Абсолютная власть - Дэвид Балдаччи

Он сел за маленький стол в углу, отомкнул выдвижной ящик и достал коробку. Сняв крышку, он положил рядом с написанным им сегодня утром письмом пять аудиокассет. Имя на конверте было написано большими, четкими буквами. “Сету Фрэнку”. Черт, он был в долгу перед этим парнем.

До него донесся смех, и он снова подошел к окну. Синди, Крис и Шерри, его жена, теперь играли в снежки. Смех не утихал, и схватка закончилась тем, что все трое повалились в сугроб рядом с подъездной дорогой.

Он отвернулся от окна, и с ним произошло то, о чем он, казалось, уже давно забыл. С ним такого не случалось даже за восемь лет работы в полиции, когда у него на руках умирали малыши, избитые до смерти теми, кто должен был защищать и любить их, не случалось даже за годы, когда он ежедневно искал среди людей их худших представителей. Слезы были солеными. Он не вытирал их. Они продолжали стекать по его щекам. Вскоре жена и дети вернутся в дом. Сегодня они собирались вместе поехать поужинать. По иронии судьбы, сегодня у Билла Бертона был сорок пятый день рождения.

Он наклонился над столом и быстрым движением вынул из кобуры пистолет. В окно стукнул снежок. Они хотели, чтобы их папа присоединился к ним.

Простите. Я люблю вас. Я хотел бы остаться с вами. Простите меня за все, что я сделал. Пожалуйста, не держите зла на вашего папу. Чувствуя, что вот-вот потеряет самообладание, он засунул ствол 357-го калибра как можно глубже себе в рот. Металл был холодным и тяжелым. Одна из десен начала кровоточить от ссадины.

Билл Бертон сделал все от него зависящее, чтобы никто и никогда не узнал правды. Он совершил преступления; он убил невинного человека и был замешан в других пяти убийствах. И теперь, после всего пережитого им ужаса, после месяцев нарастающего отвращения к тому существу, в которое он превратился, после бессонной ночи рядом с женщиной, которую он более двух десятилетий любил всем сердцем, Билл Бертон отчетливо осознал, что не может принять того, что сделал, и не может жить с сознанием этого.

Дело было в том, что он не видел смысла в жизни без самоуважения, чувства собственного достоинства и гордости. И этому не могла помочь даже неизменная любовь его семьи, она только усугубила положение. Потому что объект любви и уважения знал, что не заслуживает этого.

Он взглянул на стопку аудиокассет. Его страховой полис. Теперь они станут его наследием и его необычной эпитафией. И это к лучшему. Спасибо тебе за это, Господи.

Его губы изогнулись в едва различимой улыбке. Секретная служба. Что ж, скоро секреты испарятся, как туман. Он вспомнил про Алана Ричмонда, и его глаза заблестели. Здесь твой пожизненный срок без права на досрочное освобождение, а ты проживешь до сотни лет, подонок.

Его палец лег на спусковой крючок.

Снова в окно стукнул снежок. До него доносились их голоса. При мысли о том, чего он лишается, слезы вновь заструились по его щекам.

– Проклятье. – Слово слетело с его губ, неся в себе больший груз вины и страдания, чем он мог вытерпеть.

Простите. Не вините меня. Ради Бога, не вините меня.

При звуке выстрела игра прекратилась и три пары глаз одновременно повернулись в сторону дома. В следующую минуту они были внутри. Еще через минуту раздались крики. Тихое живописное место больше не было тихим.

Глава 29

Стук в дверь раздался неожиданно. Президент Алан Ричмонд проводил напряженное совещание со своими министрами. Пресса в последнее время ожесточенно критиковала внутреннюю политику администрации, и ему хотелось знать почему. Впрочем, его не особенно интересовала политика как таковая. Его больше волновало то, как ее воспринимают. В его генеральной стратегии восприятие толпы было доминирующим принципом.

– Кто это, черт возьми? – Президент гневно взглянул на секретаршу. – Кто бы они ни были, в моем сегодняшнем расписании их нет.

Он обвел взглядом стол. Черт, глава его администрации сегодня даже не удосужилась выйти на работу. Может, она, наконец, совершила умный поступок и проглотила пригоршню таблеток. Это повредит ему, но не надолго, если он сочинит впечатляющую историю о ее самоубийстве. К тому же в одном она была права: его рейтинг перед выборами был настолько высоким, что уже ничто не могло его поколебать.

Секретарша робко вошла в комнату. Ее лицо выражало сильное недоумение.

– К вам много людей, господин президент. Мистер Бэйлисс из ФБР, несколько полицейских и один господин из Вирджинии, не назвавший своего имени.

