Постчеловек: глоссарий - Рози Брайдотти

ученой-феминистки и физика-теоретика элементарных частиц Карен Барад призывает полностью отказаться от лингвистического поворота. Ахмед размышляет над вступлением к статье Барад «Постгуманистическая перформативность: к пониманию того, как материя получает значение», где можно прочитать следующее:

«Языку было предоставлено слишком много власти. Лингвистический поворот, семиотический поворот, интерпретационный поворот, культурный поворот: кажется, что в последнее время любая «вещь» на каждом шагу – даже материальность – превращается в предмет языка или какой-либо еще формы культурной репрезентации. Вездесущие каламбуры на тему «материи», увы, не означают переосмысления ключевых понятий (материальности и означивания) и взаимосвязи между ними. Скорее, это, по-видимому, симптоматично для той степени, в которой материя «факта» (так сказать) была заменена вопросами означивания (здесь без ужасных кавычек). Язык имеет значение. Дискурс имеет значение. Культура имеет значение. Но в каком-то важном смысле единственное, что, кажется, больше не имеет значения, – это материя».

Barad, 2003: 801

Несмотря на аргументацию, которая разворачивается в статье Барад (о запутанности материи и смысла), Ахмед расценивает чрезмерный акцент Барад на языке как отказ от всего лингвистического. Оценка Ахмед работы Барад – это не только чрезмерная реакция (см., например, Davis, 2009; van der Tuin, 2008). Она также привела к расколу в феминистских академических сообществах (Irni, 2013a). Во-первых, в самой статье Ахмед возникает раскол между новым материализмом и матерями-основательницами феминистских исследований науки – биологами-феминистками 1970-х годов. Во-вторых, дискуссия, вызванная статьей Ахмед, породила – наряду с откликами Ноэлы Дэвис, Сари Ирни и моим – последователей критики новых материализмов, например молодого теоретика культуры Денниса Брюнинга (Bruining, 2013) вместе с его академической наставницей Никки Салливан (Sullivan, 2012). Пагубным результатом всего этого является расхождение между соматотехникой Салливан – теорией невозможности разделить (вопросы) тела и (вопросы) технологии – и новыми материализмами. Безусловно, для академического и общественного влияния феминистских исследований, а также растущих школ соматотехники и нового материализма (как и гуманитарных наук об окружающей среде, медицинских гуманитарных наук, объектно-ориентированной онтологии, спекулятивного реализма и материализма) было бы более продуктивно сотрудничать и обмениваться библиографиями, публикациями и стипендиями.

См. также: Постгуманистическая критическая теория; Экософия; Феминистская постгуманитаристика; Материальная значимость; Объектно-ориентированная онтология (ООО); Процессуальные онтологии; Квантовая антропология; Материальные феминизмы.

Ирис ван дер Туин

(Перевод Анны Слащевой)

Неокибернетика

Достижения в области кибернетики и теории систем стали главными движущими силами современного постгуманизма. Появившаяся в середине XX века метадисциплинарная наука кибернетика объединила физику, математику, биологию и инженерное дело в концептуальный синтез, освободив исследования от старых романтических эссенциалистских представлений о механическом и органическом: «физическое функционирование живых индивидуумов и работа некоторых из новейших информационных машин полностью параллельны друг другу» (Winer, 1950; Винер, 2001: 22). Можно считать, что и те и другие используют негативную обратную связь для саморегуляции своих действий. Кибернетика в своей эволюции до настоящего момента также использовала полученную обратную связь, породив значительные философские отклики, которые изменили ее первоначальные технонаучные предпосылки. Понятие «неокибернетика» обозначает это новое направление теории самореферентных систем и служит источником дискурса неокибернетического постгуманизма.

