Обманщик - Фредерик Форсайт

В британской юриспруденции наивысшей судебной инстанцией является даже не палата лордов, а суд при коронере – он предшествует любому судебному разбирательству. Чтобы перевезти тело с острова Саншайн на Багамские острова, необходимо разрешение коронера. Доктор Джонс без колебаний подписал разрешение, и оно приобрело законную силу. Баннистер, сотрудник представительства высокого комиссара в Нассау, закончив установку новой системы связи, отпечатал документ на бланке губернатора. Потом Ханна попросил доктора Джонса показать ему тело.

Они спустились к причалам. Два констебля из отряда старшего инспектора Джонса открыли ледник, из груды рыб извлекли замерзший труп губернатора, перенесли его к соседнему зданию склада с его теневой стороны и положили на снятую с петель дверь, установленную на двух козлах.

Наступил момент торжества для телеоператоров, которые, получив подкрепление в виде бригады Си-эн-эн из Майами, старались не отставать от Ханны с самого утра. Они запечатлели на пленку все, а в вечерние новости Си-эн-эн попал даже марлин, в компании которого губернатор провел последние тридцать шесть часов.

Ханна приказал внести тело на склад, закрыть двери и не пускать никого из прессы и телевидения. Потом он осмотрел окоченевшее тело настолько тщательно, насколько это позволял толстый слой инея. Доктор Джонс стоял рядом. Ханна сразу обратил внимание на пулевое отверстие в груди губернатора, а потом заметил круглую дыру в левом рукаве.

Детектив пальцами долго растирал ткань, пока тепло его руки не растопило иней и ткань не стала податливой. Теперь обнаружилось и второе отверстие – выходное. Но на коже никаких следов не было. Ханна обернулся к Паркеру.

– Было не меньше двух пуль, – негромко произнес он. – Мы не нашли вторую.

– Возможно, она осталась в теле, – предположил доктор Джонс.

– Вполне возможно, – согласился Ханна. – Но будь я проклят, если я вижу хоть намек на выходное отверстие. На морозе кожа сильно сжалась. И все же, Питер, нужно еще раз осмотреть место, где стоял или сидел губернатор. Еще и еще раз. Просто на всякий случай, не упустили ли мы чего.

Ханна распорядился, чтобы тело губернатора убрали в ледник. Снова заработали теле- и кинокамеры. На детектива обрушился град вопросов. Он улыбнулся и сказал:

– Всему свое время, леди и джентльмены. Пока еще рано.

– Но мы уже нашли пулю, – гордо сообщил Паркер.

Камеры дружно повернулись объективами к Паркеру. Ханна пожалел, что убийца выбрал не ту жертву. В любое мгновение могла возникнуть стихийная пресс-конференция, а Ханне пока она была совсем не нужна.

– Вечером вы получите детальное сообщение для прессы, – сказал Ханна. – Пока же нам нужно работать. Благодарю вас.

Он втолкнул Паркера в полицейский «лендровер», и они поехали в резиденцию губернатора. Ханна попросил Баннистера позвонить в Нассау и заказать на середину дня самолет с двумя санитарами, носилками на колесиках и похоронным мешком. Потом он проводил доктора Джонса до машины.

– Скажите, доктор, есть ли на острове человек, который знает все, что здесь происходит, и всех, кто здесь живет?

Доктор Карактакус Джонс усмехнулся.

– Такой человек – это я, – сказал он. – Но, прошу прощения, я не рискну высказывать предположения, кто бы мог быть убийцей. К тому же я только десять лет назад вернулся с Барбадоса. Если вы действительно хотите узнать историю этих островов, вам следует нанести визит мисси Коултрейн. Она что-то вроде… бабушки островов Баркли. Если вы хотите, чтобы кто-то высказал свои подозрения, спросите ее.

Доктор уехал в своем потрепанном «остине мейфлауэре». Ханна направился к племяннику доктора, старшему инспектору Джонсу, который все еще стоял рядом с «лендровером».

– Инспектор, я хотел бы попросить вас об одном одолжении, – учтиво сказал он. – Не могли бы вы проехать в аэропорт и узнать у чиновника паспортного контроля, не покидал ли кто-либо остров с момента убийства? Кто угодно. За исключением пилотов тех самолетов, которые прилетели и улетели, не сходя со взлетно-посадочной полосы.

Старший инспектор Джонс отдал честь и уехал. На переднем дворе стоял «ягуар». Машину мыл шофер губернатора, Оскар. Паркер и другие детективы искали пропавшую пулю с другой стороны дома.

– Оскар?

– Да, сэр, – Оскар оскалил зубы в широкой, от уха до уха улыбке.

– Вы знаете мисси Коултрейн?

– О да, сэр. Настоящая леди.

– Вы знаете, где она живет?

