Гордиев узел сексологии. Полемические заметки об однополом влечении - Бейлькин Михаил Меерович

В свете многочисленных историй болезни, приведенных раньше, эти мысли английского сексолога кажутся бесспорными. Беда лишь в том, что он рассматривает геев и лесбиянок как некий однородный контингент. Между тем, это отнюдь не так. Разумеется, к геям и бисексуалам следует относить не всех, кто практикует однополую активность, а лишь тех, кто идентифицирует себя в качестве представителя сексуального меньшинства. Но и тут случаются накладки. Пациент может считать себя геем или бисексуалом по ошибке (именно так обстояло дело с молодым человеком, о котором шла речь при обсуждении невротической гомосексуальности, имевшем любовника в “зоне” и оказавшимся неспособном к гетеросексуальным актам по выходе на свободу). Совсем не простой оказывается и прямо противоположная ситуация, когда пациент признаёт, что его влечение направлено на лиц одного с ним пола, но, тем не менее, он отказывается считать себя геем и требует смены своей ориентации на гетеросексуальную. Правомочно и этично ли в подобном случае не считать его геем? При всех сомнениях врача в возможности реализовать требования пациента о смене ориентации на гетеросексуальную, этично ли сходу ответить ему отказом, даже не попытавшись хотя бы расширить континуум его половой активности? Между тем, такое положение дел наблюдается почти у трети ядерных гомосексуалов (Laumann E. O. et al., 1994).

На протяжении 40 лет в Челябинском Центре сексуального здоровья наблюдались 230 транс-, би- и гомосексуалов (сюда не входят лица, присланные на экспертизу в рамках судебного расследования).

Тридцать двух из них (13,9 %) волновала проблема, сформулированная одним 18-летним юношей: “Я с детства получил достаточный гомосексуальный опыт; меня не привлекают женщины и возбуждают мужчины; но я не хочу быть ни би- , ни гомосексуалом”.

Многие пациенты, настаивавшие на смене их половой ориентации, обратились к сексологу на высоте острого кризиса, вызванного женитьбой постоянного партнёра, изменой любовника, безответной влюблённостью в гетеросексуального юношу и т. д. У двенадцати из них (5,2 %) обращению к врачу предшествовала суицидальная попытка. Полный отказ от гомосексуальной активности достоверно отмечен лишь у 5-ти из 32-х пациентов, что подтвердилось, когда они, спустя довольно продолжительные сроки после лечения (от 10 лет и более), посетили сексолога. Бывшие пациенты утверждали, что супружеская жизнь их вполне устраивает и что они не испытывают влечения к мужчинам. Гораздо чаще удаётся помочь гомосексуалам реализовать желательную для них близость с женщиной. Успешный гетеросексуальный контакт расценивался ими весьма положительно, повысив уровень самоуважения у 27 пациентов (11,7 %) и, как это ни парадоксально, содействовав их примирению с собственной гомосексуальной идентичностью.

Трёх бисексуальных мужчин (1,3 %) в кабинет сексолога привела острая паническая реакция, развившаяся в связи с угрозой разоблачения их нетрадиционной половой ориентации (“гомосексуальная паника”). Это определило неотложный характер их лечения.

60 больных (26,1 %) обратились с жалобами на слабость эрекции, невозможность имиссии полового члена, быструю эякуляцию. Как потом выяснилось, они вовсе не тяготились своей гомосексуальной идентичностью; их не устраивала неполноценность выполнения ими активной роли и пугала угроза вынужденного собственного пассивного партнёрства. Подавляющее большинство из них до прихода к сексологу безуспешно лечилось от мнимого хронического простатита у уролога или андролога, вовсе не сообщая своим лечащим врачам о собственной би- или гомосексуальности. Мало того, они поначалу пытались убедить в своей гетеросексуальности и сексолога. В подобных случаях речь идёт о синдроме ожидания сексуальной неудачи, возникшем в рамках незрелой сексуальности с присущими ей атрибутами: промискуитетом и презрением к своим пассивным партнёрам. Это свидетельствует о наличии у таких пациентов, вопреки эго-синтоническому характеру их девиации, невротического развития в рамках интернализованной гомофобии.

