Запрети любить (СИ) - Джейн Анна

— Ты чего? — спросил Игнат, наблюдая за мной.

— Просто… Подумала, что это так странно, — призналась я. — Еще совсем недавно ты терпеть меня не мог, а теперь… Теперь говоришь, что любишь.

— Я думаю о тебе с той встречи в библиотеке, — признался он хрипло. — Если бы не свадьба моего отца и твоей матери, мы бы давно могли быть вместе. Все слишком сложно, да?

— Да, — мой голос был похож на шелест. Но я была уверена, что мы в этом разберемся.

Мы переглянулись и неожиданно улыбнулись друг другу.

— Холодно становится. Поехали домой? — предложил Игнат.

— Поехали, — согласилась я.

Мы вышли из парка, нашли его машину. Прежде чем сесть в нее, я стала отряхиваться, и Игнат решил мне помочь — развернул меня к себе спиной и сам стряхнул с моих плеч и капюшона снег. А после сдул его с моих волос. В салоне включил печку и подогрев сидения и сам застегнул на мне ремень безопасности. Такой заботливый, надо же!

— Эй, я бы и сама могла, — возмутилась я.

— Знаю. Но мне нравится тебя касаться, — ничуть не смутился Игнат и подмигнул мне, заставив смутиться. Я и сама не поняла, откуда во мне взялось это игривое смущение.

— Мне, может быть, тоже, — пробормотала я.

— Тогда в чем проблема? — улыбнулся Игнат. — Я весь твой.

Я легонько ударила его по предплечью, а после, поддавшись порыву, коснулась темных густых волос и взлохматила их — так, что Игнат стал похож на домовенка Кузю. Я рассмеялась.

— Давно мечтала это сделать! Господи, ты такой милый.

Игнат мрачно покосился на меня и стал спешно поправлять волосы, глядя в зеркало заднего вида.

— Ну спасибо, Яся.

— Пожалуйста. Ты сам сказал, что весь мой, — хмыкнула я и снова потянулась к его волосам, чтобы растрепать их, но Игнат заметил это поползновение, поймал мою руку и прикусил за запястье — на коже остались следы от его зубов. Теперь пришла моя очередь удивляться.

— Ты чего? — обалдела я.

— Люблю кусаться, так что будь хорошей девочкой, — ухмыльнулся он.

Я рассмеялась, а Игнат завел машину и плавно выехал с университетской парковки на дорогу.

— Хочешь есть? — спросил он.

— Не знаю… — почему-то растерялась я.

— Значит, хочешь, — интерпретировал он. — Заедем куда-нибудь?

— Может быть… Может быть, сюда? — Я кивнула в сторону популярного ресторана быстрого питания, все еще не веря, что говорю это Игнату Елецкому. Неужели мы… правда встречаемся? Что вообще делать? Как себя вести?

— Давай, — легко согласился Игнат.

— А ты вообще ешь еду из фастфуда? — спохватилась я.

— Ем, конечно, — развеселился он. — Что за странные вопросы?

— За столом ты часто ведешь себя так, словно тебе принесли рагу из мух и заставляют это есть, — хмыкнула я.

— Ты просто плохо меня знаешь.

— А ты меня?

— Ты не любишь кофе, пьешь какао, горячий шоколад или зеленый чай. Ешь батончики с орехами, но не ешь горький шоколад. Обожаешь цитрусы, но отказываешься от яблок. На завтрак ешь кашу или мюсли с молоком — кстати, как ты вообще это ешь? А за ужином никогда не притрагиваешься к рыбе и морепродуктам.

— Откуда ты знаешь? — выдохнула я.

— Судя по домашней одежде, твой любимый цвет — голубой. А еще ты любишь разные дурацкие носки. Книги, которые брала в библиотеки, всегда возвращаешь на место и ставишь туда, где они стояли. Пользуешься мылом с ароматом арбуза — я иногда чувствую его, когда ты рядом. А духи у тебя с ароматом земляники, и они сводят меня с ума. На выходных ты смотришь сериалы и поздно ложишься спать. Кстати, последнее, что ты смотрела — «Эйфория». Часто сидишь на подоконнике в своей комнате и смотришь на реку. Ночами иногда включаешь музыку в наушниках и танцуешь.

Я удивилась — и это мягко сказано. От слов Игната я пришла в замешательство и восхищение одновременно.

— Как ты все это понял?

