Не смей меня касаться. Книга 3 - Марина Дмитриева

своей гордыни, твоего молчания, козней вокруг нас, я могла его навсегда потерять. Какой я была дурищей…

Мама отставила чашку и положила свои руки на мои холодные от озноба правды пальцы. Только ее ласка была сейчас неприятна.

– Обжегшись на молоке, дуешь и на воду… Кроме того, я, наверно, слишком долго с папой прожила, тоже пропиталась его скептицизмом по отношению к богатым людям. Где деньги, там много женщин, и как при таком изобилии мужику устоять. Рано или поздно нашлась бы другая Юля, бросившаяся ему на шею. Мишка в этом плане мне виделся более достойной кандидатурой.

– Мишка – хороший парень, и я очень надеюсь, что когда-нибудь он встретит достойную девушку, но после Шувалова… другие мужчины поблекли.

– Все мои благие намерения обернулись против меня, – продолжала горевать мама.

– Конечно, вранье даже из благих побуждений остаётся враньем, – убрала свои руки из материнских ладоней.

Мама опять горестно зарыдала.

– Все так, дочка, моя семья – самое дорогое для меня – разрушена до основания, потому что в основу всего я подмешала ложь. Прости меня, Танюша, прости, я перед тобой страшно виновата… Только не думай, что я тебя не люблю, люблю, возможно, даже больше, чем Юльку, потому что она постоянно напоминала мне о моем грехе. Но я всегда ее больше защищала, это материнский инстинкт, ты сильная, умная, самодостаточная, я поддерживала более слабого и уязвимого детеныша.

– Мы все ее защищали, считали маленькой, глупенькой, вот и дозащищались, она выросла беспринципной дранью.

Родные губы жалобно всхлипнули.

– Да… наверное, так, у этого мерзавца Вадима Бердника оказались сильные гены. Но мы все равно должны ее найти и помочь… – мама теперь умоляюще заглядывала в мое лицо.

Она до сих пор защищает более слабое дитя. Конечно, я сильная, все выдюжу, на мне постоянно можно ездить.

– Сашка уже дал распоряжение своей службе безопасности о ее розыске. Он всегда выполняет свои обещания. А вот насчет помощи, извини, мам, но я пас… Юля мне завидовала, представляешь, даже с Генкой Калюжным спала, уверена, на Шувалове тоже специально повисла, чтобы сделать мне больно. Ради нее и ребенка я пожертвовала своим счастьем, а она посмеялась над этой жертвой, погубила своими гульками дочку и Сашку тоже хотела убить. Если честно, у меня нет желания ей помогать, я намерена налаживать свою жизнь, хочу любить и быть счастливой, даже несмотря на то, что она, я, ты, окружающие сделали все возможное чтобы этого никогда не произошло.

– Юля не ведала, что творит, это все наркотики, Таня.

– Не ведала, мама?! Даже после того, как Юля вернулась из клиники, вместо извинений, покаяния каждый раз, когда я звонила, она продолжала свои россказни о том, какой Сашка нехороший: жадный, злобный, и любовниц у него сотня. А ты своим молчанием ей потворствовала... Вы два сапога пара, мама, даже не знаю, чьих генов в ней больше, твоих или этого Вадима, с которым ты изменила папе.

– Танюша, прости… Я была, словно одержима, в желании все спрятать, забыть, зажить по-прежнему. Танечка, доченька родная, прошу тебя, прости…

От материнских слез у меня разрывалось сердце.

– Прощу… наверняка прощу, и по-прежнему останусь твоей старшей разумной дочерью, которая всегда будет рядом, всегда поможет, ты ведь моя мама… Да и после примирения с Шуваловым я немного по-другому посмотрела на мир, научилась различать полутона. Но сейчас слишком много горечи в душе. Я поживу несколько дней у папы.

Прошла в свою комнату, точнее гостиную, которая считалась моей в нашей квартире. Там стояли цветы, первый букет из сто одной розы, подаренный мне. Пальчики невольно потянулись прикоснуться к этой красоте. Кто-то считает розы слишком традиционными, примитивными, даже слышала мнение, что их дарят те, у кого не хватает воображения. А для меня розы всегда будут самыми совершенными цветами на планете Земля. Королева всех цветов. Полной грудью вдохнула любимый запах. Удивительное дело, он успокаивал, в груди разлилась теплота, и, несмотря на тяжелый разговор с мамой, разочарование в собственной семье, на губах появилась тень улыбки. Как хорошо, что сейчас у меня есть он, тот, который считает скромную бухгалтершу Таню Лазареву своей прекрасной Розой.

Мобильный заиграл мелодию:

«Стоп-игра, – и будь что будет. Победителей не судят.

– Боль моя – вулкан остывший, ты теперь мой новый бывший».

Надо сменить звонок… Шувалов не бывший, он настоящий, единственный, самый лучший, любимый. Сашка словно почувствовал, что я нуждаюсь в его поддержке.

– Алло, – горло перехватило волнение.

– Танюш, удивительное дело, прошло два часа, но я так по тебе соскучился, что даже дышать тяжело.

– Саш, мне плохо без тебя, – пожаловалась я, и голос опять дрогнул.

– Что-то случилось?! – сразу напрягся Алекс.

– Случилось. Все тайны мадридского двора семьи Лазаревых раскрылись. Представляешь… оказывается, Юлька мне только по матери сестра. Мама всю жизнь скрывала это от папы, а недавно он узнал.

Шувалов потрясенно присвистнул в трубке мобильного телефона.

– Действительно, тайны мадридского двора. Танюшка, я сейчас приеду…

И снова теплота разлилась по телу… Мама, я большая счастливица, прямо помазанница божья, мне выпала такая любовь, от которой не только голова кружится, но и теплота в сердце.

– Знаешь, Танюш, я забираю тебя к себе. И боюсь, возражения не принимаются.

– Саш, ты, конечно, ужасно наглый и самоуверенный тип, но я тебя до чертиков люблю и, пожалуй, поеду с тобой.

Вместо семьи Лазаревых осталось пепелище… Спасать тут уже нечего. Да и вообще, я устала быть мессией, на которую все выливают негатив в надежде, что она все разрешит. Нет, хватит, раз мне выпало счастье найти такую большую любовь, настало время попытаться построить свою настоящую, крепкую и счастливую семью.

– Вадим Михайлович, можно у вас попросить автограф?

Сначала мужчину охватило раздражение… эти почитательницы его таланта бывают довольно навязчивы. Особенно известного актера выводили из себя молодящиеся тетеньки, которые, тряся свои телесами, мечтали сфотографироваться с героем фильмов своей юности. Однако окликнувшей его девушке было не больше двадцати лет. Охранник Михаил мигом пресек попытки юной прелестницы подойти ближе. «Молодец, – машинально отметил про себя актер и ресторатор, – знает свою работу».

– Вадим Михайлович, пожалуйста.

Такие молоденькие красавицы всегда нравились Вадиму Берднику, хотя, к сожалению, основной возраст его поклонниц где-то от тридцати пяти-сорока лет. Сейчас молодёжь больше смотрит голливудские фильмы… и плохо знает отечественную киноиндустрию. Эта же девушка была совсем юная, симпатичная, свеженькая,