Да здравствует фикус! Дочь священника - Джордж Оруэлл

сегодня готова принять Дороти. Как удалось столь молниеносно договориться и что это за школа, где в разгар триместра берут нового, незнакомого, да еще абсолютно неопытного педагога, Дороти плохо представляла. Ей ничего, конечно, не было известно о переданной из рук в руки и обеспечившей благосклонность работодателя пятифунтовой «премии».

Итак, лишь десять дней назад судимая за нищенство Дороти направлялась в «Рингвуд-хауз Академию» (Браф-роуд, Сайтбридж) с пристойно набитым одеждой сундучком и четырьмя фунтами в кошельке – остатком десяти фунтов, подаренных лично сэром Томасом. Легкость нынешнего трудоустройства особенно поражала при опыте столь бесславных самостоятельных попыток найти место. Никогда Дороти так ясно не открывалась сила денег. Невольно приходило на ум излюбленное рассуждение Варбуртона насчет того, что, если бы в тексте святого Павла[64] («а любви не имею, то я – медь звенящая… а не имею любви – то я ничто» и т. д.) везде вместо «любви» поставить «деньги», апостольская истина звучала бы гораздо, гораздо более жизненно.

2

Сайтбридж – нагоняющий тоску пригород в дюжине миль от Лондона. Улицы в чаще убого-благопристойной застройки так похожи шеренгами двухквартирных коттеджей, изгородями из лавра и островками хилых кустиков на перекрестках, что заблудиться здесь не сложнее, чем в бразильских лесах. Бесконечно повторяются не только формы, но и названия домов. Читая таблички на калитках вдоль Браф-роуд, чувствуешь что-то знакомое, какой-то известный поэтический мотив, который наконец всплывает первыми строчками элегии Мильтона «Люсидас»:

И вновь предстали вы, о лавр седой,

И темный мирт, и плющ вечнозеленый…[65]

«Рингвуд-хауз» был очередным стандартно унылым домом: желтый кирпич, два подъезда, три этажа, нижний ряд окон плотно затенен растрепанными пыльными лаврами. К стене прибита доска с облезлой золоченой надписью:

РИНГВУД-ХАУЗ

АКАДЕМИЯ ДЛЯ ДЕВОЧЕК

Возраст от 5 до 18

Преподаются Музыка и Танцы

Спрашивайте бесплатные Проспекты

Край к краю, на соседней половине фасада, еще одна вывеска:

ВАШИНГТОН-ГРЕЙНДЖ

СРЕДНЯЯ ШКОЛА ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ

Возраст от 6 до 16

Специализация Учет и Бухгалтерия

Спрашивайте бесплатные Проспекты

Район изобиловал маленькими частными школами; четыре только на Браф-роуд. И вечная война (хотя их интересы никак не сталкивались) шла между директрисой «Рингвуд-хауза» миссис Криви и директором «Вашингтон-грейнджа» мистером Болгером. Никому, даже самому мистеру Болгеру и самой миссис Криви, не была известна первопричина распрей – наследственной вражды, доставшейся от прежних владельцев этих школ. По утрам после завтрака враги гордо прохаживались в своих задних двориках возле разделявшей их очень низенькой каменной стенки, демонстративно не замечая друг друга и зловеще усмехаясь.

Сердце у Дороти упало при взгляде на «Рингвуд-хауз». Особенного великолепия она не ожидала, но все-таки чего-то чуть приветливее этой берлоги. Несмотря на восемь вечера, ни одно окно не светилось. На стук открыла и впустила в сумрак прихожей высокая насупленная женщина, показавшаяся Дороти служанкой, но оказавшаяся самой директрисой. Без разговоров, только коротко спросив имя вошедшей, она направилась впереди гостьи по темной лестнице в угрюмую, почти тонувшую во мраке гостиную и отвернула вентиль газового рожка еще на волосок, сделав довольно различимыми черное пианино, набитые конским волосом кресла и несколько развешанных по стенам, призраками глядевших фотографий.

