Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов - Александр Звягинцев

Следующий допрос состоялся лишь через месяц. Характерно, что, кроме анкетных данных, в протоколе ничего нет, показания не записаны. Возможно, он опять все отрицает. В анкете есть одна интересная деталь — в графе "Какие имеет награды при Советской власти" отмечено "Не имеет". Как могло случиться, что заслуженный революционер, занимавший самые высокие партийно-государственные посты, ни разу не удостоился ни одной награды?

Расследование закончилось, и 25 октября Краев составил стандартное обвинительное заключение на трех листах, которое было утверждено Рогинским, заместителем Прокурора СССР. Было решено заслушать дело в закрытом заседании, без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей, по обычной упрощенной схеме.

Судебное заседание открылось в 11 часов 15 минут 29 октября 1937 года. Председательствовал на нем Ульрих. Иван Алексеевич сразу же заявил, что виновным себя не признает и показания, Данные им на предварительном следствии, отрицает. Правда, он Дружен был с Якиром, но троцкистом его не считает. В ответ было оглашено его заявление на имя следователя Альтмана, но Акулов заявил, что оно не соответствует действительности, все признательные показания он дал в "состоянии потери воли". В своем последнем слове сказал, что троцкистом никогда не был, всегда боролся с ними и тем более не мог быть вредителем, террористом и изменником родины. О своей судьбе он выразился так: "Воля партии и суда".

Суд удалился на совещание, которое было кратковременным. Приговор — расстрел с конфискацией имущества — был вынесен за несколько минут. Все заседание продолжалось полчаса.

Приговор был приведен в исполнение на следующий день. При этом присутствовали заместитель Прокурора СССР Рогинский и заместитель наркома внутренних дел Фриновский. В деле бывшего помощника Прокурора СССР М. В. Острогорского имеются некоторые подробности, связанные с исполнением приговора. Со слов Шейнина, ему было известно, что Акулов, обращаясь к Фриновскому, сказал: "Ведь вы же знаете, что я не виноват". Тогда Рогинский, демонстрируя свою непримиримость к "врагу народа", стал осыпать Акулова бранью. Впоследствии же в беседе с Шейниным Рогинский признавался, что далеко не убежден в действительной виновности Акулова, которого всегда считал хорошим большевиком.

После ареста И. А. Акулова его жену Н. И. Шапиро с малолетними детьми выселили из особняка ЦИК СССР, затем еще раз переселили, и она поздней осенью оказалась в каком-то холодном бараке из дранки. Ей было тогда тридцать лет. В отношении ее тоже было возбуждено уголовное дело, вскоре рассмотренное Особым совещанием при НКВД СССР. Надежда Исааковна как член семьи "изменника родины" была приговорена к заключению в исправительно-трудовом лагере сроком на восемь лет. Ее направили в Темниковский лагерь (Темлаг) в Мордовии. После отбытия срока наказания ее не освободили, а задержали по так называемому вольному найму до особого распоряжения. В 1946 году Особое совещание добавило ей еще пять лет ссылки как "социально опасному элементу", и ее отправили "этапным порядком" в Тюкалинский район Омской области. Отбыв ссылку, Н. И. Шапиро поселилась в поселке Акчатау Карагандинской области, куда был выслан в 1949 году ее сын Гавриил.

22 июня 1954 года Надежда Исааковна обратилась к Председателю Совета министров Г. М. Маленкову с большим письмом, в котором подробно рассказала о своих злоключениях. Кроме того, она просила реабилитировать своего мужа И. А. Акулова: "Пусть его уже нет в живых, но пусть память о нем, если я права, будет для знавших его светлой".

По поручению Генерального прокурора СССР ее делом занялся в следственном управлении КГБ СССР майор Будников. Он быстро подготовил заключение о необходимости прекращения дела за отсутствием состава преступления. Н. И. Шапиро была реабилитирована.

Вскоре было пересмотрено и дело И. А. Акулова. 18 декабря 1954 года Военная коллегия Верховного суда СССР под председательством генерал-лейтенанта юстиции Чепцова отменила приговор в отношении Акулова и дело о нем прекратила "за отсутствием состава преступления". К сожалению, расстрел отменить невозможно.

Евгений Брониславович Пашуканис (1891–1937)

"БУДЕМ РАБОТАТЬ И РАДОСТНО И ДРУЖНО"

Проработав в должности заместителя Наркома юстиции СССР чуть больше двух месяцев, Пашуканис 20 января 1937 года был арестован по стандартному обвинению — участие в антисоветской террористической организации. Позже будет установлено, что заявление о своей "антисоветской деятельности", которое он написал в ходе следствия, было получено недозволенными методами.

На берегах Волги в старинном русском городе Старица в семье земского врача 23 февраля 1891 года родился Евгений Брониславович Пашуканис.

Младенец появился на свет через год после того, как в этот известный еще с 1297 года город Тверской губернии приехал жить и работать его отец, Бронислав Францевич Пашуканис — молодой 26-летний врач, только что окончивший московский императорский университет. И хотя Бронислав Францевич был выходцем из простой крестьянской семьи Сувальской губернии (теперь это территория Польши), он врачебное дело повел здесь так умело, что о нем очень быстро заговорили не только в городе, но и в губернии. Безусловно, отец, ставший впоследствии надворным советником, доктором медицины, оставивший заметный след не только в старицкой, но и в тверской медицине, оказал большое влияние на формирование характера сына.

Однако наследник не пошел по стопам отца и не стал врачом. И тому, наверное, были весомые причины.

Когда мальчику исполнилось девять лет, Бронислав Францевич покинул Старицкие земли и, судя по имеющимся документам, стал служить в военно-медицинском ведомстве. Об этом, в частности, может свидетельствовать один очень любопытный документ, который был отправлен секретной почтой на секретный запрос Главного военного медицинского управления, тверским губернатором князем Голициным. В нем сообщается, что "старицкий земский врач Б. Ф. Пашуканис за время проживания в Старицком уезде ни в чем преднамеренном не замечен… препятствий с моей стороны к принятию его на службу не встречается".

Вернулся в Старицу Пашуканис только в 1910 году. Сыну тогда было уже 19 лет.

Все эти годы Евгений жил практически без отца и его дядя, профессиональный революционер М. Н. Лядов, бывавший у них в гостях, очень повлиял на мировоззрение племянника.

Еще в гимназические годы Пашуканис приобщился к революционной работе — участвовал в митингах и маевках, посещал подпольные кружки. Окончив Лентовскую гимназию, в 1909 году он поступил на юридический факультет Петербургского университета. Родители и сам Евгений были счастливы.