– Да, сэр. Фламинго-хаус, верхушка холма Спайгласс.

Ханна бросил взгляд на часы. Половина двенадцатого – и уже такая невыносимая жара.

– В это время дня она бывает дома?

Оскар удивился.

– Конечно, сэр.

– Подвезите меня к ней, хорошо?

«Ягуар» выехал из Порт-Плэзанса и в шести милях к западу от города пополз вверх по не слишком крутым склонам холма Спайгласс. У губернатора была устаревшая модель «Марк IX», теперь ставшая классической; ее делали старые мастера, поэтому салон благоухал ароматной кожей и полированным деревом. Откинувшись на спинку заднего сиденья, Ханна смотрел на окрестности.

Прибрежные кустарники постепенно уступали место более густой зелени горных склонов. «Ягуар» миновал небольшие плантации кукурузы, манго и папайи. Вдоль дороги тянулись убогие деревянные хижины. Перед каждой хижиной был небольшой пыльный дворик, в котором ковырялись в земле цыплята. Темнокожие дети, услышав шум двигателя, высыпали на обочину дороги и отчаянно махали руками вслед машине. Ханна помахал им в ответ.

Потом машина проехала мимо белого здания детской больницы, построенной на пожертвования Маркуса Джонсона. Ханна оглянулся и внизу увидел разомлевший от жары Порт-Плэзанс. Отсюда было хорошо видно красную крышу склада возле причала, рядом – ледник, в котором спал замороженный губернатор, песчаный простор Парламент-сквер, шпиль англиканской церкви и деревянную крышу отеля «Куортер Дек». На другой стороне города в жарком мареве вырисовывалась белая стена резиденции губернатора. «Почему, черт побери, – задумался Ханна, – кому-то понадобилось убивать губернатора?»

«Ягуар» миновал опрятное бунгало, некогда принадлежавшее покойному мистеру Барни Клингеру, и после еще двух поворотов выехал на вершину холма. Здесь стояла розовая вилла, Фламинго-хаус.

Ханна дернул за висевшую у двери стальную цепь – где-то прозвенел звонок. Дверь открыла босоногая чернокожая девочка-подросток в простом хлопчатобумажном платье.

– Я хотел бы поговорить с мисси Коултрейн, – сказал Ханна.

Девочка кивнула, впустила гостя и проводила его в просторную гостиную. Распахнутая двустворчатая дверь выходила на балкон, откуда открывался изумительный вид на Саншайн и на сверкающее голубое море до багамского острова Андрос.

Несмотря на отсутствие кондиционера, в гостиной было прохладно. Потом Ханна понял, что на вилле вообще не было электричества. На низких столиках стояли три масляные лампы из полированной бронзы. Распахнутые балконные двери и окна на противоположной стороне гостиной создавали приятный легкий сквозняк. Вся обстановка говорила о том, что здесь живет пожилой человек. В ожидании хозяйки Ханна неторопливо обходил гостиную.

Одна из стен была увешана десятками великолепных акварелей птиц бассейна Карибского моря. Другой картиной был написанный маслом портрет мужчины в белой форме губернатора колонии Британской империи. С портрета смотрел седовласый губернатор с седыми усами и с загорелым, морщинистым, добрым лицом. Левый борт его мундира украшали два ряда крохотных медалей. Ханна наклонился, чтобы лучше рассмотреть небольшую табличку под портретом. Надпись на табличке гласила:

СЭР РОБЕРТ КОУЛТРЕЙН, КАВАЛЕР ОРДЕНА БРИТАНСКОЙ ИМПЕРИИ, ГУБЕРНАТОР ОСТРОВОВ БАРКЛИ. 1945–1953.

Согнутой правой рукой губернатор прижимал к телу шлем, украшенный белыми петушиными перьями, его левая рука покоилась на эфесе шпаги.

Ханна грустно улыбнулся. Значит, «мисси» Коултрейн на самом деле – леди Коултрейн, вдова покойного губернатора островов. Детектив прошел дальше вдоль стены. За стеклом демонстрационного шкафа к обшитой тканью доске были приколоты военные регалии бывшего губернатора, собранные и хранимые его вдовой. Здесь была пурпурная лента Креста Виктории, высшей воинской награды Великобритании за храбрость, и дата награждения – 1917 год. Слева и справа от ленты красовались крест «За боевые заслуги» и Военный Крест. Ордена окружали другие знаки различия, которые отважный воин завоевал на полях сражений.

– Он был очень храбрым солдатом, – прозвучал четкий голос за спиной Ханны.

Детектив удивленно оглянулся. Резиновые колеса инвалидной коляски бесшумно катились по деревянному полу. Леди Коултрейн оказалась невысокой хрупкой старушкой с копной белых курчавых волос и живыми голубыми глазами.