Перевалившая за сорок, тощая, жилистая миссис Криви двигалась резко и решительно, что позволяло предположить твердость воли и, вероятно, скандальный нрав. Ее никак нельзя было назвать грязнулей или неряхой, но выглядела она какой-то бесцветно-тусклой, будто всю жизнь провела в погребе, и нечто жабье притаилось в складке кисло надутого рта с оттопыренной нижней губой. Речи ее звучали визгливо, повелительно, не очень грамотно, порой даже вульгарно. С первого взгляда узнавался хищник, который знает, чего хочет, и цапнет это жадной пастью; не самый лютый живоглот – понятно было, что интереса у нее к другим не хватит съесть с костями. Так, обглодает да и бросит, как вытертую негодную швабру.

Даром любезностей миссис Криви не расточала. Кивнув Дороти на кресло (приглашение походило на приказ), сама тоже уселась, скрестив костлявые длинные руки.

– Думаю, мы поладим по-хорошему, мисс Миллборо, – пронзительно и грубовато заговорила она. (Дороти по совету мудрейшего адвоката сэра Томаса сохранила псевдоним Эллен Милл-боро.) – Думаю, обойдусь без неприятностей, которые у меня вышли с двумя, которые до вас. Так говорите, раньше никогда учительницей не работали?

– В школе не приходилось, – ответила Дороти, следуя легенде рекомендательного письма, где было уклончиво упомянуто о некотором опыте «приватного преподавания».

Миссис Криви кинула взгляд на Дороти, как бы раздумывая, посвящать ли ее в секреты школьной педагогики, но заключила, видимо, что не стоит.

– Ну, поглядим, – хмыкнула директриса. – Должна сказать, – прибавила она обидчиво, – с помощницами нынче трудно. Ты им и жалованье дай, и отношение, а благодарности-то ноль. Последняя, которую вот только что пришлось спровадить, эта мисс Стронг, учительство-то знала. Она ведь даже была БИ, а уж кого еще для школы лучше, разве что МИ[66]. Вы-то, мисс Миллборо, случайно не БИ или МИ?

– Нет, к сожалению, – сказала Дороти.

– Вот это плохо. На проспекте лучше выглядит, когда учителю к фамилии еще всякие буквы. Ладно! Может, и ничего. Из наших-то родителей мало кто толком понимает насчет БИ, а показать свое невежество им стыдно будет. Но по-французски, уж конечно, вы можете?

– О, французский… Я, разумеется, его учила…

– Ну, тогда нормально. Главное, чтоб нам это в проспекте вставить. Так я вам хочу досказать: мисс Стронг умела все по учительству, только не соблюдала себя, как я говорю, с моральной стороны. Наш «Рингвуд-хауз» имеет большую твердость с моральной стороны. Уж это первое, что надо для родителей, сами потом поймете. А та, которая перед мисс Стронг, мисс Бруер, – ну, в ней была, как я говорю, слабоватость. Со слабоватостью школьниц не приструнишь. Кончилось тем, что одна младшая взяла спички, залезла под стол учительский и юбку мисс Бруер подпалила. Как же ее после того держать? За дверь – и безо всяких аттестовок, скажу я вам!

– Вы сразу исключили провинившуюся девочку? – спросила Дороти неуверенно.

– Что? Девочку? Нет уж! Стану я, что ли, свой доход за дверь выкидывать? Мисс Бруер эту я мигом выставила. Какой прок от учительницы, если при ней дерзости в классе. У нас сейчас набрано учениц двадцать одна; им, знаете, хорошая острастка требуется.

– Вы сами не преподаете?

– Господи Боже, нет! – презрительно фыркнула миссис Криви. – И так уж забот полон рот, чтоб еще время тратить на всякое учительство. И дом ухода требует, и учениц семь сейчас здесь обедают,