В 1970-х годах появилась возможность выявить различие между кибернетикой первого и второго порядка. «Первый порядок» – это обратная формация оригинальной кибернетической логики, сосредоточенной на цикличности функционирования природных и технологических систем (Rosenbleuth, Wiener, Bigelow, 1943), когда, например, выходные данные преобразуются обратно в каузальные входные данные, таким образом заменяя строго линейное описание. Тем не менее кибернетика первого порядка сохраняла традиционную научность в своей позиции объективной отстраненности по отношению к системам, которые она проектировала и наблюдала. Кибернетика «второго порядка» возникла, когда философски настроенный кибернетик Хейнц фон Фёрстер создал «кибернетику кибернетики», обратив логику операционной цикличности на саму себя (von Foerster, 2003). Рекурсия теперь изучалась сама по себе как формальная самореференция в тех системах, которые способны подниматься до когнитивных операций, а именно в «системах наблюдения» (von Foerster, 1981).

В этом описании на первый план вышли живые системы, за которыми последовали социальные. Тесно сотрудничавшие с фон Фёрстером биологи Умберто Матурана и Франсиско Варела воплотили кибернетику второго порядка в концепции аутопоэзиса. С самого начала теория аутопоэзиса представляла собой формальный замысел самореферентного поддержания материальных мембран биологическими системами, самостоятельно создаваемых границ между внутренним функционированием и внешней средой. В аутопоэтической системе когнитивная самореференция принимает форму оперативного самопроизводства, поддерживаемого организационной замкнутостью, не самой системы, а внутреннего аутопоэтического процесса. В живой клетке аутопоэзис – это познание (Maturana and Varela, 1980). Затем теоретик социологических систем Никлас Луман возвысил аутопоэзис из биологического контекста до общей теории самореферентных самопроизводящихся систем, охватывающих, но также и огораживающих психический и социальный уровни функционирования. Теперь появилась возможность функционально разделить отдельные аутопоэзисы сознания и коммуникации (Luhmann, 1995, Луман, 2007; Clarke, 2014).

Неокибернетика расчленяет мнимое единство и универсальность гуманистического субъекта, чтобы перераспределить его виртуальную множественность в рамках мировой связи, объединяющей полуавтономные системы с их собственной средой обитания. Совместно эволюционирующие самореферентные системы конструируют сложные совместные зависимости и совместные наблюдения. Различные виды аутопоэтических систем обладают функциональным совпадением: живые, психические и социальные системы – все они демонстрируют аутопоэтическую, самореферентную и самопроизводящуюся форму, но без преобладающего функционального единства. Каждый вид аутопоэтической системы продуцирует только свой особый режим познания – жизнь, сознание или коммуникацию в зависимости от обстоятельств. Луман говорит об этой операционной неоднородности в эпистемологическом конструктивизме неокибернетической теории: «с традиционной атрибуцией познания „человеку“ покончено. Здесь ясно, как нигде, что „конструктивизм“ – это совершенно новая, постгуманистическая теория познания» (Luhmann, 2002: 147).

Там, где дерридеанская критика западной метафизики отмечает предпочтение речи перед письмом, неокибернетическая критика диалектики отмечает предпочтение феноменологии перед социологией, приоритет разума перед обществом, сознания перед коммуникацией. Теория систем второго порядка разрушает феноменологические представления об интерсубъективности, поскольку психические и социальные системы не могут сливаться воедино. Тем не менее они совместно эволюционируют, и каждая система воспринимает другую как свою непосредственную и незаменимую среду обитания. Утверждение Лумана о том, что «люди не могут общаться», является намеренной провокацией, обезоруживающей высокие гуманистические презумпции прерогативы субъекта постгуманистическим изречением о том, что «коммуникация конструирует себя сама» (Ibid.: 176–177). Другими словами, если социальные системы рассматриваются как состоящие из рекурсивного воспроизводства коммуникативных событий, то человеческие существа (вместе со своими потоками сознания) должным образом оказываются в средах систем коммуникации. Чтобы воспользоваться этими операциями, «участвовать в коммуникации» (Ibid.: 169–184), людям нужно подключаться через материальных посредников к нечеловеческим (ahuman), надындивидуальным системам: «Обращение Лумана с теорией систем обеспечивает именно то „сохранение“ логики gramme, к которому призывает Деррида и