Войны и кампании Фридриха Великого - Юрий Ненахов

Мы видели, что этот полководец отступил в Силезию. Карл Лотарингский следовал за ним по пятам. У Бреслау принц Бевернский занял укрепленный лагерь, прикрывая столицу Силезии. Между тем австрийский генерал Надасти, после пятнадцатндневной осады, овладел крепостью Швейдниц, которую Фридрих называл ключом Силезии. Здесь австрийцы взяли в плен 6000 человек гарнизона; овладели магазинами и артиллерией и сверх того 200 тысячами гульденов военной казны.

Захват Швейдница открыл австрийцам свободное сообщение с Богемией. Оставив небольшой гарнизон в Швейдмице, Надасти присоединился к главной армии принца Карла. 22 ноября австрийцы атаковали укрепленный лагерь пруссаков. Принц Бевернский держался сколько мог, но превосходство неприятельских сил его одолело: пятью сильными колоннами австрийцы двинулись с разных сторон на осаду Бреслау. Наступившая ночь остановила военные действия. Принц Бевернский, видя, что он почти окружен, и опасаясь с рассветом новой атаки, оставил город и отступил. Два дня спустя австрийцы праздновали победу в стенах Бреслау.

Битва стоила пруссакам 6200 человек убитыми и 3600 пленными. Кроме того, весь гарнизон Бреслау, 5000 человек при 80 орудиях, попал в руки неприятеля. Сам принц Бевернский пустился на рекогносцировку без свиты и был взят в плен. Многие полагают, что он добровольно отдался в руки австрийцев, боясь упреков Фридриха. Цитен принял главную команду над войском и повел остатки его западнее Одера, к Глогау.

В Лаузнце Фридрих получил известие о невзгодах в Силезии. Не останавливаясь ни минуты, он усиленными маршами шел к Бреслау, решившись не допустить австрийцев на зимовку в центр Силезии. Ни холод, ни бури, ни дурные дороги — ничто его не останавливало.

Пройдя с 13-тысячным корпусом почти 200 километров за 12 дней, Фридрих 28 ноября привел утомленное войско в Пархвиц, переправился через Кацбах и на берегу стал лагерем, чтобы дать отдохнуть измученным солдатам. Здесь присоединился к нему Цитен, приведший с собой еще 20 тысяч человек.

Остатки разбитой прусской армии были в печальном положении. Совершенная безнадежность овладела солдатами, офицеры упали духом. Фридрих старался всеми средствами оживить войско и возбудить в нем прежнюю уверенность и неустрашимость. Деньги, ласки, обещания, даже вино были употреблены в дело. Победители при Росбахе много способствовали видам короля: они ободряли своих товарищей, личной отвагой зажигали в них искры мужества.

Понемногу лица стали проясняться. Отдых укрепил их силы. Веселое расположение короля и его одушевленные речи оживили сердца. Наконец, когда Фридриху показалось, что солдаты его готовы смыть с себя пятно 22 ноября, он начал помышлять о дальнейших предприятиях. Зная, что армия, с которой он хотел вступить в борьбу, была совсем иначе организована и имела не таких вождей, как его росбахский неприятель, он хотел действовать не иначе, как с полной уверенностью в своих средствах. Австрийское войско состояло из 90 тысяч человек, ободренных успехами и победами; их поддерживало 300 орудий. Фридрих имел только 32 тысячи при 71 пушке. «Силы физические были слишком неравны, надлежало взять перевес нравственными силами: умной распорядительностью, хитрой тактикой, воодушевлением и геройством солдат».

Для этого он созвал всех своих генералов и штаб-офицеров и сказал им:

«Господа! Вам известно, что Карлу Лотарингскому удалось завоевать Швейдниц, разбить принца Бевернского и овладеть Бреслау в то время, как я отражал французов и имперские войска. Часть Силезии, моя столица и находившиеся в ней военные запасы погибли. Бедствие мое дошло бы до высочайшей степени, если бы я не уповал на вашу твердость, на ваше мужество и любовь к родине, которые вы мне доказали во многих случаях. С глубоким умилением сердца сознаю ваши заслуги, как мне, так и отечеству оказанные! Между вами нет ни одного, кто бы не ознаменовал себя великим, достославным подвигом. Ласкаю себя надеждой, что и в предстоящих обстоятельствах ваше мужество оправдает надежды государства.

Решительная минута наступает. Я почел бы все сделанное мною ничтожным, если бы оставил Силезию в руках австрийцев. Итак, знайте, где бы я ни встретил неприятельскую армию, я атакую ее против всех правил тактики, несмотря на то что она втрое сильнее нас. Ни позиция австрийцев, ни число их здесь не идут в расчет, все это преодолеет храбрость моих войск и точное исполнение моих приказаний. Я принужден решиться на этот шаг, или все пропало! Мы должны разбить врага или все лечь под его батареями! Так я думаю, так буду действовать.

