Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов

Начало кампании 1758 года

Поход в Моравию

Неудачи австрийской армии тщательно скрывали от Марии Терезни. Генералы ее приписывали свою значительную потерю особенным несчастным обстоятельствам, позднему времени года, трудным переходам в горах, заразным болезням, свирепствовавшим в войсках. Неудачи первого года войны надеялись наверстать успехами следующих кампаний. От союзных держав ожидали большего единодушия в действиях. Союзы с Францией и Россией были скреплены новыми теснейшими узами. Все это убаюкало встревоженный дух императрицы-королевы, и чувство мщения вспыхнуло в ней с новой силой.

Однако венский кабинет, чувствуя, что имеет дело с человеком решительным, оборотливым и притом покровительствуемым счастьем, стал поосторожнее в своих прокламациях, смягчил выражения имперского суда и сделался вежливее и приличнее в отношениях с Пруссией. Граф Кауниц даже уведомил Фридриха II о заговоре против его особы. Король посчитал это известие выдумкой, но воспользовался им, чтобы написать Марии Терезии благодарственный ответ. «Есть два рода убийства, — писал он ей, — один кинжалом, другой позорными, унизительными статьями. Первый род я презираю, но ко второму я гораздо чувствительнее и от него стараюсь отписываться мечом».

Мария Терезия на смотре.

В то же время он отправил в Вену захваченного в плен генерала князя Лобковица для мирных переговоров с императрицей-королевой. «Если б не битва 18 июня, — писал он ей, — в которой счастье мне изменило, я, может быть, имел бы случай лично посетить Вас. Тогда, может быть, вопреки моей натуре, Ваша красота, Ваш возвышенный ум оковали бы победителя и мы нашли бы средство к примирению. Правда, в минувшую кампанию Вы имели большие выгоды в Силезии, по эта честь продолжалась недолго; о последней же битве я не могу вспомнить без ужаса, столько в ней пролито крови. Я воспользовался моей победой и теперь в состоянии опять двинуться в Моравию и Богемию. Размыслите об этом, дражайшая кузина! Узнайте, наконец, кому Вы доверяетесь. Вы губите свое государство; вся пролитая кровь падет на Вашу душу! Вы увидите, что не в Ваших силах победить того, кто, будучи Вашим другом, заставил бы трепетать весь мир. Строки эти выливаются у меня из глубины сердца: желаю, чтобы они произвели на Вас счастливое впечатление. Если же Вы хотите довести дело до крайности, то я все испытаю, что только в моих средствах. Но уверяю Вас, мне прискорбно видеть погибель государыни, заслуживающей удивление целого света. Если Ваши союзники станут помогать Вам, как следует, — я пропал: это предвижу. Но и тогда мне не будет стыда: напротив, история покроет меня славой за то, что я защищал соседнего государя от притеснений, что не способствовал увеличению могущества Бурбонов и что храбро боролся с двумя императрицами и тремя королями».

Убедительное письмо Фридриха не произвело желанного действия. Французский посланник Шуазель уговаривал Марию Терезию продолжать войну, и она согласилась. Франция стала вооружать новое войско и выплатила России новые субсидии. Елизавета Петровна приняла решительные меры к немедленному продолжению военных действий в Пруссии. Генералу-ан-шефу графу Виллиму Виллимовичу Фермору было поручено главное начальство над войсками со строжайшим предписанием: начать войну, не теряя времени. В подкрепление ему послан генерал Браун с резервом, находившимся в Жемайтии и в Курляндии. В январе 1758 года русские выступили в поход, но вновь были остановлены «непроходимыми дорогами».

Фридрих провел зиму в Бреслау, приготавливаясь к обороне. Английский премьер-министр Уильям Питт убедил парламент заключить с Пруссией новый трактат, по которому Англия обязалась усилить ганноверскую армию своими войсками и выплачивать Фридриху ежегодно вспомогательных сумм 610 тысяч фунтов стерлингов. Но этих денег вместе с контрибуциями, собранными с Саксонии и Мекленбурга, было мало для покрытия издержек новой войны. Фридрих принужден был решиться на меру непозволительную: он отдал монетный двор на откуп богатому еврею Ефрему (Эфраиму) за 10 миллионов талеров; тот выплатил их вновь отчеканенной монетой, которая на целую треть была ниже своей стоимости. С этих пор в народе пошла поговорка о новых талерах: «Снаружи красив, а внутри — не совсем. Снаружи — Фридрих, внутри же — Ефрем». Войско Фридриха было значительно умножено новобранцами, которых упражняли каждый день и знакомили с правилами прусского артикула.

