Точка невозвращения - Илья Твиров

— Что за черт? — выругался Кондратьев, готовый в любой момент отразить нападение противника.

Григорий, ничего не понимая, озирался по сторонам, тоже, судя по всему, готовый действовать сверхрешительно, если к тому обяжет ситуация. Марина терзала в руке чей-то «Глок» восемнадцатой модели с удлиненным магазином на тридцать три патрона, а профессор затравленно посматривал куда-то в сторону. Судя по всему, в той стороне располагался главный ангар с НЛО, то есть объектом «Зеро».

— Профессор, что происходит? — задал вопрос Михаил.

— Тревога, — промямлил Лившиц.

— Это и так понятно. Что поспособствовало тревоге? Ну же, профессор, соберитесь. Это Ваш объект, Вы тут все знаете.

Игнат Семенович мелко закивал, соглашаясь с Кондратьевым, но на его лице по-прежнему гуляла печать растерянности и безмерного удивления.

— Я не могу поверить в то, что происходит…

— А что происходит? Конкретно! — Михаил уже начал терять терпение, и в его голосе все чаще прорезался метал.

— Это активность. Объект «Зеро» просыпается.

Ребята переглянулись. Вот уж чего-чего, а подобного подарка никто из них не ожидал.

— Что вывело корабль пришельцев из равновесия?

— Понятия не имею. До сих пор подобного не случалось. До сих пор мы не видели даже попыток подобного, а теперь вот аппаратура фиксирует активность стартовых систем корабля.

— Разве эти системы не были разрушены при последнем Вашем эксперименте?

— Видимо нет. Это же не наша техника. Бог знает, на что она способна.

Михаил развернулся в сторону Мезенцева, вдруг, ни с того ни с сего, погрозил ему пальцем.

— Поздравляю, теперь в твоем распоряжении целый звездолет.

— Чего?

— Это ведь ты его запустил. Не знаю когда, но твои пси-удары не остались незамеченными, и теперь корабль ожил.

Григорий словам Кондратьева не поверил, предпочтя происходящему другое объяснение.

— Думаю, что звездолет вылечился или починился, не суть важно, и сам себя запустил.

— С чего это вдруг? Куда он собрался улетать, а главное с кем?

В пространстве зала, где находились люди, мигнул свет, погас на пару секунд, и вновь вспыхнул. Кондратьев вдруг сиганул в сторону, вскинув не весть как очутившийся в руке пистолет. Профессор пялился куда-то за спину Григорию, находясь при этом буквально в предобморочном состоянии. Тихо ойкнула Марина, откладывая свой «Глок» в сторону.

Григорий медленно, стараясь не делать резких движений, развернулся.

Перед ним метрах в трех в воздухе колыхалось антропоморфное полупрозрачное нечто, светящееся изнутри еле заметным, довольно приятным желтым светом.

— Призраки, — прошептал Григорий, невольно пятясь назад.

Призраки парили над полом на высоте примерно метра. Хотя их лиц было не рассмотреть, Мезенцеву казалось, что вся троица непрестанно разглядывает его одного. Это доставляло молодому человеку не самые приятные чувства. Отчего-то он ощутил себя натурально обнаженным.

— Спасибо тебе, Ведущий, — вдруг прошелестел у него в голове мелодичный женский голос. — Ты вылечил нас, теперь мы наконец-таки сможем отправиться домой.

— Я? — совершенно не заботясь о том, что выкрикнул голосом, спросил Мезенцев.

— Ты, Ведущий. Ты смог заставить работать наши… коконы. Извини, я не знаю, как объяснить тебе, что такое кокон. Ни одно понятие, ни на одном человеческом языке не подходит. Коконы пробудились, а, значит, пробудились и мы.

— Вы включили ваш корабль? — уже мысленно спросил Григорий

— Да, это наших рук дело. Теперь нас ничто не держит на твоей планете. Мы улетаем.

— Улетаете… — Григорий оборвал сам себя, вовремя вспомнив, что пришельцы на Земле находились отнюдь не в гостях, а, фактически, в заложниках.

— Да, Ведущий. Нам пора.

Ошарашенный новостью, до сих пор не придя в себя до конца, Григорий спросил:

— Почему я Ведущий? Что это значит?

— То, что и всегда. Первый среди равных. Ты ведешь свой вид к процветанию. Ты на данный момент единственный, кто сумел избавить себя от яда ограничений, остальные находятся под его властью. И будут рождаться с его властью. Но твой пример — это символ. Вы — страшный вид. Многие этого боятся, некоторые даже предпринимают некие превентивные меры, чтобы обезопасить себя. В вас самих живет… свет и тьма, длань Первосозидающего и Первородного. Это, как говорят у вас, гремучая смесь. Ни один вид в обитаемом космосе не содержит в себе столько противоречий. Ни один вид не может соединять в себе два начала даже чисто теоретически. Подобное с точки зрения некоторых рас попросту невозможно, поэтому ваш вид для некоторых — нечто невероятное, нечто невозможное, чего не может быть в принципе. Но вы есть, и даже с контролирующим ядом вы остаетесь сами собой. Вы боретесь сами с собой, друг с другом. Ваши начала борются внутри вас, и удивительным образом часто они уживаются. Этот прецедент никто не может понять, и, глядя на вас, вас опасаются, вас боятся.

— Нас? — спросил Григорий, оторопело уставившись на призрака.

— Да вас. Многие хотят уничтожить всю жизнь на Земле, другие считают подобную агрессию противозаконной, третьи, стоящие на несоизмеримо более высокой ступени эволюционного и технологического развития, готовы вам поклоняться как богам. В любом случае, ваш вид — это настоящая аномалия жизни, которую пытаются изучать, пытаются понять, но не понимают.

— И вы тоже?

— Нет, нам до этого нет никакого дела. Наш мир — далеко, и у нас есть свои проблемы. Нам совершенно не нужно изучать твой вид. Хотя я не могу понять принципа вашего существования и подозреваю, что на уровне существования разумной жизни в той форме, в какой она распространена повсеместно, понять вас попросту невозможно, я подозреваю, что ничего страшного в вас нет. Представители твоего вида есть хорошие и плохие, есть разные. Вы способны уравновешивать себя сами. Мне кажется, что этот баланс вечен, и он способен внутренне ограничивать ваш социум. Эксперименты с вашим участием могут пошатнуть баланс, вот почему их до сих пор проводят настолько неактивно. Мне кажется, что вам давно уже пора заявить о себе в полный голос и доказать всем, что потенциал, заложенный в вас, безопасен для других цивилизаций. Борись за свое будущее, Ведущий, борись за процветание своего вида, и ты познаешь истинную силу, которая заложена в тебе. А теперь прощай. Наше время пребывания на Земле подошло к концу. Нас ждут свои дела, а тебя — свои.