Кардонийская рулетка - Вадим Панов

— И не научились осторожности? — огрызнулся галанит.

— Я человек образованный, местами даже интеллигентный, но это не помешает мне оторвать тебе ухо за такие высказывания, — пригрозил Бааламестре.

Телохранители ушерцев вновь насторожились, однако миролюбивый жест Абедалофа заставил их успокоиться.

— Пожалуйста, пожалуйста! Прежде чем мы окончательно разругаемся, я хочу озвучить предложение Компании, — широко улыбнулся Арбедалочик, выставляя перед собой ладони. — Павел, мы безоговорочно признаем ваше авторство на все изобретения, включая те, которые нами уже используются. Мы принесем официальные извинения и выплатим все полагающиеся вам деньги. — Директор-распорядитель выдержал паузу. — Речь идет о двадцати миллионах.

— Двадцать миллионов! — поперхнулся Бааламестре. — Это нереально!

— В отличие от Павла, у меня нет склонности к сочинительству, — прохладно ответил Абедалоф. — Вы получите свои деньги.

— Что взамен? — прищурился магистр.

То ли он не расслышал оглашенную сумму, то ли держал себя в руках лучше друга.

— Вы переедете на Галану, — немедленно ответил Арбедалочик. — Это же очевидно.

— И поступлю на службу в Компанию?

— Зачем? Мы поможем вам основать собственную фирму. Корпорация «Гатов»! Звучит? Мы ценим предпринимательство и искренне радуемся, когда талантливые люди выбирают Галану. — Абедалоф вытащил изо рта сигару и говорил без тени иронии, искренне веря в каждое произнесенное слово: — Что бы вы о нас ни думали, Павел, Галана — по-настоящему свободный мир с тысячей открытых дорог.

— Для галанитов.

— А для кого же еще? — удивился Арбедалочик. — Адигены думают об адигенах, мы — о галанитах. Быть с нами перспективно, Павел, за нами будущее, за нами идут люди, поскольку мы создали наилучшие во Вселенной условия для реализации Великой Мечты.

— Стать богатым и знаменитым?

— А вы разве не человек? — ехидно уточнил Абедалоф. — Мечтаете о чем-то другом?

— Я плохо знаю историю Галаны, но не сомневаюсь, что у истоков вашего государства стоял великий психолог, — рассмеялся Гатов. — Мне придется принять чиритизм?

— Безусловно, — кивнул галанит. — Но ведь в действительности вы агностик, Павел, вам все равно, кого из себя изображать, не так ли?

Гатов промолчал.

— Вы будете вольны изобретать все, что пожелаете, никаких ограничений, — продолжил Арбедалочик. — Вы станете академиком, если захотите — получите кафедру, ваше имя войдет в историю.

— Оно уже в истории.

Несмотря на весь огромный опыт, Абедалоф не расслышал в голосе ученого высокомерия. Или не захотел расслышать.

— Электрифицированный пулемет, огнеметный танк и модернизированный паровинг? Я уверен, Павел, что ваш потенциал гораздо выше. Вам по плечу изобретения, от которых вздрогнут миры…

И Бааламестре вздрогнул. Не сильно, едва заметно, галанит не обратил бы на Каронимо внимания, но тот зачем-то полез в разговор:

— Непонятно, чем вы пытаетесь нас удивить?

И был поспешно перебит Гатовым:

— Я слышал, тебя зовут Абедалоф А. Арбедалочик. Что означает еще одно «А»?

— Мое второе имя — Авессат, — ответил директор-распорядитель, пристально глядя на Бааламестре.

— А вот у меня второго имени нет, — с печалью в голосе поведал Гатов.

— Судя по отвлеченному вопросу, вы находитесь в замешательстве, — улыбнулся Арбедалочик, не спуская глаз с поникшего Каронимо. — Вам требуется время.

— Вопрос не отвлеченный, — не согласился Гатов. — Я услышал ответ и посмотрел на собачку, больше меня ничего не интересует.

И одним глотком допил воду.

— Вы уверены?

— Я уважаю тех, кто покупает у меня патенты, не выставляя условий, и презираю воров, — громко ответил ученый. — А самое главное: у Компании не хватит золота, чтобы выплавить для меня клетку. — Павел поднялся. — Прощайте.

— Было приятно познакомиться, Абедалоф, — хихикнул пришедший в себя Каронимо. — Вы выглядите точно как на фотографиях…

— Он знает!

— В лучшем случае — подозревает, — покачал головой магистр. — И то я не уверен.

— «Вздрогнут миры»! Это очевидный намек.

— Ты паникуешь, брат.

Они ехали в автомобиле — в роскошном лимузине, предоставленном в распоряжение магистра, они отгородились от шофера стеклянной перегородкой, заперлись, но все равно говорили на хансейском диалекте универсала, который использовали всегда, когда не хотели быть понятыми.

— Что будем делать? — Бааламестре растерянно посмотрел на друга. — Расскажем консулу, что Арбедалочик подозревает о существовании бомбы?

— Нельзя.

— Почему?

— Последние месяцы Винчер находится под огромным давлением, но все равно верит в победу, — объяснил Павел. — Он думает, что в самый напряженный момент достанет из рукава бомбу, и все немедленно склонят головы. Он еще не понимает, что одержит тактическую победу — над Приотой, но на него тут же насядут адигены и галаниты. Кардония хороший, в меру развитый мир, но ей не позволят в одиночку владеть таким оружием. Как только Винчер объявит о существовании бомбы, предыдущие неприятности покажутся ему цветочками. И нам тоже.

— Нам? — прищурился Бааламестре.

— Наши головы, брат, дороже всех богатств Герметикона, — грустно усмехнулся Гатов. — Как только Винчер это поймет, он запрет нас в Мелепорте.

— Пока не запер.

— Потому что мы все еще друзья. Потому что он все еще хороший, а главное — уверенный в победе человек. Но когда его загонят в угол, Винчер продаст нас тому, кто больше заплатит.

— Мы не рабы.

— А Дагомаро не рабовладелец, но жизнь есть жизнь, брат: Винчеру выкрутят руки, он нас продаст, а мы ничего не сможем поделать. — Павел откинулся на кожаную спинку дивана. — Так будет.

— Не надо было придумывать эту хренову бомбу.

— Это была интересная задача.

— Что верно, то верно.

А у них не было принято отказываться от интересных задач. Дагомаро бредил «стратегическим превосходством», постоянно повторял, что небольшое население Ушера и зависимость от приотского продовольствия делают архипелаг уязвимым, и просил сверхоружие. Для защиты.

Теперь бомба создана, однако проблем только прибавилось. Во всяком случае, на взгляд ученых.

— Нужно сматываться с Кардонии, — вздохнул Каронимо. — И чем быстрее, тем дальше.

— Мерса!

— Ну? — сквозь зубы ответил алхимик. — Что?

Отвлекаться Мерсе было противопоказано: он балансировал на стремянке, что стояла на узеньком балкончике, прилепленном к башне маяка метрах этак в семидесяти от земли, и осторожно менял заряды в одной из уже установленных батарей. Вниз алхимик старался не смотреть.