Саладин. Султан Юсуф и его крестоносцы - Сергей Анатольевич Смирнов

уединиться с ним для разговора. Спустя час я оказался следующим, кто узнал добрые новости.

Оказалось, хозяин предложил Джону Фитц-Рауфу, а в его лице и всем благородным рыцарям, необыкновенную службу.

События, происшедшие в усадьбе, чудесным образом умиротворили враждовавших родственников. Оба после рассказов о гибели Иерусалимского королевства не сомкнули глаз и провели ночь в переговорах. Их итогом стало соглашение о том, что для хранения священной реликвии более не годятся мирские стены, а самое место ей - в монастырской ризнице, среди других реликвий.

Мужи благоразумно решили отправить частицу копья святого Лонгина в монастырь, некогда основанный на средства вдовы одного из Фаркаши, которая и осталась в нем настоятельницей вплоть до своей кончины. Неподалеку от монастыря сходились границы Венгерского королевства, Штирии и Австрийского герцогства. Оттуда было рукой подать до самой Вены, и, по слухам, именно в тех местах появлялся необычный странник огромного роста с внешностью и замашками короля. От его грозного окрика поджимали хвосты самые злые псы-волкодавы. На одном постоялом дворе ему приглянулся хозяйский конь, и он выложил за него цену табуна, а в одной харчевне заплатил за окорок, как за породистого жеребца. Когда же на него напала какая-то воровская шайка, ему хватило только раз махнуть своим мечом, как все они разбежались, наделав в штаны.

- Ни дать ни взять король Ричард, - уверенно предположил Джон Фитц-Рауф и от слухов, переданных ему Дьердем Фаркаши, перешел к делам более насущным. - Так вот, все складывается как нельзя лучше. Если только эти венгерские увальни не задумали какой хитрости... Хозяин говорит, что они с родственником долго рядились, кому и как сопровождать реликвию до монастыря, чтобы все вышло по-честному. Вдруг Бог надоумил его и указал на нас. Мы, мол, никому из Фаркаши родичами не приходимся и реликвия нам не нужна, а нужны, как всяким благородным дворянам, кони и оружие. Хозяин говорит, что убедил родича, хотя и пришлось попотеть. И вот он теперь предлагает нам ненадолго поступить к ним, обоим Фаркаши, на службу и доставить в монастырь и реликвию, и эту их буйную монахиню...

Тут рыцарь Джон слегка изменился в лице, и взгляд его словно провалился сквозь меня в какой-то глубокий колодец.

- Доверчивые венгры, ничего не скажешь, - заметил я, почувствовав какую-то неясную тревогу.

- С какой стороны на это посмотреть, - с хрипотцой в голосе заметил англичанин и прокашлялся; после этого его голос снова обрел твердость. - Половину из нас конями, оружием и провизией хозяин, а другую половину - его родич. Каждый из них выставляет еще по шесть своих воинов. Получается, что мы тут - вроде стенки между клетками и нужны для того, чтобы они не передрались в дороге. Исполним дело - можем идти на все четыре стороны. Вот и вся служба... Что скажешь, Дауд? Нам как будто по пути. Да и присягу мы вроде ничем не нарушим, если возьмемся за это дело.

- А что там за монастырь? - невольно спросил я, продолжая прислушиваться к своей тревоге.

- Женский, разумеется. Если верить хозяину, там не больше трех десятков монахинь, - ответил Джон Фитц-Рауф, словно желая развеять мои опасения, которые не скрылись от его взора. - Монастырь святой Марии Египетской.

- Той самой, что начинала блудницей, а потом прозрела, ушла в пустыню и много лет каялась в грехах? - напряг я свою память.

Рыцарь Джон нахмурил брови и кивнул:

- Той самой... Только Мария Египетская ушла в пустыню по своей воле, а если иную блудницу загонять туда силком, то... то, я думаю, ничего хорошего из этого не получится.

Я пристально посмотрел англичанину в глаза, но увидел в них только свое отражение и то, что сам я вовсе не христианский священник и рыцарь Джон Фитц-Рауф пришел ко мне не исповедываться.

- С дюжиной здешних забияк мы, конечно, справимся, - сказал я, - но как-то все слишком складно выходит. И Мария не какая-нибудь, а Египетская. И монастырь как раз по дороге. Как будто заманивает нас кто...

- На море мы тонули, голодать голодали. Должен же Бог нам когда-нибудь помочь в добром деле, - с досадой проговорил Джон Фитц-Рауф; на этот довод трудно было чем-то возразить, а тем более - на следующий: - И скажи мне, Дауд, каким еще честным способом можно приобрести оружие и коней?

Мы двинулись в путь на следующий день.

Утро было туманным, промозглым. Вокруг усадьбы стоял запах кисловатой гари. Неподалеку от ворот виднелся старый дуб. На его обломанной ветви сидела ворона и каркала во всю глотку.

- Не нравится мне эта тварь, - тихо заметил рус Иван, проходя мимо меня. - Что-то не по-нашему орет.

Я попросил лук. Птица поперхнулась и, не успел я прицелиться, как она тяжело замахала мокрыми крыльями и скрылась в тумане.

Перед отъездом рыцарь Джон спросил у хозяина, есть ли до монастыря, кроме прямой, какая-нибудь окольная, но не чересчур долгая и запутанная дорога. Дьердь Фаркаши сразу догадался, что мы все же опасаемся нападения со стороны людей "медведя" Бошо, и с воодушевлением рассказал о целой дюжине дорог. Мы потом выбрали одну почти наугад.

Двинулись мы в путь таким порядком: впереди пошел отряд Дьердя Фаркаши, за ним последовала повозка с реликвией, за реликвией потянулся совсем иного рода груз - повозка с монахиней Катариной. За ней шествовало войско рыцаря Джона, и наконец замыкали войско люди "медведя" Бошо.

Джон Фитц-Рауф добился того, чтобы никаких котелков и прочих тяжестей к монахине не приковывали и не привязывали.

- Сбежит, - вздыхал, провожая нас, Дьердь Фаркаши.

- Удерет, как заяц, - соглашался и "медведь" Бошо.

- У нас глаза есть, - отмахнулся рыцарь Джон.

- А ночью? - не мог успокоиться хозяин усадьбы.

Но у англичанина и на это был ответ:

- У нас есть Дауд, а он видит ночью, как кошка.

Лукавая