Ты для меня? (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Какое-то время Алина ее попросту не замечала. Пока не столкнулись нос к носу. Испуганно вскрикнув, девушка застыла, буквально изменившись в лице. Впрочем, истинных эмоций от встречи не скрывала и Лера. Рот сразу же наполнился горькой слюной, вынуждая скривиться. Она не верила своим глазам.
— Ты что здесь забыла? — Первой вышла из ступора.
Алина, не смотря на растерянность, сориентировалась довольно быстро:
— Я могу задать тебе тот же…
— Отвечай!
Девушка вздрогнула. Не удивительно — Леру тоже затрясло от собственного вопля.
Только вот, сдержаться было выше ее сил. Непроизвольно ладони в кулаки стиснула, да так что руки одеревенели, и костяшки побелели.
Покровская сверкнула ослепительной улыбкой, явно довольная чем-то.
— Приезжала на обед. У меня законный перерыв — имею право.
— Не прикидывайся! Откуда узнала про этот дом? — Ревность ядовитой гадюкой оплела шею. Душила. Отравляла разум. — Он привез тебя сюда?
— Милая, не нервничай так…
— О нем не знают даже его родители! ЧТО. ТЫ. ЗДЕСЬ. ДЕЛАЕШЬ?
Проблема. Большущая. Самоконтроль трескался по швам. Уплывал, точно песок сквозь пальцы. Лера всерьез опасалась за свой рассудок.
— Бедная девочка. Неужели, считала себя такой исключительной? Увы! Проект этого особняка разрабатывался в жесткой связке моего рта и его охр*ненного члена. Задолго до твоего появления, кстати говоря.
Казалось, от ее слов кровь в венах превращается в кислоту. Медленно, мучительно, секунда за секундой, разъедает плоть. Причиняет зверскую боль. Нестерпимую. Чтобы не взвыть в голос, до крови прикусила губу. Но, даже металлический привкус на языке, не принес облегчения. Чисто из упрямства, на одной силе воли, спокойно улыбнулась.
Не слушай! — Пульсировало в сознании алыми буквами. — У тебя есть его верность! Он так с тобой не поступит.
— Извини, кисуль…ты не должна была меня здесь застать, — коллега состроила виноватую мину. Фальшивую. Насквозь фальшивую. Ни капли сожаления Покровская не испытывала. Дай ей волю, прямо в лицо рассмеялась бы. — И узнать все, вот так, не должна была.
— Что…узнать?
Молчала. Эта с*чка молчала! Словно специально время тянула, изводила, заставляя терзаться в неведении.
Осточертело!
Не желая более продолжать «милую беседу», ринулась к входной двери. Не успела — Покровская преградила путь.
— Он на тебе не женится. Никогда! Я очень, ОЧЕНЬ, очень хорошо его об этом попросила.
Лера едва ни фыркнула с надменностью царицы, над первой частью ее фразы, но вот вторая…что-то насторожило в интонации. Словно со стороны услышала свой безжизненный голос:
— Каким образом?
— Посмотри на меня, внимательнее, — жестами Алина указала на свой смазанный, и сильно потекший макияж глаз. — Никакие мысли не возникают?
— Ревела, как тогда в туалете? — Вернула ее же тоном. — Ползала на коленях, умоляя вернуться?
— Да, отсос*ла я ему! Качественно. Глубоко. По высшему разряду. Нам ли с тобой не знать, как Герман любит запихивать свой член глубоко в глотку. Максимально глубоко. Так что дыхание перекрывает, и слезы из глаз брызжут. А потом, кончает, заставляя захлебываться его спермой. Она у него такая вкусная. Такая сладкая! Согласись, он у нас идеален?
Ее точно пинком в солнечное сплетение ударили. Со всей дури!
В голове стало пусто, или просто уши так сильно заложило?
Лера наивно полагала, что в этой жизни готова ко всему. Нет. Нет! Есть вещи, из-за которых все границы дозволенного стираются. Превращаются в пыль. А собственные эмоции, скручивающие внутренности так, что хоть выплевывай — лишь бы боли не чувствовать, становятся твоим несокрушимым врагом.
Она отказывалась верить словам этой мерзавки. Но, стоило представить…хоть малую долю такой вероятности…и все. Окончательно обезумела. В данный момент саму себя боялась — столь разъяренной и сильной казалась. Словно Дьявол в нее вселился. Ни дать, ни взять.
— Ох, Алина…вкус его спермы — это последнее, что ты запомнишь, перед смертью.
