Атолл (СИ) - Колышкин Владимир Евгеньевич

   На шею Джону повесили сине-бело-зелено-красную ленточку (цвета национального флага Куакуйи), концы которой скреплялись Золотой Раковиной.

   - Это очень высокая награда, - сказал Куллал Манолу, - даже у меня такой нет...

   - Я очень признателен, - ответил писатель, уважительно касаясь ордена, и подумал, что на его месте должна быть Аниту, ведь это она спасла их всех, но понимал, что обычно награждают не достойных, а знаковых.

   - Вы, кажется, хотели получить гражданство Куакуйи, - сказал президент, - так вот, рад вам сообщить, что вы его получили, более того - вы объявлены почетным гражданином нашего государства, со всеми правами, в том числе и избирательными... в том числе и с обязанностями резервиста на случай войны.

   "Черт побери, вот это я влип", - подумал Джон Кейн.

<p>

* * *</p>

   Через два дня позвонила его агент Мэйбл Уэртс. Из нее так и перли восклицательные знаки, как из ежа иголки.

   - Джон! Ты представить не можешь, что у нас тут творится!

   - Что, зеленые человечки все-таки высадились на лужайке перед Белым Домом?

   - Какие там человечки, твои портреты во всех газетах!! Ты теперь новость номер один!!! Читатели набросились на твои книги, как пираньи...

   Джон закрыл глаза, подумал, все-таки как мало нужно человеку для счастья. Всего-то-навсего любовь человечества. И как всегда, когда ты переполнен счастьем, у вас просыпается покровительственное чувство к братьям вашим меньшим. Поэтому Джон спросил, впрочем, не без опаски, не без некоторого напряжения.

   - А как себя чувствует наша литературная мегазвезда?

   - Кого ты имеешь в виду? - не сразу врубилась Мэйбл.

   Холодные муравьи пробежали по черепу Джона. Проглотив комок, он пояснил:

   - Питера Маршалла, разумеется. С его романом "Убей меня трижды".

   - О Господи! Кого вспомнил... Впрочем, я тебя понимаю... избыток благородства... Ты ему нанес удар под дых.

   - В каком смысле? - совсем уж испугался Джон Кейн.

   - После твоего успеха, продажи его книг существенно снизилась, но этот подонок не унывает. По слухам готовится к третьей женитьбе... Хотя вчера заявил, что передумал и возвращается в прежнюю семью. Впрочем, вчера он был сам на себя не похож, говорил елейным голосом пастора. Говорил, что пережил Откровение. Будто бы слышал Голос, который спас его, когда он, выйдя из дома за сигаретами, пытался перейти улицу, как всегда не глядя на светофор. В честь такого события он даже бросил курить... Да к черту Маршалла, ведь герой дня у нас - это ты! Все хотят тебя видеть!..

   У Джона отлегло от сердца, он расслабился, слушая журчание голоса Мэйбл, как слушает живительное журчание ручья отдыхающий воин, когда наконец-то победил свое чудовище.

   - Мэйбл, я уезжаю в далекое путешествие...

   - Куда это?.. Ты мне нужен здесь...

   - В Россию.

   - О Господи! А на Марс ты, случайно, не собираешься?

   - Во всяком случае не сейчас... Вот потренируюсь в России на холода... Нет, Мэйбл, это серьезно. Один русский писатель приглашает меня...

   - Кто такой?

   - Некто Чижиков-Пыжин...

   - Чи-джи-кофф...

   - И еще - "Пыжин".

   - О Господи, нет, мне это не выговорить.

   - Мне тоже не всегда удается. Поэтому он разрешил называть его просто - Чип. Он хороший парень. Примерно мой ровесник. Довольно интересные вещи пишет о себе... А вообще говоря, хочу посмотреть, что этот Ледяной Сфинкс - Россия - собой представляет изнутри.

   - Ладно, - смирилась Мэйбл. - Уж, видно, такая моя девичья судьба... Нет худа без добра, как говорят русские. Будем продвигать твои книги на Восток. Благословляю. Поезжай!

   - Спасибо, Мэйбл. Ты замечательная девочка и отличный работник, до связи!

   До того как в далеком Нью-Йорке положили трубку, Джон успел услышать совсем другие звуки, чем в прошлый раз. Это были всхлипы плачущей Мэйбл. Не часто, ох не часто бездушный мистер Кейн хвалит своих сотрудников.

   Джон Кейн сложил телефон, вышел на палубу "Барокка". День был благословенный. Море спокойное. Небо чистое. Он задрал голову, увидел белое облачко и сказал: "Спасибо, бабушка Мэрилин!"

   Подумал, что скоро увидит совсем другое небо. Не такое приветливое, но все-таки в чем-то родное. И будут с неба падать белые хлопья. И он скажет закутанной в тулуп Аниту: "Вот он какой - снег. Снег России".

<p>

THE END</p>

   Пермь - Куакуйя,