Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке - Коллектив авторов

Рост оппозиционных настроений среди значительной части духовенства надо в первую очередь рассматривать на фоне быстрого распространения сепаратистских тенденций на заморских территориях пиренейской монархии. Оно было обусловлено главным образом обострением политических, экономических и социальных противоречий между мадридским двором и его американскими подданными.

КОЛОНИАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА

Развитие экономики в Латинской Америке XVIII в., как и в прошлом, полностью определялось интересами метрополий, для которых колонии являлись в основном источником снабжения драгоценными металлами и продукцией плантационного хозяйства. Обрабатывающая промышленность развивалась медленно. Мануфактур даже в конце XVIII — начале XIX в. было очень мало. Колониальные власти всячески тормозили прогресс местного производства, чтобы сохранить за метрополиями монополию на импорт готовых изделий. Политика колониальных держав обусловила и состояние сельского хозяйства. Опасаясь конкуренции, власти запретили выращивание винограда, олив, льна, разведение шелковичных червей. Большинство виноградников было уничтожено, а оливковые и тутовые рощи вырублены. Разрешалось разводить лишь такие культуры, которые отсутствовали в метрополиях.

Поскольку покупательная способность основной массы населения, страдавшего от многочисленных поборов в пользу короны, латифундистов и церкви, была весьма незначительна, внутренняя торговля развивалась слабо. Ее росту препятствовали также государственные монополии на продажу соли, спиртных напитков, табачных изделий, игральных карт, гербовой бумаги, пороха и других товаров.

Торговые отношения с иностранными государствами строжайшим образом запрещались. На протяжении большей части колониального периода экономические связи Латинской Америки ограничивались торговлей с метрополиями, причем весь импорт и экспорт облагались высокими таможенными пошлинами. Товары из Испании в Америку и обратно вплоть до последней четверти XVIII в. перевозили специальные флотилии. Они периодически отплывали под усиленной охраной военных кораблей первоначально из Севильи, ас 1717 г. — из Кадиса. Одна флотилия направлялась в Картахену (порт в Новой Гранаде), другая совершала рейсы между Пиренейским полуостровом и портом Веракрус в Мексиканском заливе.

Лишь в 60-80-х годах XVIII в. произошло частичное смягчение торгового режима: испанские колонии в Америке получили возможность торговать между собой, и их порты были открыты для торговли с метрополией, правительство Карла III отказалось от системы флотилий, упразднило некоторые пошлины и уменьшило размеры других. Эти меры являлись составной частью серии реформ, предусматривавших также изгнание иезуитского ордена из всех владений Испании, стимулирование горнодобывающей промышленности, сокращение отчислений в королевскую казну с 1/5 до 1/10 доли добываемых благородных металлов, ряд преобразований административного характера.

В аналогичном направлении шла и реформаторская деятельность всесильного министра Португалии маркиза Помбала (третья четверть XVIII в.). Для Бразилии особое значение имели ликвидация миссий иезуитов и их высылка из страны, отмена рабства индейцев, разрешение основывать мануфактуры, создание торговых компаний, коим предоставлялись монопольные права.

Реформы, проводившиеся почти одновременно Карлом III и Помбалом, являлись испанской и португальской разновидностями политики просвещенного абсолютизма. Продиктованные стремлением правящих кругов Испании и Португалии найти выход из тупика, в который зашла экономика пиренейских государств, укрепить свои позиции в американских владениях, они не подразумевали радикальных перемен в системе эксплуатации колоний, отличались половинчатостью и непоследовательностью. После смерти Карла III мадридское правительство, напуганное революцией в соседней Франции, не решилось продолжить даже робкие попытки преобразований, предпринятые в предшествующий период. Еще более недолговечными оказались реформы Помбала. Вслед за его отстранением от власти (1777) феодальная знать и церковная иерархия добились отмены большинства из них, в частности прекращения деятельности торговых компаний, закрытия почти всех новых промышленных предприятий, восстановления прежних запретительных законов.

СОЦИАЛЬНАЯ И РАСОВО-ЭТНИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА НАСЕЛЕНИЯ

Вследствие происходившего в ходе европейской колонизации массового истребления аборигенов в Латинской Америке возник дефицит рабочих рук. Правительства иберийских метрополий пытались компенсировать его регулярным ввозом негров-рабов из Африки. Однако они составляли большинство непосредственных производителей лишь на островах Вест-Индии, в прибрежных районах Новой Гранады и Венесуэлы, а также в португальской Бразилии. Там сложился способ производства, специфической формой которого явилось плантационное рабство. Оно получило широкое распространение под прямым влиянием процесса первоначального накопления в Западной Европе.

