Волшебный туман - Сьюзен Виггз

Звезды вечности.

Слова застряли у него в горле, он схватил ее за талию, приподнял с седла и притянул к себе. Прежде чем ее ноги опустились на землю, они поцеловались — крепко, безумно, радостно.

— Кэтлин, ты вернулась ко мне.

— Да, мой Весли. На этот раз навсегда.

— Но как…

Она прижала палец к губам.

— Том Генди расскажет об этом лучше меня.

А я буду всю оставшуюся жизнь объясняться с тобой. Потому что сейчас, мой дорогой Весли, я собираюсь сказать тебе кое-что.

Он прикоснулся губами к влажному завитку волос на виске.

— И что же это?

— Я люблю тебя. Люблю! — она покрыла поцелуями его изумленное лицо. — Я люблю тебя!

— О, ты трижды любишь меня? — произнес он дрожащим голосом.

Она засмеялась так мелодично, так радостно, что он готов был упасть перед ней на колени.

— Прежде чем кончится эта ночь, я повторю это еще тысячу раз. — Она повернулась к жеребцу и расслабила подпругу. Откуда ни возьмись появилась Бригитта и унесла седло.

Бригитта? Но Весли приказал всем женщинам и детям Клонмура укрыться у Мэгин в Брокаче. Другая тайна. Другое чудо.

— Едем со мной. — Кэтлин грациозно взлетела на спину жеребца. — Здесь уйма работы, но все может подождать.

Весли сел позади нее. Жеребец всхрапнул и прогнулся под дополнительным весом. Когда они ехали к воротам, Логан Рафферти приподнял в знак приветствия шлем, продолжая обнимать свою сияющую жену. Он вручил фляжку Рори Бреслину, который поделился с белокурой амазонкой. Том Генди начал отдавать приказы, чтобы люди оказали помощь раненым, сняли все ценное с трупов и привели двор в порядок.

Кэтлин пустила жеребца галопом. Когда они выскочили за ворота, она издала радостный победный клич. Несколько оставшихся англичан, упали на землю и покатились в ров, пытаясь укрыться.

Смех Кэтлин трелью разнесся по посеребренному луной ландшафту. К удивлению Весли, на востоке уже забрезжил рассвет. Значит, сражение длилось большую часть ночи.

Он упивался ощущением прильнувшего к нему молодого здорового тела Кэтлин, наслаждался ее радостью.

Они приехали на взморье, туда, где молочный свет подсвечивал заброшенный сад. Кэтлин спрыгнула с жеребца, подождала, пока то же самое сделает Весли, затем хлопнула коня по крупу.

— Иди, Син, — сказала она. — Ты заслужил себе отдых.

Лошадь рысью умчалась. Холодок прошел по телу Весли.

— Син? Но это же на ирландском означает Джон?

— Да, я наконец-то дала ему имя. Его предложил Том Генди. Нравится тебе оно?

Весли закрыл глаза. Необычный выбор Тома вызвал у него странные воспоминания.

— Да, но ты говорила…

— Я много чего говорила. Множество необдуманных и самонадеянных слов, — она наклонилась, стянула сапоги и постучала их друг о друга, чтобы стряхнуть песок. — И я уверена, что наговорю еще больше за долгие предстоящие нам годы. Сможешь ты смириться с моим острым языком, Весли?

Он взял Кэтлин за плечи, еще раз осознав чудо ее возвращения к жизни. Глухим от волнения голосом он сказал:

— Кэтлин, я бы умер без тебя. Она уткнулась ему в плечо.

— Весли, я должна сказать тебе…

— Что, любимая…

— О твоей… — Она прервала себя и посмотрела ему в лицо с выражением сильного желания, затем поцеловала его в щеку. — Позже, милый. Разве не заработала я себе право побыть наедине с му… — Она остановилась, посмотрев в глубину сада. — Что это? — Отодвинувшись от него, пошла осмотреть высеченный камень.

