Девушка на полу разгладила юбку по своим длинным натруженным ногам, посмотрела на Сифелта, продолжавшего усмехаться и дергаться рядом с ней в тусклом свете, и сказала:

– В жизни не испытывала ничего даже отдаленно похожего.

Речь Хардинга если и не заставила нас протрезветь, то хотя бы помогла осознать серьезность происходящего. Ночь не стояла на месте, и следовало подумать о том, что утром придет персонал больницы. Билли Биббит и его девушка заметили, что уже пятый час, и, если можно, если никто не против, они бы хотели, чтобы мистер Тёркл открыл изолятор. Они удалились, провожаемые лучами фонариков, а мы направились в дневную палату, собираясь что-то решить с уборкой. Тёркл уже не стоял на ногах, когда открыл изолятор, и нам пришлось везти его в коляске.

Я шел позади всех и вдруг с удивлением осознал, что напился как есть, напился – в дым, в зюзю, в хлам, впервые после армии, напился вместе с полудюжиной других ребят и парой девушек – в отделении Старшей Сестры! Бегал пьяный и счастливый, заигрывая с девушками, в самом центре самой мощной цитадели Комбината! Я думал обо всем, что мы делали той ночью, и мне с трудом верилось в это. Приходилось напоминать себе, что это и вправду случилось, что мы дали этому случиться. Просто взяли и впустили в окно, словно свежий воздух. Может, Комбинат не такой уж всесильный? Что помешает нам сделать это снова, раз мы теперь знаем, что можем? Или удержит от того, чтобы сделать что-то еще, как захотим? Мне стало так хорошо от этих мыслей, что я заголосил и, нагнав Макмёрфи с Сэнди, подхватил их за талии и побежал, а они верещали и брыкались как маленькие. Вот до чего мне было хорошо.

Снова выкатился полковник Маттерсон, с горящими глазами и новой порцией премудростей, и Скэнлон снова уложил его в постель. Сифелт, Мартини и Фредриксон сказали, что им тоже пора на боковую. А мы с Макмёрфи, Хардингом, девушкой и мистером Тёрклом остались допивать сироп от кашля и решать, что делать со всем этим бардаком. Было похоже, что всерьез это заботило только меня и Хардинга; Макмёрфи с девушкой знай себе потягивали сироп, ухмыляясь друг дружке, и показывали руками фигурки в свете фонарика, а мистер Тёркл то и дело проваливался в сон. Хардинг, как мог, взывал к их ответственности.

– Вы просто не сознаете сложности ситуации, – сказал он.

– Чушь, – сказал Макмёрфи.

Хардинг хлопнул по столу.

– Макмёрфи, Тёркл, вы не отдаете себе отчета в произошедшем. В психиатрическом отделении. Отделении мисс Рэтчед! Последствия будут… касафтрофическими!

Макмёрфи куснул девушку за ухо. Тёркл кивнул и сказал, приоткрыв один глаз:

– Это да. Она нам завтра покажет.

– Однако, – сказал Хардинг, – у меня есть план.

Он встал на ноги. И сказал, что Макмёрфи, очевидно, не в том состоянии, чтобы контролировать ситуацию, поэтому кто-то должен взять это на себя. Казалось, он трезвел с каждым словом. Он говорил убежденно и с чувством, обрисовывая все руками. Я был рад, что он проявил сознательность.

Его план