– Полиция? Пусть записываются на прием и уходят. И скажите Бэйлиссу, чтобы позвонил мне сегодня вечером. Если бы я не протолкнул его на должность директора, он сейчас прохлаждался бы в каком-нибудь Богом забытом отделении Бюро. Я не потерплю подобного неуважения.

– Они очень настаивают, сэр.

Побагровев, президент встал.

– Скажите им, чтобы убирались к чертовой матери. Я занят, идиотка!

Женщина поспешно двинулась к двери. Та открылась сама, прежде чем она дошла до нее. Вошли четверо агентов секретной службы, в том числе Варни и Джонсон, группа полицейских, включая шефа полиции округа Колумбия Натана Бриммера, и директор ФБР Дональд Бэйлисс, невысокий плотный мужчина в двубортном костюме с неестественно бледным лицом.

Вошедший последним Сет Фрэнк тихо закрыл дверь. Он держал простой коричневый кейс. Ричмонд грозно посмотрел на каждого из них, пока, наконец, его взгляд не остановился на следователе.

– Следователь... Фрэнк, правильно? Если вам не сказали, то знайте: вы прерываете важное совещание кабинета министров. Я вынужден просить вас покинуть помещение.

Он взглянул на четверых агентов, поднял брови и дернул головой в сторону двери. Агенты смотрели на него, не двигаясь.

Фрэнк выступил вперед. Из кармана пальто он достал лист бумаги, развернул его и передал президенту. Ричмонд рассматривал его, пока его министры в крайнем изумлении наблюдали за происходящим. Наконец, Ричмонд взглянул на следователя.

– Это что, шутка?

– Это копия ордера на ваш арест по обвинению в умышленных убийствах, совершенных в штате Вирджиния. У господина Бриммера есть подобный ордер на арест по обвинению в соучастии в убийствах. Обвинение будет предъявлено вам прокуратурой округа Колумбия после того, как окончательно выяснятся обстоятельства дела.

Президент посмотрел на Бриммера, который спокойно встретил его взгляд и утвердительно кивнул. Холодные глаза шефа ФБР выдавали его истинные чувства, которые он испытывал к главе исполнительной власти.

– Я президент Соединенных Штатов. Вы не имеете права предъявлять мне ничего, кроме своих удостоверений. А теперь убирайтесь. – Президент повернулся и направился к столу.

– Формально вы, может быть, и правы. Однако меня это не волнует. После окончания процесса импичмента вы не будете президентом Аланом Ричмондом, вы будете просто Аланом Ричмондом. И тогда я вернусь. Имейте это в виду. Президент снова повернулся к следователю; его лицо побледнело.

– Импичмент?..

Фрэнк двинулся вперед, пока не подошел вплотную к президенту. В любой другой ситуации это вызвало бы мгновенную реакцию агентов секретной службы. Но теперь они стояли неподвижно. По их виду нельзя было сказать, что каждый из них в душе тяжело переживал потерю. Джонсон и Варни были крайне возмущены тем, что им солгали о событиях в имении Салливана той ночью. И человек, на которого возлагали всю вину, теперь стоял, съежившись, перед ними.

– Перестаньте отпираться, – сказал Фрэнк. – Тим Коллин и Глория Рассел уже в тюрьме. Они оба отказались от права на защиту и дали подробные показания под присягой о всех событиях, имеющих отношение к убийству Кристины Салливан, Лютера Уитни, Уолтера Салливана и двух человек в здании фирмы “Паттон, Шоу и Лорд”. Думаю, они уже допрошены прокурорами, которые, в любом случае, интересуются лишь вами.

Президент, пошатнувшись, отступил назад, потом снова выпрямился.

Фрэнк открыл свой кейс и достал видеокассету и пять миниатюрных аудиокассет.

– Уверен, ваш адвокат захочет это увидеть. На видеопленке запечатлено, как агенты Бертон и Коллин пытаются убить Джека Грэма. Кроме того, у нас есть аудиозаписи нескольких сходок с вашим участием, где планировались различные преступления. Больше шести часов уличающих вас переговоров, господин президент. Копии записей без всяких купюр отосланы в Конгресс, ФБР, ЦРУ, “Вашингтон Пост”, генеральному прокурору и всем, кого я припомнил.

Также прилагается аудиозапись вашего телефонного разговора с Уолтером Салливаном в ночь его убийства. Она не вполне совпадает с той версией, которую вы мне изложили. И все благодаря Биллу Бертону. В своей записке он указал, что считает это своим вкладом в обеспечение безопасности страны.

– И где же Бертон? – В голосе президента прозвучала ярость.

– Свидетельство о его смерти выдано сегодня в десять тридцать утра в больнице округа Фэрфакс. Самоубийство путем нанесения себе огнестрельного ранения.