— Это я сделал для тебя. Когда думал, что ты… — Он остановился, не в силах облечь в слова пережитый ужас.

Кэтлин наклонилась к высеченному в форме арфы низкому камню. Эпитафия на ирландском гласила: «Кэтлин, главе клана Макбрайдов из Клонмура, унесенной прибоем на священный берег». У его основания был посажен куст розы, среди колючек которой пробивался единственный белый цветок.

— Замечательно, — мягко сказала она, дотрагиваясь до камня, затем повернула к нему наполненное болью лицо. — Боже, Весли, когда я подумаю, как ты страдал…

— Не думай об этом, — прервал он ее. — Думай о той радости, которая у нас сейчас, Кэтлин.

Они снова поцеловались; их губы томно и медленно касались друг друга, а в это время руки лихорадочно расстегивали пряжки и застежки, пока их кирасы не упали на песок.

Вес л и возбужденно засмеялся.

— Никогда не думал, что мне придется разоружать жену, прежде чем любить ее.

Они оторвались друг от друга, и он опустился перед ней на колени. Ее ноги показались ему тоньше, чем прежде. Вопросы роились у него в голове, но он остановил себя. Не сейчас. Еще не время.

Бросив собственную одежду на скалу, он взял ее за руку.

— Идем со мной в море, моя любимая, и смоем с себя грязь сражения, — попросил он.

Взявшись за руки, они побрели в воду. Прибой кружил вокруг его колен и ее бедер. Волнующая теплота разлилась по телу Весли.

Волосы Кэтлин спадали вуалью на плечи и на грудь. Ветер приподнимал эту рыжевато-каштановую завесу, обнажая кремовую кожу на округлостях ее груди. Двигаясь, как раскачивающаяся на ветру ива, она прильнула к нему, ощущая, как горит их кожа в местах соприкосновения.

— Ты чувствуешь это, Кэтлин? — прошептал он, прижимаясь к ее влажной, солоноватой щеке. — Ты чувствуешь нашу любовь, которая жжет как раскаленное железо?

— Иногда от этого больно, — призйалась она. — Но иногда я хочу ощущать это жжение.

Соглашаясь с ней, он сильно прижал ее к своей груди. Их любовь родилась из боли, а мучительное желание было сладким напоминанием их победы над этой болью.

Он зажал руками ее лицо и впился в губы. Руки Кэтлин нежно скользили по коже, лаская его спину.

Охваченные древним инстинктом взаимного очарования, они вошли глубже, туда, где беспокойные волны подняли и бросили их друг к другу, как будто сама природа требовала их соединения. Соленая вода только придала остроту их страсти.

С ликующим криком она обвила руками его шею, а ногами — талию. Он обхватил ее ягодицы и, глядя ей в лицо, вошел в дом, жаждущий принять его. Ощущение было настолько сильным, что у него зазвенело в ушах. Он заставил себя стоять неподвижно, сопротивляясь натиску прибоя. Они так долго были разъединены, и он не хотел торопить их воссоединение.

Дрожа от попыток контролировать себя, Весли поцеловал ее губы, горло, грудь, и ее вкус смешался со вкусом большого необъятного моря, превратившись в эликсир более опьяняющий, нежели чистый нектар. Ноги Кэтлин сильнее сжались вокруг него, и она подалась вперед.

Весли застонал и откинул голову. Их тела устремились друг к другу в ритме моря, они соединились как дикие создания. Он не сдерживался, зная, что женщина в его руках была достаточно сильной для того, чтобы принять его горячую необузданную любовь. В каждый толчок он вкладывал всю страсть, гнев, печаль и радость, которые овладели его сердцем с момента их первой встречи, все то, что невысказанной тяжестью давило душу. Она, впервые не сдерживая себя, отвечала ему страстными, покусывающими поцелуями, криками наслаждения и словами любви, такими открытыми и искренними, что он почувствовал себя сильным, свободным, способным на все.