Французский садовник - Санта Монтефиоре

Ава вытерла щеку тыльной стороной ладони.

— Все опустеет, когда ты уедешь. Жизнь станет пресной и блеклой. Волшебство исчезнет, останется лишь земля да растения, как в любом другом саду.

Глаза Жан-Поля ярко вспыхнули.

— Волшебство дремлет глубоко под землей, Ава. Оно останется там навсегда, потому что мы заронили зерна. Не забывай об этом.

Они занимались любовью в последний раз. Дождь за окном яростно барабанил по стеклам.

— Однажды я вернусь и заберу тебя, — шепнул Жан-Поль, поцеловав Аву в висок. — Ты будешь ждать меня здесь, в нашем домике. Я увижу чашки на столе, кипящий чайник и свежий кофейный торт — маленький шедевр, испеченный для меня. Это будет наше святилище. Оставь здесь все как есть, и когда я вернусь, нам покажется, что мы расстались лишь вчера. Я войду в этот дом, как будто и не уезжал, а просто выходил на час. Мы будем выглядеть чуть старше, слегка потрепанными жизнью, станем чуточку мудрее, но наша любовь останется прежней. Я увезу тебя с собой во Францию, мы наполним волшебством сады Ле-Люсиоля и не расстанемся до самой смерти.

— Какая прекрасная мечта, — вздохнула Ава, уткнувшись лицом в шею Жан-Поля.

— Она сбудется, если мы сильно этого захотим. Как твоя дурацкая розовая полоска между зеленой и голубой. Если внимательно присмотреться, то можно ее различить.

— Мы не дадим радуге исчезнуть, — шепнула Ава, дав волю слезам.

Она долго стояла в дверях, глядя вслед Жан-Полю. Он ушел, как и собирался, с небольшой сумкой на плече, словно покинул дом всего на час. Ава смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Он шел вдоль берега к деревне, чтобы там взять такси до вокзала. Жан-Поль не простился с Филиппом и детьми, опасаясь, что не вынесет этого. Он лишь поцеловал на прощание женщину, которую любил, унося с собой ее любовь.

Казалось, отъезд Жан-Поля никого особенно не удивил, хотя Филиппа слегка задело, что француз не потрудился зайти попрощаться. Лето закончилось, а Жан-Поль всегда говорил, что пробудет в Англии год. Ава с Гектором продолжали трудиться в саду, как и прежде. Гектор тоже скучал по Жан-Полю. Ава не раз задавалась вопросом, не догадался ли старик о ее тайной связи: он смотрел на нее с таким искренним сочувствием, словно понимал, как ей больно. В сентябре дети вернулись в школу, а Филипп наконец дописал свою книгу. Тодди пригласила Аву прокатиться верхом по холмам. Заметив, что подруга больше не светится изнутри и еле передвигает ноги, Тодди заподозрила, что это как-то связано с Жан-Полем, но благоразумно промолчала. Ава сообщила ей об отъезде француза. Она пыталась утаить свою боль, но Тодди почуяла неладное, заметив, как исказилось ее лицо, как метнулся в сторону взгляд. «Ава сама все расскажет, когда будет готова, — решила Тодди. — Не стоит наседать на нее с расспросами». А пока лучшее, что она могла сделать, — это оставаться рядом. Любые невзгоды легче перенести, когда возле тебя старый испытанный друг.

Ава бродила по саду как привидение. По ночам в одиночестве сидела на скамье под рябиной, погрузившись в воспоминания, оживляя в памяти мельчайшие подробности прошедшего года, от первой встречи с Жан-Полем до их последнего дня, проведенного вместе. В одну из таких ночей, укрывшись в гостевом домике, она начала свой дневник. Ава вклеивала в альбом лепестки цветов, посаженных вдвоем с Жан-Полем, вкладывала между страницами листья любимых деревьев и кустов — особые тайные знаки, вехи любви, напоминания о драгоценных мгновениях прошлого. Она писала стихи, восторженно рассказывала о саде, перечисляла то, что более всего радовало ее сердце, от первых утренних лучей на лужайке до нежных подснежников, пробивающихся сквозь тончайшую корочку инея. Перенесенные на бумагу воспоминания смягчали боль, несли утешение.

Жан-Поль вернулся во Францию с кровоточащей раной в душе. Жизнь представлялась ему бескрайним океаном, где он, словно «Летучий голландец», одинокий и потерянный, обречен был вечно скитаться, не смея пристать к берегу. Он не желал обсуждать свои чувства с кем бы то ни было, но когда отец встретил его в аэропорту и повез домой, неожиданно для себя самого рассказал ему об Аве. К удивлению Жан-Поля, Анри не ожесточился, как мать, а снисходительно усмехнулся.

— Послушай, — начал он, когда автомобиль выехал на широкую трассу, — давай говорить как мужчина с мужчиной. — Жан-Поль хмуро отвернулся, ему претило выслушивать очередные отцовские нравоучения. — Ни для кого не секрет, что я полжизни прожил в Париже с Иветтой. Нет ничего дурного в том, что мужчина завел себе любовницу. А вот жениться на любовнице — непростительная глупость. Особенно, когда женщина, о которой идет речь, — Ава Лайтли.

— Я не знал, что полюблю ее, папа.

— Я не осуждаю твой выбор, Жан-Поль. Напротив, признаю: у тебя отменный вкус. Ава Лайтли обворожительна. Но на тебе лежит ответственность за Ле-Люсиоль. Ты мой единственный сын, и твой долг — произвести на свет наследника, которому ты сможешь передать фамильное достояние. У Авы своя семья. Из ваших отношений с ней не выйдет ничего путного. Она высушена, как пустыня. Тебе нужна резвая молодая кобылка…

— Мне нужна только Ава, — перебил отца Жан-Поль.

— Я не прошу тебя полюбить другую женщину. Я никогда не был влюблен в твою мать. Я восхищался ею, уважал ее. Знал, что она достаточно хороша для меня и для Ле-Люсиоля, и оказался прав. Посмотри, какой великолепный сад она вырастила! Антуанетта создала это чудо из ничего, и теперь нашему парку завидует вся Франция. Из нее получилась превосходная хозяйка дома. Хорошая жена и мать. Она встречает заказчиков, оказывает достойный прием самым знатным из моих гостей. Такой и должна быть владелица замка. Жаль, что она не родила мне других детей. Tant pis! Женись на истинной леди, как это сделал я, и заведи любовницу. Но Ава — жена моего друга, она для тебя табу. Поставь на этом точку и благодари судьбу за то, что Филипп ни о чем не догадался.

— Я не хочу жениться на женщине, которую не люблю, — возразил Жан-Поль, зная, что отец никогда его не поймет.

— Люби, — пренебрежительно бросил отец. — Но люби головой, а не сердцем. Вот тебе мой совет. — Он добродушно потрепал сына по колену, и тон его смягчился. — Я рад, что ты унес оттуда ноги, не наделав шума. Не будь Ава замужем, из нее вышла бы отличная хозяйка Ле-Люсиоля. Ты не так уж далек от истины, Жан-Поль. Найди себе другую Аву.

— На земле есть лишь одна Ава.

Анри, смеясь, покачал головой:

— Ты еще молод, мой мальчик. Со временем ты поймешь, что единственной в своем роде женщины не существует. Но жениться на любовнице — дело пустое и бесплодное.