Кристальный пик - Анастасия Гор

него горло покрывал болезненный налет, жутко хотелось пить. Благо, прошло меньше дня, прежде чем по рыхлым дюнам вдалеке заскользили причудливые тени караванов, и погонщик мулов, нагруженных бочками с гранатовым вином, поделился с нами своим бурдюком, а также сообщил, что до Амрита осталось меньше трех лиг.

То, что Амрит, в отличие от большинства главных городов, располагается не в центре своего туата и даже не на побережье возле галоклина[23], где Изумрудное море встречается с Кипящим, а на самой границе Золотой Пустоши, я узнала еще в детстве. Тогда мне показалось это глупым, ведь захвати главный город туата — захватишь его весь. Так зачем строить свою столицу так близко к чужим границам, когда можно расположить ее дальше? Однажды я озвучила эту мысль отцу, на что он усмехнулся и заставил меня прозреть, объяснив: любое войско после пересечения целой пустыни не успеет оправиться от жажды, голода, жарких дней и ледяных ночей, как сразу же будет разбито вражеским хирдом. Неудивительно, что на покорение туата Ши у Оникса ушло два с половиной года.

При нас не было ни еды, ни воды, ни карты с вещами на случай ночлега, а Кочевник все еще истекал кровью, и даже Мелихор до сих пор хромала на обе ноги, исцеляясь медленнее Сола в силу возраста. Именно поэтому мы единодушно приняли решение сначала остановиться в Амрите, а уже затем, подготовившись и отдохнув, выдвинуться домой. Солярис все порывался обратиться, дабы донести нас до города в кратчайший срок, однако это тоже показалось мне дурной затеей: шерстяная ткань, которой перевязывала его плечи и торс Волчья Госпожа, подлатала и избитое тело, и броню, но Сол все равно шагал нетвердо, бледный, осунувшийся. Жемчужные волосы его были красными от крови, запекшейся сгустками от жары. Настояв на том, что три лиги безопаснее будет преодолеть пешком за караваном погонщика, который как раз брел обратно от кочевых поселений, я повела нас четверых к Амриту, надеясь, что ярлскона Ясу не станет слишком сердиться на незваных гостей.

«Амрит раскрывается навстречу пустыни, как львиная пасть. Двадцать молочных башен стоят на страже города снаружи и еще двадцать стоят внутри, а замок Хару, окольцованный тремя реками, что мелеют от жары в месяц зноя, но наполняются до краев в месяц жатвы, возвышается над ними всеми. Жители Амрита носят львиные шкуры и шелк, и ни один странник не сыщет рис с куркумой сытнее и ароматнее, чем тот, что готовят на местном базаре», — так описывала город сама Дейрдре в «Памяти о пыли», и я помнила это описание наизусть, слово в слово. Даже невольно бормотала его под нос, когда перед нами отворились окованные железом врата первой крепостной стены и показались те самые молочные башни, действительно похожие на клыки зверя.

В Амрите было зелено и свежо: всюду распускались крупнолистные папоротники и журчали ручьи с фонтанами, вокруг которых выстраивались разноцветные дома из песчаника с плоскими крышами. Жалко, что я не успела рассмотреть остальное: нас тут же окружил ярловый хирд, разодетый в бронзово-оранжевые таблионы с секирами наперевес.

— Вещий стриж отправлен, драгоценная госпожа.

— Спасибо большое, Ясу.

— Не надо благодарностей, госпожа. Мой дом — ваш дом.

Теплый чай, заваренный из розовых лепестков, козьего молока и корицы, утолял жажду даже лучше, чем вода. Немудрено, что Ясу вручила мне чашу с ним в первую очередь, едва я уселась на пестром ковре ее личных чертогов. Витые колонны обступали нас полукругом, всюду развивались воздушные шторы из тафты, похожие на облака. К чаю подали ореховую нугу и баранину на косточках, и пока я выслушивала почти подробный доклад Ясу, тоже сидящей на полу в необычной для остальных туатов Круга манере, Солярис успел до последней крошки смести первое, а Кочевник — второе.

— Эй, а мне оставить⁈ — возмутилась Мелихор, только вернувшаяся из купален после меня.

От ее распаренной кожи исходил аромат дымных благовоний. Прямая челка и пепельные волосы вились на кончиках, и вся она наконец-то блистала свежестью и белизной. Даже одежда, одолженная Ясу, похожая на традиционную одежду Сердца — туника из ткани полупрозрачной, как стрекозиные крылья, с оголенными бедрами и плечами, — пришлась ей впору. На мне сей наряд смотрелся бы просто нелепо и висел мешком, поэтому я попросила самое закрытое и скромное из того, что было в сундуке Ясу — голубое платье-гандура, расшитое перламутром, какие носили в Амрите незамужние женщины, и обычные штаны под ним. Местная одежда, широкая и свободная, отлично пропускала воздух в жару и вдобавок оказалась невероятно удобной, как и деревянные сандалии, на которые я сменила стоптанные башмаки из кожи. Жаль, что такая обувь была совершенно непригодна для Дейрдре, где рыхлая и вязкая почва даже летом быстро затопит тебя по лодыжку.

Кочевник замычал с набитым ртом, когда Мелихор нагло отняла у него последнюю баранью корейку и плюхнулась на бархатные подушки. Он сам одежду так и не сменил, вдобавок от купален тоже отказался. Только позволил лекарке Ясу перевязать себя да умылся в принесенной кадке и побрился топором, благодаря чему уже стал выглядеть чуточку лучше. Только почему-то свой раскрас медвежий не нанес: лицо осталось чистым, по-юношески округлым, с мягкими и нежными чертами. Они совершенно не сочетались с его низким голосом и бугристыми мышцами, из-за чего Мелихор пялилась на него минут пять, пока не привыкла. Расставание с Тесеей явно наложило на него отпечаток: даже ел Кочевник не с аппетитом, как обычно, облизывая пальцы и громко чавкая, а просто глотал мясо, не жуя, лишь бы поскорее восстановиться. Будто хоронил кого-то, а не трапезничал в ярловом замке.

— Вещий стриж доберется до Столицы через четыре дня. В послании я указала, что вы в полном здравии и скоро прибудете в Столицу, но не стала уточнять, где именно вы находитесь, — сообщила Ясу, когда Мелихор с Кочевником успокоились и перестали делить еду. — Не хотелось бы, чтобы его перехватили по пути фергусовцы или нейманцы.

«Вещими стрижами» в Ши называли почтовых птиц, и то действительно были самые обычные стрижи размером с детский кулачок, а не вороны, коих использовали во всем остальном Круге. Ясу снисходительно объяснила мне, что стрижи — самые быстрые и выносливые птицы, способные преодолеть за сутки десятки лиг. Только им и было по силам перелететь через Золотую Пустошь.

— Разве стриж будет лететь через Фергус или Немайн? — нахмурилась я, отставляя чашу с недопитым чаем в сторону и поправляя платье, вырез