Осколки безумия - Ульяна Соболева

Пальцы на моем плече стали более грубыми, сжали, и когти впились в мою кожу.

— Ложь! Грязная ложь, ядовитая как и твои сладкие речи, Асмодей. Ник пришел не к тебе! Он пришел за мной! За мной! Он узнал, что я направиласьк тебе и пришел! Понятно?!

Я даже не представляла что говорю? Не понимала какую бурю возродят мои слова, что я сейчас подписываю нам обоим смертный приговор. Но я не могла остановится. Сбросила его лапу со своего плеча.

— Я уже замужем. Я принадлежу Мокану. Я его жена и никто и никогда не разведет нас. А ты жалкий глупец если думаешь, что мой муж испугался. Ты просто идиот и твоя мудрость, это лишь байки трусливых бессмертных. Легенды. Нет ничего, что могло бы остановить Мокану. Ничего, кроме смерти. Он взорвет ваш Ад, он вырвет твое сердце. Ради меня.

В этот момент Асмодей снова расхохотался, только теперь его хохот был зловещим, он эхом пронесся по дому, зазвенел в стеклах и все звуки стихли.

— Неужели? Женщины…сама наивность…романтика…Я докажу тебе насколько ты ошибаешься. Пришел за тобой? Мой лучший Палач? Тот кому обещана безграничная власть над смертью. Зверь? Да за возможность убивать и пить чужую боль он продаст душу дьяволу…точнее мне…уже продал. Вот здесь твой Мокану. В моей ладони, сожму покрепче и раздавлю как букашку. Кровь и боль — это его личный фетиш, его непередаваемый вечный оргазм от агонии и мучений. Он не откажется от этого. Кто хоть раз упивался последними вздохами жертвы, пожирал ее страх и жизнь, никогда не станет прежним. Этот сродни канибализму — попробовав человечины другое мясо уже есть невозможно.

Я смотрела на Асмодея отодвигаясь назад, видя азарт и запал в его черных зрачках. Яркий блеск садистского сумасшествия.

— Я докажу тебе насколько ты не права. Завтра. Завтра ты будешь плакать кровавыми слезами, когда твой любимый муж будет выполнять мои приказы и сдирать с тебя кожу живьем. Завтра ты пожалеешь о каждом своем слове…и может быть, потом, я подумаю над своим предложением еще раз, пока мои лекари будет штопать обрывки твоей плоти, а ты корчиться и орать от боли. Ты никогда еще не бывала в лапах Палача? Завтра ты получишь эту возможность. А сегодня ты останешься здесь, в этой комнате, наедине с собой. У тебя будет время подумать, Марианна. До полуночи. Ты всегда можешь мысленно меня позвать и я…так уж и быть прощу тебя.

Я с презрением посмотрела на Асмодея и тоже засмеялась:

— Я не боюсь тебя. Я уже ничего не боюсь и мне нечего терять. Мой муж не выполнит твоих приказов. Никогда он не причинит мне боли.

Асмодей вдруг схватил меня за шкирку и приподнял слегка над полом:

— Если ты права, то завтра же он сдохнет вместе с тобой. Я устрою вам посмертное венчание.

Он исчез, а я подбежала к окну и прижалась к нему пылающим лбом. Ник все еще был там. Внизу. В этот момент он как раз пригвоздил одного из противников мечом к стене. А потом под общие улюлюканья гостей отрезал ему голову. И я перестала дышать. В этот момент на лице Николаса отразилось наслаждение, глаза закатились в немом экстазе, когда кровь убитого забрызгала ему лицо. Он улыбался, вытер щеку тыльной стороной ладони и воткнул меч в землю. Я со всей силы ударила кулаками по стеклу.

Потом медленно сползла на пол и обхватила себя руками, закрыла глаза.

«Он жив…больше ничего не имеет значение. Он жив. Не важно какой ценой. Он дышит со мной одним воздухом. Его сердце все еще бьется, а значит бьется и мое. Остальное не имеет значение. Больше ничего не имеет значение. Я все переживу. Ради него»

Асмодей приказал принести в мою комнату часы и повесить на стену. Светящийся в

темноте циферблат отсчитывал минуты, а я просто смотрела на стрелку. Мне не было страшно. Я просто боялась разочарования. Безумно боялась снова увидеть Зверя. Настоящего кровожадного и равнодушного к чужой боли. К моей боли. Я могу вынести все кроме его равнодушия. Я могу вынести все, если он еще любит меня. Но чего стоит моя жизнь если в его сердце больше не живет Марианна? Его малышка. Если меня там нет — то я проиграла.

В этот момент я вдруг почувствовала, что за дверью кто-то стоит. Неслышно вскочила с пола и тихо подошла к двери. Бросила взгляд на часы — одиннадцать. У меня есть еще час и за мной не могли прийти. Тогда кто там? Стоит в тишине. Сердце тревожно пропустило один удар и липкие пальчики страха поскребли по онемевшему затылку. Что если Асмодей прислал своих «пластмассовых» слуг за мной раньше?

А потом я почуствовала его…почувствовала кожей, каждым волоском на моем теле, каждым ударом сердца. Его запах…я не спутаю его ни с кем и не с чем.

Что-то щелкнуло снаружи и ручка двери медленно повернулась. Я хотела закричать и не смогла.

Сердце на миг остановилось…В горле засаднило, а грудь разрывало от безмолвного крика отчаянной радости. Безумного вопля…

Ник шагнул за порог и время разбилось вдребезги. Я смотрела в его глаза. Мой подбородок дрожал, я не могла дышать. Я судорожно глотала воздух и смотрела на него. В любимых синих глазах — отчаянное безумие. В них мое отражение и влажный блеск. Впервые. За целую вечность мой Зверь молча плачет? Мой дикий хищник. Пришел за мной…неужели могло быть иначе?

Асмодей мог утверждать что угодно, но никто не знает Ника лучше чем я. Я знала…я знала, что найдет меня даже в аду. Как? Разве это важно? Нет ничего невозможного для Николаса Мокану. Из под земли достанет. Вырвет из пламени. Отберет у самой смерти. Мой Зверь. Мое проклятье.

Ник сделал шаг ко мне и рухнул на колени, обхватил меня руками. Кромешная тьма и только его дыхание и мое. Слишком шумное. Я коснулась жестких волос, вначале нежно, потом запустила в них пальцы и по щекам потекли слезы. В тишине. Не издавая ни звука. Да и зачем слова? Они не нужны нам обоим. Не нужно клятв, признаний, мольбы о прощении. Он умолял молча, все сильнее сжимая мои колени, а я прощала, не сказав ни слова судорожно перебирая его волосы дрожащими пальцами. Николас Мокану у моих ног. Внизу, на мраморном полу. Какие к черту признания, если он стоит на коленях? Ради меня, для меня. Любит ли он меня? Это больше чем любовь. У наших чувств нет названия — любовь это слишком мало. Наверное это — сама жизнь в наших сердцах и душах, в наших венах. Я живу им, а он мною. И мы не можем умереть по одиночке, так же как и продолжать жить друг без друга.

Он ждал. Я знала, что ждал. Смиренно. Моего решения. И я медленно опустилась туда к нему, вниз.