Иначе обстояло дело с тремя (1,3 %) пациентами, которые страдали острыми паническими атаками и вегетативными кризами, сопровождающимися мучительными сердцебиениями, повышением артериального давления, покраснением лица, болями в области живота, дрожанием конечностей, чувством деперсонализации. Сами больные связывали собственные страдания с невротическими проблемами, вызванными гомосексуальной ориентацией. Лечение у врачей, настаивающих на том, что гомосексуальность этих пациентов носит “надуманный” характер и что им следует “переключиться на женщин”, оказалось менее результативным, чем у сексолога, к которому они потом обратились. Признание их гомосексуальности с соответствующей психотерапевтической коррекцией в сочетании с индивидуальным подбором медикаментов (антидепрессантов, анксиолитиков, бензодиазепинов, адреноблокаторов и т. д.) позволило либо полностью избавить их от кризов, либо сделало приступы более редкими и лёгкими. Ни один из этих больных собственную гомосексуальную идентичность не отвергал.

Не скрывали её от врача и 19 (8,3 %) клиентов, обратившихся за помощью в разрешении их социальных и психологических проблем, связанных с призывом в армию или с трудностями во взаимоотношениях с постоянным партнёром. Хотя у этих молодых людей межличностные конфликты (измены партнёра или его намерение разорвать любовную связь) подчас были такими же, как в группе пациентов, пытавшихся покончить с собой, большинство из них избежало развития невроза. По выходе из конфликтной ситуации они не обрывали периодического общения с сексологом, что по их словам, помогало им сохранять душевное здоровье.

Что же касается 35 (15 %) пациентов с акцентуацией характера или психопатией истерического круга, а также трёх из шести больных (2,6 %), страдающих, подобно Ч., шизофренией, то они не только не скрывали, но и часто демонстративно подчёркивали свою сексуальную нестандартность. Эго-синтонический характер их гомосексуальности вовсе не избавлял их от необходимости лечения, порой стационарного.

У четырёх (1,7 %) пациентов бисексуальность была выявлена случайно во время их лечения по поводу бесплодного брака. В периоде обследования и лечения они сочетали супружескую жизнь с постоянной или спорадически вспыхивающей гомосексуальной связью, отнюдь не тяготясь особенностями своей половой ориентации.

Из 27 (11,7 %) пациентов, настаивающих на смене пола, было 8 мужчин и 19 женщин (соотношение 1:2,4). Многих транссексуалов, как мужчин, так и женщин, сопровождали гомосексуальные друзья или подруги. Сотрудничество с партнёршами транссексуалок оказало существенную помощь в выборе лечебной тактики. Если выяснялось, что женщины, настаивающие на смене пола, не испытывают дискомфорта при ласках их эрогенных зон, то возникала возможность эффективной психотерапевтической коррекции, делавшей излишним хирургическое вмешательство. У мужчин-транссексуалов отказ от операции достигался, скорее, при более сильном гетеросексуальном, чем гомосексуальном потенциале.

Геи, сопровождавшие в целях моральной поддержки своих друзей-транссексуалов, не предъявляли никаких жалоб врачу. В то же время, они охотно вступали с ним в доверительную беседу и соглашались на психологическое тестирование. Как правило, при этом выявлялись проблемы, омрачающие их жизнь: острое недовольство завсегдатаями гей-клубов, отсутствие постоянного партнёра, непонимание со стороны родителей, страх разоблачения. Поведение пяти юношей (2,2 %) из “группы поддержки” транссексуалов, было стандартным: они присоединялись к пациентам, занимающимся аутотренингом; по малейшему поводу советовались с врачом; настаивали на психотерапевтическом лечении при возникновении стрессовой ситуации.

Более многочисленной была группа из 35 (15,2 %) пациентов, чьё знакомство с сексологом началось с попытки выступить в качестве его оппонентов.

Восемь из них вступили со мной в переписку, чаще всего анонимную, критикуя освещение проблемы гомосексуальности в моих книгах и в публикациях на сайте. После личной встречи в сексологическом кабинете взаимоотношения врача и его бывших корреспондентов складывались точно так же, как с юношами из “группы поддержки” транссексуалов.