— Наблюдаю за тобой, вот и все, — усмехнулся Игнат, останавливаясь у ресторана быстрого питания. — Мы живем в одном доме, в соседних комнатах. Многие вещи становятся понятными.

Почти два часа мы провели за столиком у окна. Ели и наслаждались снегопадом за окном. Разговаривали обо всем на свете — так, как никогда прежде не разговаривали. И были словно на первом свидании, том самом, на котором он пригласил меня однажды, но на которое мы так и не попали.

Игнат умел шутить и смеяться. Быть милым и смешным. Упрямился по пустякам. Постоянно смотрел в глаза, будто с восхищением рассматривая меня. Касался моей руки словно невзначай. Потирал подбородок, когда слушал меня. Чуть откидывался назад, на спинку диванчика, когда говорил сам. Мне нравилось быть рядом с ним, наблюдать за его лицом и жестами, чувствовать его присутствие — это делало меня счастливой. Нравилось раз за разом осознавать, что мы встречаемся. И что теперь будет все иначе.

Когда мы снова оказались в его машине и поехали домой, мне хотелось улыбаться. От радости и нежности, что переполняли меня. От предвкушения счастья. От того, что любимый человек был рядом, и я могла на законных основаниях касаться его.

— Тебе понравилось, Яся? — спросил Игнат, и я в который раз поняла, что мне нравится это сокращение.

— Да, очень, — улыбнулась я.

— Я никогда не водил девушек в такие места, — признался он, затормозив на пешеходном переходе. — Обычно это были какие-то рестораны или бары.

— Просто ты мажор, — весело откликнулась я. — Я буду учить тебя простой жизни.

Пока горел красный, Игнат вдруг резко повернулся ко мне и звонко поцеловал в губы, которые перед выходом из фастфуда я намазала гигиенической помадой с ароматом персика. Облизал свои губы и, глядя мне в глаза, весело сказал:

— Сладкие. Как и всегда.

Сердце тотчас забилось сильнее.

— Ты меня смущаешь, — хрипло сказала я.

— Я рожден для этого — чтобы смущать таких милых девочек, — развеселился парень.

Я подняла бровь — во мне начали просыпаться флирт и азарт. Хотелось начать игру с Игнатом — ту самую, в которой победивший окажется сверху, прижимая проигравшего лопатками к кровати.

— Вот, значит, как. То есть, ты считаешь, я не смогу тебя смутить? — пропела я.

— Не уверен, — заявил Игнат.

Словно играя с ним, я положила руку чуть выше его колена. Чуть сжала, чувствуя, как под джинсами напрягаются мышцы. Меня это развеселило.

— Эй, — возмутился Игнат. — Ты перепутала мою ногу с подлокотником.

Моя ладонь поползла вверх. Снова остановилась.

— Ладно, один-один, — весело заявил Игнат. — Ты тоже умеешь смущать, Яся. Еще как.

— Запомни, Елецкий, наши отношения — мои первые. Поэтому я не знаю, как правильно себя вести, что делать и как быть с тобой милой, — призналась я, хотя говорить об этом было нелегко.

— То есть, раньше ты ни с кем не встречалась? — удивился он.

— Нет. И чего это ты так улыбаешься? — подозрительно спросила я, видя, как приподнимаются уголки его губ. — Тебе смешно? Ну извини, не все могут встречаться с кем-то без чувств.

— Эй, я вообще-то радуюсь, — ответил Игнат. — Особенно мне нравится часть про чувства. Я ведь тебя нравлюсь. Ты с ума по мне сходишь. И не спорь. Знаю же.

Вместо ответа я снова взлохматила его волосы. То, что происходило между нами, было странно и зыбко, словно мы оба все еще не верили в это. Оба смотрели друг на друга с настороженным восторгом, боясь разбить то хрупкое ощущение нежности, которое установилось между нами. Но оба хотели чего-то большего, чем просто нежность.

Поцеловались мы только тогда, когда приехали домой, когда вместе поднялись на второй этаж и застыли перед дверью в мою спальню. Игнат остановился, положил руки на талию, провел ладонями по моему телу, остановившись на бедрах и притянул меня к себе. Сам же зарылся носом в мои распущенные волосы, прошептал что-то неразборчивое. Потом склонился ко мне, взял за подбородок, чуть задрав его кверху. И, касаясь моих губ своими губами, спросил:

— Можно?

— Да, — выдохнула я, больше всего на свете желая поцелуя с ним.