Между тем, пока Фридрих приготовлялся к новым походам и был озабочен приведением в порядок внутреннего управления в Саксонии, военные действия, несмотря на жестокую зиму, начались. Герцог Фердинанд Брауншвейгский со своей соединенной армией выступил против французов. В феврале он очистил от них Ганновер и без отдыха гнал неприятеля через Вестфалию до самого Рейна. Одиннадцать тысяч французов попали в его руки. Французское войско, не привыкшее к субординации, занятое более увеселениями, чем заботой о своей безопасности и продовольствии, находилось в печальном положении. Магазины его были разрушены, обозы отняты, артиллерия отбита. Герцог Ришелье был отозван от армии. Место его занял граф де Клермон, бывший бенедиктинский аббат (!), который сумел ловко войти в доверие к маркизе Помпадур, был ею возведен в графское достоинство, пожалован в генералы и послан «поддержать честь французского оружия в Германии».

Приняв войско, Клермон писал Людовику XV: «Армия, порученная мне Вашим величеством, состоит из трех частей: одна часть на земле, это мародеры и грабители; другая — в земле; третья — в госпиталях. Жду повелений Вашего величества: отступить ли мне с первой частью к пределам Франции или оставаться в Германии и ждать, пока она соединится с двумя остальными?» Ему было предписано остаться и обещано скорое подкрепление. А между тем принц Фердинанд отнял у него все средства к обороне и к жизни. Французский полководец перенес свою главную квартиру к Везелю, а большую часть войска переправил за Рейн. Принц Фердинанд, поджидая подкрепления из Англии, также на время стал на зимние квартиры. Эмденский порт был выбран для высадки английского войска. Французы, чтобы не дать англичанам соединиться с Фердинандом, овладели Эмденом и учредили здесь свой сборный пункт. Тогда английские корабли приступили к блокаде порта, а с другой стороны двинулся принц Брауншвейгский.

Испуганные французы поспешно отступали, бросив больных и раненых. Соединенное войско преследовало их; обозы, амуниция, магазины — все было отнято у бегущих. Кроме того, до 1500 пленных и целый артиллерийский парк в 100 орудий достались Фридриху. До марта соединенная армия гнала французов из одной провинции в другую: вся Северная Германия была очищена от этих грабителей, которые перешли за Рейн. Один только Брольи держался еще в Ганау и во Франкфурте.

Принц Брауншвейгский распространился в Вестфалии и намерен был перенести театр войны за Рейн, к границам самой Франции. Весенние разливы и бури затрудняли переправу через реку, и он решился подождать до июня. Между тем испуганный министр, герцог де Бель-Иль, спешил выслать в Германию новое войско, которое, соединясь с остатками армии Клермона и Субиза, заняло весьма выгодную позицию около Рейнсфельда. Ночью 1 июня Фердинанд переправил войско через Рейн, частью по наведенному мосту, частью на плоскодонных судах. Он начал делать фальшивые маневры перед Рейнсфельдом, чтобы выманить французов из их крепкой засады. Это ему удалось.

Французская армия вышла на равнины при Крефельде. Здесь произошло 23 июня кровопролитное сражение, в котором участвовало 50 тысяч французов с одной стороны и 32 тысячи англичан, ганноверцев, гессенцев и брауншвейгцев — с другой. Французы были разбиты наголову и потеряли 1500 человек[48]. Фердинанд осадил Дюссельдорф, где находился главный французский магазин. Осада продолжалась шесть дней, и город сдался. Этот последний удар поразил Францию в самое сердце. Армия не могла больше действовать, и де Клермон был отозван в Париж. Крефельдская победа озарила принца Фердинанда новой славой и разожгла в англичанах национальную гордость. С этих пор лондонский парламент решил продолжать войну на материке во что бы то ни стало.

Итак, с одной стороны, Фридрих был обеспечен. Зато с другой — обстоятельства принимали самый дурной вид. Вновь пробудились к активности русские. Елизавета и ее Конференция не могли смириться с полным провалом первого похода в Восточную Пруссию. Поэтому отведенная на зимние квартиры армия снова была приведена в боевой порядок.

Учитывая результаты (вернее, их отсутствие) прошлогодней кампании, король прусский еще более уверился в неспособность русских вести активные наступательные действия, особенно зимой. Поэтому, как уже говорилось, он направил всю армию Левальда в Померанию против шведов, оставив в Восточной Пруссии всего 6 гарнизонных рот. Однако ситуация для пруссаков изменилась к худшему.