Венганза. Алый рассвет - Виктор Хант

Рано или поздно ее стальной нрав проявит себя, и это может оказаться сюрпризом для тех, кто привык не замечать Соледад. Но личного оружия у дочерей комиссара не было – Эррера выдавал им табельное для тренировок.

После этого Алехандро заподозрил мать девушек, Глорию Вега. Что, если эта взбалмошная и надменная красавица увидела Мигеля с дочерью, последовал скандал и она схватилась за оружие? Вычурный арбалет штучной работы вполне мог принадлежать даме, подчеркивающей аристократическое происхождение, а комиссар очевидно балует супругу подарками. Однако, эта версия рассыпалась – комиссар с женой в ночь убийства Мигеля не отлучались с того самого Вечера Памяти, где выступал Мигелито, и только утром под охраной бойцов отправились домой после благотворительного бала для избранных и игры в карты.

Алехандро рассматривал и версию с наемным убийцей, который хочет, чтобы его почерк заметили. Через почтальона Родригес вышел на нескольких наемников, работавших в Асконе. Среди них только двое пользовались арбалетами, но дальнобойными, сидели в засаде и никогда не приближались к жертвам даже на сотню шагов. Про "идиота, который бьет вблизи" никто из них не слышал. Да и кому бы взбрело в голову делать дорогостоящий заказ на убийство простого мариачи?

Оставался последний вариант. Ритуальное убийство. Культ Санта Муэрте набирал силу, ходили слухи о кровавых жертвоприношениях. Это объясняет и странные символы на месте убийства Мигеля, и его грим – Маску Смерти. И полнолуние. Все сходится!

Селену видели на кладбище, у склепа где поклоняются Сантите, с человеком, которого называют el Servidor del Sangrienta – служителем Кровавой Госпожи. Алехандро немногое удалось узнать о нем, ни настоящего имени, ни адреса. Он часто ночует на кладбище или в домах у преданных последователей культа и общается с темным шаманом.

Что, если Селена заманила Мигеля в ловушку, и его принесли в жертву Санта Муэрте? Такое событие захотели бы скрыть и комиссар, которому не сносить головы если начальство узнает о существовании культа в его городе, и Дон, который этот культ прикармливает.

Серьга в ухе, череп с маракасами, жгла его, напоминая о том, что обещание, данное брату, осталось неисполненным.

Фургон остановился со скрипом, покачнулся под весом громил, которые влезли внутрь, чтобы вытащить пленников. Алехандро схватили за плечо и вытолкнули, он рухнул на колени и тут же поднялся. Он примет смерть как настоящий асконец, с гордо поднятой головой. Ему не препятствовали, даже не били, просто заставили сделать несколько шагов в сторону, чтобы вытащить из фургона остальных.

Минуты стали тяжелыми и медленными как свинец, все чувства невероятно обострились. Даже боль в вывернутых руках сейчас казалась счастьем – свидетельством того, что он жив.

Его толкнули в спину, приказали идти и он послушно пошел, размышляя о совершенно неожиданных, мимолетных вещах – о том, что Гром любит финики, так смешно гоняет во рту косточку, погружаясь в задумчиво-меланхоличное настроение. О цветке у Риты в волосах, ярко-розовом, пышном, названия которого он так и не узнал. О том, что цикады так громко стрекочут – стараются заполнить тишину, чтобы не было страшно? И все-таки возвращался к мысли о том, что как ни старался, не получилось уладить дело самому, дать городу последний шанс.

Когда Алехандро убьют, придут те, кто стоят за ним, и кара настигнет всех. Убийце Мигеля не уйти, не скрыться даже в горах. Пусть Алехандро этого не увидит, но он точно знает – возмездие свершится. С этой мыслью не страшно принять смерть.

С головы резко сдернули мешок, у самого затылка щелкнул арбалетный механизм. Алехандро стоял над краем свежевырытой ямы. Рядом дрожали и поскуливали трое мужчин в рваных рубахах – Алехандро узнал в них толстяка Санчо, Бето и Чучо по прозвищу Дохляк. Те самые парни, которых он вытащил из комиссариата.

– Посмотрите, сколько крыс собралось, – прозвучал за спиной взвинченный, напряженный голос Панкрасио Перро. – Ничего не хотите рассказать? Покаяться. Перед смертью.

– Босс, я ничего не сделал… пожалуйста, босс, – Санчо всхлипывая обернулся и получив арбалетным прикладом в лицо, рухнул на колени.

Бето заходился в судорожном кашле, Дохляк скулил на тонкой высокой ноте, раскачиваясь из стороны в сторону. В свете воткнутых за вырытой ямой факелов все трое казались мертвецами – глубоко запавшие глаза, тени на осунувшихся лицах. Похоже, после побега всем троим пришлось несладко.

– Ты! – Перро вдруг возник рядом с Алехандро, приставил мачете к груди Родригеса. – Ничего не хочешь сказать напоследок? Может, привет передать? Шепни мне имя связного, Родригес, и я дам тебе шанс умереть без боли!

Алехандро молчал, глядя в безумные глаза Пса. Молчал, потому что не важно, что он сейчас скажет. Пес уже все решил. И Алехандро принял это решение.

– Что, язык проглотил? – Перро схватил Алехандро за горло, приблизил обезображенное нервной гримасой лицо.

Задыхаясь в стальной хватке, Алехандро рванул веревки на запястьях – если уж умирать, то этого бешеного пса он заберет с собой!

Но Перро разжал пальцы, Алехандро сбили с ног и окованный железом ботинок прижал его к земле.

Перро прошелся за спинами обреченных и кивнул арбалетчикам:

– Начинайте, парни.

Глава 34 Бешеный Пёс

Вопли приговоренных стихли быстрее, чем Перро закурил свою сигару. Он не спешил оборачиваться, вдыхая сырой предрассветный туман вместе с сизым дымом. Забыться бы в дурмане непентес, только этот путь не для него. Чистый разум важнее недолговечного удовольствия. Пес будет сам контролировать свою жизнь, он так решил, он всегда хотел этого. Хотел до судорог, до стонов, когда просыпался по ночам мучимый видением со своим вечным проклятием – тем моментом, когда его жизнь оказалась в руках дона Фернандо Гарсии, и тот подвесил ее на тонкий волосок над пропастью, полной огня и мучений. С тех пор не было ни одного дня, ни одной ночи, когда Панкрасио Перро не мечтал бы избавиться от ненавистного поводка.

Если бы он только мог! Годами Панкрасио продумывал и просчитывал варианты, терпеливо ждал момента, но теперь…

Все пошло наперекосяк, все должно было быть иначе. Этот проклятый день навсегда изменил статус кво и как раньше уже не будет никогда. Кто этого не понял – просто глупец.

Время шаманов прошло. Об этом сказал Псу сам Фернандо Гарсия, когда Панкрасио вместе с другими боссами примчался докладывать о случившемся в лечебнице. Едва живой и обессилевший Перро был готов к самым страшным последствиям гнева своего Дона. Но странное спокойствие и задумчивость Гарсии напугали Перро гораздо больше, чем его гнев.

Дон приказал Грасо заняться обороной, а Лопесу взять на себя карательную операцию. В разрушении лечебницы