Сиам Майами - Моррис Ренек

— Магазин принадлежит пожилому господину?

Жена и дети пуэрториканца, коротавшие вместе с ним время за прилавком, встретили ее вопрос улыбками. Сам он не сразу понял ее вопрос, а поняв, ответил:

— Принадлежал раньше. Он продал его мне.

Трое детей вышли из-за прилавка и уставились на Сиам. Она посмотрела на часы на стене. Стрелки показывали пять минут восьмого. По тротуару шагали возвращающиеся с работы люди.

— Меня никто не спрашивал? Мужчина?..

Хозяин с сожалением покачал головой и оглянулся на жену. Та тоже покачала головой. Сиам обратилась со своим вопросом к детям, но те по примеру родителей отрицательно покачали головами.

— Спасибо, — сказала Сиам и вышла, чтобы ждать Барни на тротуаре. Здесь было по-прежнему жарко. Людские потоки редели, небо темнело. Она вернулась в магазин, чтобы посмотреть на часы. Было уже почти восемь. Она села на табурет у стойки. — Ванильный яичный крем, пожалуйста.

Хозяин широко раскрыл глаза и непонимающим жестом подозвал жену.

— Она лучше понимает по-английски, — объяснил он Сиам.

— Ничего страшного. — Сиам улыбнулась. — Ванильную содовую.

— Нет-нет. — Хозяин смотрел на жену. — Вы ей скажите.

Сиам сказала желающей услужить женщине:

— Ванильный яичный крем.

Заказ поверг хозяйку в недоумение.

— Так что? — поторопил ее супруг.

— Яичный… крем, — медленно повторила она.

Муж кивнул, давая понять, что это-то он понял, но что из этого следует? Жена куда-то шмыгнула.

— Ты куда? — крикнул он ей вслед.

— За яйцами.

Сиам остановила ее, смущаясь, что устроила переполох:

— Яйца не нужны.

Хозяин расплылся в улыбке.

— Яичный крем без яиц. — Он засмеялся, наслаждаясь тонкостями своего нового ремесла, и смешал ей ванильную содовую с кремом. Поболтав в стакане ложкой, он подал его Сиам.

Она сняла пробу. Смесь получилась близкой по вкусу к требуемой.

— Вкусно, — заключила она.

Семейство зааплодировало. Сиам была счастлива. Хозяин смешал себе такой же напиток и выпил стакан одним глотком.

— Яичный крем — мой любимый рецепт. — Он угостил напитком всю свою семью. Жена отпила сначала совсем немножко, потом набрала полный рот. Дети допили смесь, вычистили стакан пальцами изнутри и облизали пальцы.

— Сколько с меня? — спросила Сиам, облизывая губы.

— С вас нисколько, — ответил хозяин. — Другим это будет стоить двенадцать центов.

Он достал картонную коробочку, распрямил ее и написал: «Яичный крем, 12 ц.».

Посетители, забегавшие за сигаретами и стаканчиком содовой, оглядывались на Сиам. Дело близилось к девяти. Чтобы не разрыдаться, Сиам зашла в магазинную телефонную кабину и позвонила Мотли.

— Хэлло, — безразлично отозвалась миссис Мотли.

— Попросите Зигги, пожалуйста.

— Не Зигги, а мистера Мотли, — последовал резкий ответ. — Его нет. Девушкам не полагается звонить ему домой. Вам понятно?

— Да, простите. Передайте ему, что звонила Сиам Майами.

Молчание. Сиам решила, что на том конце повесили трубку. Потом голос миссис Мотли зазвучал снова, но не резко, а участливо, словно она утешала пострадавшего:

— Вы уж меня извините, Сиам. Я не знала, что это вы. Я жена Зигги, Рейчел. Мой муж подтвердит, что я не поклонница прочих его клиенток, но вас ценю. Я желаю вам громкого успеха.

Безнадежное ожидание Барни довело ее до слез. Извинившись, она зашмыгала носом.

— Почему вы плачете? — взволнованно спросила миссис Мотли.

— Я не плачу. Просто на меня иногда действуют добрые слова.

— Это на вас-то, знакомую со славой?

— Обычно я не так чувствительна.

— Где вы находитесь? — быстро спросила миссис Мотли. — Муж ждет вашего звонка в своей конторе.

— В кондитерской на Верхнем Бродвее. Со стороны реки. Перед магазином газетный киоск. — Сиам решила, что все запутала, и завела сначала: — Это на Бродвее, у моста…

— Муж вас найдет.

— Я могу сама ему позвонить, миссис Мотли.

— Как вы наберете номер, когда у вас на глазах слезы? Я и в очках-то делаю это с трудом.

Повесив трубку, Сиам осталась в кабине. Жена Зигги была с ней очень добра, но у Сиам создалось впечатление, что с ней обращаются, как со слабоумной. Она не сомневалась, что Барни пришел бы за ней, окажись он в городе. О другом она не смела и помыслить. Только решив, что слезы высохли, она покинула кабину. Хозяин и все его семейство сердечно попрощались с ней. Их взгляды свидетельствовали, что выглядит она неважно. Она решила ждать на улице.

Зигги примчался на такси. Выпрыгнув из машины, он обнял Сиам.

— Зигги, какой же ты мерзавец! Но мне в этом городе больше не к кому обратиться.

Зигги расплатился с таксистом и, вернувшись к Сиам, спросил:

— Что ты тут забыла? — Ему хотелось развеселить ее рассказом о том, что Додж решил, что она спрыгнула с моста, но он не был уверен в ее душевном равновесии и счел такой рассказ рискованным. Она стала еще привлекательнее, чем раньше; былая близость между ними пропала.

— Где Барни? — спросила она, шагая по потемневшей улице к реке.

— Не знаю. Что он с тобой сделал? Я его убью!

— Он предложил мне выйти за него замуж. — Она уронила голову, давая понять, что ей самой не верится, что она так ответила на предложение.

Мотли вышагивал рядом на негнущихся ногах. Он ничего не понимал. Заметив несвойственный ей наклон головы, он впал в еще большее недоумение.

— А ты? — осторожно спросил.

— Я была так счастлива, что вскочила и запела национальный гимн.

Зигги восторженно улыбнулся. Это была прежняя Сиам.

— Только я за него не вышла. — Она помрачнела. — Надо было ковать железо, пока горячо. — Она тряхнула головой, добиваясь просветления мозгов. — Я кажусь сама себе нормальной, но поступаю, как сумасшедшая.

— Что тебе здесь понадобилось? — Зигги был встревожен отчаянием и нервозностью, сквозившими в ее поведении.

— Мы дали друг другу слово, что после любой разлуки следующим же вечером встретимся в этой кондитерской.

— Он тебя не достоин. Ему следовало полюбить тебя хотя бы за исполнение национального гимна.

— Нет. Он хотел, чтобы я отказалась от этой… возможности.

— А ты ожидала, что он проявит понимание?

— Да. — Она остановилась. — Нет. Не понимание. Я ожидала… Зигги, я поступаю очень дурно? Я говорила ему, что никто не стал бы делать это с большей ненавистью.