Белые искры снега - Анна Джейн

После ко мне подошла, окутанная своим сиянием, Арина. Ее удивление, сменившее улыбку, ударило по мне веткой молодой, набирающей силы крапивы, как только она увидела лунный браслет на моей руке. Миг – и Арина оказалась около меня, став на одно колено, цепко схватив за запястье и близко наклонившись, стала рассматривать лунный браслет, не смея притрагиваться к нему. В ее темно-синем сиянии, повторяющем контуры тела, взрывались бомбы, и тысячи осколков разлетались от кончиков черных волос до кончиков аккуратных, покрытых прозрачным лаком ногтей.

Меркурий мгновенно оказался за ее спиной, глядя на меня своими черными глазами, как на чудо. Его сияние было похожим на гладкий бархат, по которому то и дело серебряной строчкой пробегали то прямые линии, то такого же цвета зигзаги, то медленно появлялись фиолетовые треугольники, обведенные золотом, и так же медленно исчезали.

А после я стала лететь с такой немыслимой скоростью, что все вокруг стало черным. Кажется, я провалилась во всепоглощающую пустоту, и только дважды выныривала из нее, ртом глотая воздух, перенасыщенный ароматом трав.

Они явились тогда, когда Настя пришла в себя, пробыв без сознания несколько минут – Меркурий, Арина и белокурый виолончелист. Он первым зашел в кабинет, в то время как водитель Тимофея с вежливым почтением придерживал ему дверь.

– Приветствую, князь Август, – отвесил ему короткий кивок Тимофей, резко вставая с дивана, на котором лежала длинноволосая девушка, рассматривающая потолок так, словно он был расписан рукою самого Микеланджело. Тот благосклонно и медленно кивнул в ответ. Его чуть волнистые волосы были забран в низкий хвост, а лицо с двух сторон обрамляли короткие пряди, касающиеся заостренного подбородка. Это делало музыканта несколько даже женственным, хотя не портило, а придавало особенную изюминку.

– Благодарю, что откликнулись на мою… просьбу. Понимаю, она была внезапной.

– Я не мог не откликнуться, командор, – ответил Август не слишком приятным тоном. – Вы ведь прекрасно знаете это. Было очень мало времени, чтобы подготовиться. И, откровенно говоря, я до сих пор не понимаю вашей логики, хотя Меркурий попытался мне все объяснить.

– Как только мы закончим, я дам вам более развернутые комментарии, – пообещал дядя Тим тоном человека, который изящно умеет водить за нос, маскируясь под благочестивого гражданина. – Сейчас главное, чтобы все, что задумано, прошло по плану. И у нас есть совсем немного времени.

– Небольшая доза моего напитка – и этот час, о котором вы говорили, выпадет из ее памяти навсегда, – вклинилась Арина, глядя на Тимофея с обожанием, как кошка на доброго хозяина.

– Почему ты называешь свои зелья напитками? – спросил Август таким же, как и у нее, насмешливым голосом – милым, даже каким-то игривым тенором. – Почему не эликсирами, например?

– Может быть, мне еще варевом их называть?

– Тогда может быть, тебе стоит называть себя не колдуньей, а, скажем, экстрасенсом? Или ясновидящей. Или биоэнергетиком. Или индиго. Хотя нет, для индиго ты уже сильно ста… взрослая. Может быть, просто знающей? – продолжал с легкой полухмылочкой блондин. – Сегодня утром за завтраком я читал газету, и там, в рекламном разделе «Прочие услуги» была дама, называющая себя Знающая и имеющая титул великого эмиссара магии. Между прочим, у нее были дипломы некой высшей международной школы белой биоэнергетики, а также Института яснознающих, ясновидящих и яснослышащих.

– Вы как скажете. Прекратите читать всякую чушь. Вернитесь к Канту и Федорову. Великий эмиссар магии, надо же, – хмыкнула Арина и, наконец, обратила внимание на Настю. – А вот и наша девочка. Милая. Как тебе после моего напитка? – ласково спросила она. – Он ведь лучше, чем те блюда, которые я приносила тебе? «Перунов цвет» дарит простым людям то, что не подарит ни один наркотик, хотя тех, кто пробовал мой напиток, можно пересчитать по пальцам. И хотя она попробовала совсем ничего – концентрация его слаба, но готова поклясться на крови, сейчас в эйфории. – Брюнетка улыбнулась Насте и даже помахала рукой, пальцы которой были увенчаны парой тяжелых колец с темными камнями. Она вдруг замерла, уставившись на ее руку, на запястье которой был надет браслет.

– Командор, вы раньше не показывали его нам, – хриплым голосом сказала она, продолжая глядеть на Настин браслет, который она прозвала лунным. Сама же девушка, лежащая на диване, не с меньшим интересом разглядывала видимые только ей резкие всполохи фиолетового в сиянии Арины и огненно-оранжевые цветы, то распускающиеся ярким всполохом, то пропадающие.

– Собственно, никто кроме хранителя не должен видеть его, – скучным голосом сообщил дядя Тим. – Сегодня – исключительный случай. У вас все готово?

– Да, – стройным хором откликнулись его черноволосые водитель и официантка-ведьма. Август лишь вновь коротко кивнул, на расстоянии, заложив, как принц, руку за руку, изучая Настю и изредка переводя взгляд на Тимофея. Он явно о чем-то задумался. Тимофей поймал один из взглядов, брошенных на него князем, и на его суровом сейчас лице появилось вопросительное выражение.

– Твое варево в вине? – поинтересовался белокудрый у Арины, тут же переведя взгляд на бутылку.

– Нет. В ее бокале только. «Перунов цвет» прозрачен. Не отличить от воды. И для малышки потребовалось всего лишь пара капель – я капнула, как вы сказали, варево, в ее бокал, перед тем, как принесла его сюда. Все просто. – Кажется, странная официантка с тяжелым взглядом ожидала похвалы, и когда дядя Тим благосклонно кивнул ей, Настя увидела, как в ее сиянии одновременно взорвались несколько звезд, а на красных губах заиграла полуулыбка.

– Она пришла в себя ровно через шесть минут. У нас осталось 54 минуты. Пора приступать. Мы должны успеть. За мной. Меркурий, возьми девочку, – сказал Тимофей.

С этими словами дядя Насти, кивнув Меркурию, направился к чудесной картине-окну, за которым играли в снежки местные дети и пробегала по мерзлой мощеной дороге очередная двойка лошадей, запряженная в карету. Он коснулся ненастоящего окна открытой ладонью, и окно вдруг стало дверью – часть стены просто-напросто почти бесшумно отъехала.

Меркурий, как и приказал ему Тимофей, взял Настю на руки, держа при этом так легко, словно она и не весила ничего. Август, он же князь, стал позади него и задумчиво погладил девушку по голове. Так осторожно, не желая навредить, обычно касаются цветов.

– Эх, дитя, дитя, – произнес он с сожалением. – Командор, вы уверены, что желаете передать браслет ей? – с сомнением в голосе спросил белокурый, все так же гладя меня по волосам.