В континентальной же части Испанской Америки (исключая южное побережье Карибского моря) основной рабочей силой продолжали оставаться индейцы. Частично они были подчинены непосредственно короне и управлялись королевскими чиновниками. С них взималась подушная подать, при сборе которой часто допускались злоупотребления. Индейцы не имели права менять место жительства без разрешения властей. Они отбывали трудовую повинность, заключавшуюся в обязательном выделении определенного числа мужчин в возрасте от 15 до 60 лет для работы на рудниках и плантациях, ухода за скотом, строительства зданий, мостов, дорог. Такой принудительный набор рабочей силы в Перу назывался мита, а в Новой Испании репартимьенто. Индейцы номинально считались лично свободными. Их не разрешалось продавать, дарить, обменивать, завещать, отдавать взаймы или в аренду. Они жили общинами, возглавлявшимися старейшинами. Их труд по закону подлежал оплате и не должен был быть чрезмерно тяжелым. Однако фактически индейцы работали бесплатно (или за жалкие гроши) и неограниченное время. Они были совершенно бесправны и полностью зависели от произвола латифундистов и колониальной администрации.

В процессе захвата земельных участков многих аборигенов сгоняли с земли, и тогда они нанимались к ее новым владельцам в качестве батраков-поденщиков. Некоторым их наделы оставлялись на правах «аренды», причем «арендатор» должен был работать на хозяина и отдавать ему львиную долю урожая. И в том и в другом случае работник оказывался в кабальной зависимости. Значительная часть со временем превращалась в прикрепленных к земле наследственных долговых рабов — пеонов. Хотя первые зародыши пеонажа появились в Новой Испании и Перу еще во второй половине XVI в., более или менее широкое распространение этот институт получил в XVII и особенно в XVIII в. Чилийской разновидностью пеона являлся инкилино. Пеонаж представлял собой своеобразную форму крепостничества. Наряду с сельским хозяйством система долгового рабства практиковалась также на рудниках и мануфактурах, собственники которых, уплатив за индейца подушную подать или выдав небольшой денежный аванс, заставляли его для погашения задолженности трудиться на своем предприятии.

В связи с распространением пеонажа институт энкомьенды к началу XVIII в. по существу утратил прежнее значение. Стремясь приобрести дополнительную рабочую силу и увеличить число налогоплательщиков, мадридское правительство издало в 1718–1720 гг. указы, формально упразднявшие энкомьенды в американских колониях. Однако фактически они существовали местами в скрытом виде или даже легально еще в течение ряда лет. При ликвидации энкомьенд крупные землевладельцы сохранили не только свои поместья (асьенды и эстансии), но практически и власть над индейцами. В большинстве случаев они захватили полностью или частично общинные земли, вследствие чего крестьяне, лишенные свободы передвижения, вынуждены были продолжать работу в поместьях в качестве пеонов. Те, кому удалось избежать этой участи, оказались в прямом подчинении у колониальных властей.

Помимо латифундистов и королевского правительства индейцев закрепощала и католическая церковь, которой принадлежали обширные территории. Владения духовных миссий назывались редукциями. Особенно много их было в Парагвае, где обосновался иезуитский орден. Покорив обитавшие в междуречье Параны и ее притоков Уругвая и Парагвая индейские племена гуарани, иезуиты согнали их в 30 редукций, подвластных провинциалу ордена в Кордове (губернаторство Тукуман), а тот, в свою очередь, подчинялся непосредственно генералу «Общества Иисуса» в Риме.

Таким образом, к концу XVIII — началу XIX в. большинство коренного населения Латинской Америки утратило личную свободу, а зачастую и землю. Основную массу его составляли закрепощенные крестьяне, а также рабочие рудников, мануфактур, ремесленных мастерских, грузчики, домашняя прислуга. Однако в некоторых малодоступных районах, удаленных от крупных центров колонизации, оставались племена, не признававшие власти завоевателей и оказывавшие им упорное сопротивление. В отдельных областях существовало свободное крестьянство: лъянеро — на равнинах (льяносах) Венесуэлы и Новой Гранады, гаучо — в Южной Бразилии и на Рио-де-ла-Плате. В Парагвае преобладающей формой землевладения являлись мелкие и средние хозяйства (кинта, чакра), а в Новой Испании было немало мелких земельных владений хуторского типа — ранчо.