Покровская не успела сообразить, что ей вынесли приговор. Только что! Лера оказалась гораздо проворнее, и мгновение спустя, с невероятным наслаждением сомкнула ладони на шее противницы. Как та не брыкалась, не отбивалась, освободиться от захвата не смогла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Слабая. Физически слабая!
Чувствуя ладонями ее бешеный пульс, Лера сжимала все сильнее. Лишь когда Алина начала задыхаться, и на ее лице отразился настоящий испуг, искренний, Спирина ослабила хватку. Ровно до такой степени, чтобы кислород продолжал поступать в легкие. Не более. Однако, от соблазна подальше, переместила одну руку с горла на волосы коллеги. Мертвой хваткой вцепилась, сильно дернув. Девушка взвизгнула, не своим голосом.
— Больная! Отпусти, немедленно, истеричка!
— Знаешь, а я действительно больна, — зашипела, угрожающе приблизившись к лицу оппонентки. — Я им больна, понимаешь?! Не удивлюсь, если придушу тебя сейчас, и меня признают невменяемой. Потому что…так любить нельзя. Это одержимость!
— Пожалуйста…
— Нет. Я не отпущу тебя, — осторожно подтолкнула пленницу в сторону дома, — пока при нем не повторишь все, что мне сказала.
— ЧТО?
— А как ты хотела? На слово не поверю — ты та еще лживая дрянь. А вот по его глазам сразу пойму! Тогда, обоих убью.
Очевидно, подобная перспектива испугала Алину куда сильнее возможности быть задушенной. Каким-то чудом девушке удалось вырваться из ее захвата. Не без жертв, правда. Приличный клок светлых волос, так и остался зажатым в кулаке Леры. Но, это было уже и не важно. Не помня себя от гнева, Спирина влетела в дом, хлопнув дверью так, что стены содрогнулись.
— Где же ты мой, сладкоспермовый? — Закричала прямо с порога, не в силах совладать с яростью, клокочущей внутри. — Это кому же тут так сильно яйца на мозг давят, что он не в состоянии свой ИДЕАЛЬНЫЙ по всем пунктам член, в штанах удержать?! Умри смертью храбрых, скотин…а?
От увиденной картины, напрочь, лишилась способности говорить. Да, что там! Внезапно захотелось сквозь землю провалиться. Нет, Давыдова в гостиной, к счастью, не было. Зато, очень даже присутствовала строительная бригада, около десяти человек, которые замерев за обеденным столом, настороженно поглядывали в ее сторону.
— Не знаю, как остальным, а мне не давят, — отозвался один из них, под дружный хохот остальных ребят. — Все свободно.
— Я, вообще, работаю вахтовым методом, — подхватил второй, — но все, что жене принадлежит, штанов не покидает.
— Честно говоря, — заметил между делом третий, — всю жизнь считал, что она у нас…как бы это…солоноватая. А тут, на тебе…феномен!
Кожа покрылась багровыми пятнами. Выдавить из себя смогла лишь:
— Герман…где?
— Так в душе он. От визита одной психованной еще не отмылся, уже вторая подоспела!
— В каком смысле?
— Да была тут одна. На весь дом ревела. Умоляла не жениться. А он кремень — не люблю, говорит. Уходи! Так она от злости, на него чашку с кофе и опрокинула.
Облегчение накатило невероятно мощной волной. Только сейчас и осознала в полной мере, как же ее трясет. Благо дышать стало легче. Но, ноги уже не держали, совершенно точно. А потому, невнятно замычав, мягко сползла по стеночке на пол, и расхохоталась.
Мужчины поддержали, гогоча еще громче. Не удивительно, что появления Давыдова никто сразу не заметил.
— Что здесь происходит?
Как всегда, сурово.
— Да, вон, Герман Станиславович, — кивнул кто-то в ее сторону, — еще одна, по Вашу душу.
Их взгляды столкнулись, и мир перестал существовать.
— Везет же Вам на блондинок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Герман приблизился вплотную. Легким движением подхватил Леру на руки, и увлек за собой на ближайшее кресло. Удобно устроившись, приложился губами к девичьему виску. Детская нежность нашла не шуточный отклик во всем теле. Кожу словно пронзило тысячами чувственных иголок.
— Да, нет! Она у меня — шатенка. — Выдал хрипло, опаляя кожу головы горячим дыханием. — Безумно красивая темпераментная шатенка. Чуть не убил ст*рву, когда покрасилась!