Объявите мое намерение всем офицерам армии. Приготовьте солдат к явлениям, которые должны последовать, и внушите им слепую покорность моей воле. Если вы чувствуете, что вы настоящие сыны Пруссии, то верно поймете честь, которой я вас удостаиваю. Если же между вами есть такие, которые боятся разделить со мной всю опасность, они могут сейчас же взять отставку. Даю честное слово: я не оскорблю их упреком».

Мертвая тишина господствовала в тесном кругу, в котором говорил Фридрих. Офицеры молчали, но на лицах их выступил огонь воодушевления, кровь кипела в их жилах, каждый внутренне клялся жить и умереть вместе с великим монархом. Фридрих с видимым удовольствием заметил действие, произведенное его словами. Помолчав минуту, он продолжал с приятной улыбкой:

«Я наперед предчувствовал, что ни один из вас меня не покинет. Теперь я вполне полагаюсь на ваше усердное содействие и наперед уверен в победе. Если я паду и не в состоянии буду наградить вас за ваши подвиги — отечество их не забудет, оно обязано дать награду своим защитникам! Ступайте в лагерь и повторите полкам все, что вы слышали».

Общий энтузиазм воодушевил собрание. Все клялись заслужить милость короля; слезы и слова их доказывали, что эта клятва вырвалась прямо из сердца. Тогда Фридрих поднял гордо голову, строгий взгляд его окинул окружающих. «Еще слово! — сказал он генералам, готовым идти. — За неисполнение моих приказаний я буду строг, неумолим! Тот кавалерийский полк, который по первому слову не врубится в неприятеля, я после битвы спешу и обращу в гарнизон. Каждый пехотный батальон, который хоть на одну секунду остановится, какие бы препятствия он ни встретил, будет лишен знамени, шпаг и нашивок. Теперь прощайте, господа! Мы побьем врага или никогда более не увидимся!» (Кони. С. 330).

Воодушевление, которое Фридрих сумел разжечь в своих генералах, как электрическая искра сообщилось и всей остальной армии. «По всем жилам войска разлился восторг: радостные крики и песни раздались в лагере и возвестили королю, что он смело может на все решиться».

4 декабря прусская армия оставила свой лагерь с барабанным боем и трубным звуком и вышла на восток. Главные силы австрийцев (66 человек и 200 орудий) стояли в укрепленном лагере под Бреслау. Туда был направлен марш пруссаков. Сам король вел авангард. Недалеко от Неймарка он узнал, что этот город занят австрийскими кроатами и пандурами. Гористая местность за Неймарком входила в план его операций. Не дожидаясь пехоты, он ударил в ворота города, сбил их и ворвался внутрь. Большинство неприятеля после легкой сечи сдалось в плен. Вечером того же дня Фридрих узнал, что Карл Лотарингский вывел свое войско из шанцев и шел навстречу пруссакам, чтобы одним ударом меча уничтожить «берлинский вахтпарад», как он называл незначительную армию Фридриха. Фридрих обрадовался при этом известии. С веселым видом пошел он в комнату для отдания пароля и сказал своим генералам: «Лисица вышла из норы, теперь не уйдет от ловца!» За ночь были сделаны все распоряжения к битве.

Утром 5 декабря Фридрих двинул свое войско (40 тысяч человек при 167 пушках) вперед, не зная еще позиции австрийцев. Выезжая перед армией, он подозвал к себе офицера с пятьюдесятью гусарами. «Слушай, — сказал он ему, — в сегодняшней битве я буду часто в опасности. Ты со своими гусарами должен прикрывать меня. Не отъезжай ни на шаг и смотри, чтобы я не попал в руки этих негодяев. Если меня убьют, прикрой тело мое плащом и пошли за фургоном… но ни полслова о моей смерти! Пусть баталия продолжается, и неприятель будет разбит непременно».

Первые колонны на походе запели церковный гимн. Один из генералов спросил короля, не прикажет ли он им замолчать? «Нет, — отвечал Фридрих, — они с Богом идут на врага, и Бог нам даст победу!»

Австрийская армия (непосредственно на поле сражения Карл имел 66 тысяч человек при 300 орудиях) растянулась на 5 миль фронтом на запад, заняв цепь высот неподалеку от Бреслау. На обоих флангах стояла кавалерия. Конницей правого фланга (у Нипперна) командовал генерал Лукези, центром — принц Карл, правофланговой кавалерией (у Заашютца) — Надасти.

Карл, уверенный, что противник применит свой излюбленный маневр охвата находящегося на ровной местности левого австрийского крыла, расположил свои резервы за ним. Однако Фридрих двинулся вперед четырьмя колоннами против правого фланга противника. Центральные колонны составляла пехота, фланговые — кавалерия (левым флангом, у Борне, командовал Дризен, правым, у Шригвица, — Цитен). Центр возглавлял Фридрих.