Флейта и ветер - Дмитрий Янковский

Жигулька подъехала к метро «Василеостровская» и остановилась у тротуара. Людей вокруг море, словно пик белой ночи вызывал непреодолимое желание выйти на улицы. Деня открыл дверцу и помог выбраться Фели, но она ступила на асфальт как-то неловко, флейта выпала из руки и покатилась к сливной решетке.

– Деня! – крикнула девушка, надеясь на реакцию вампира.

Тот не понял что случилось и тоже замешкался, но стоявший на тротуаре полноватый мужчина ловко подхватил дудочку у самой решетки.

– Отдайте пожалуйста! – испугалась Фели. – Зачем она Вам?

Незнакомец с интересом оглядел инструмент.

– Я милицию позову. – предупредила девушка.

Деня обошел незнакомца по кругу и стал заходить со спины.

– Ну… – незнакомец приветливо улыбнулся. – Милицию звать глупо. Я как раз там и работаю. Следователем.

– Да? – Она оглядела мужчину и, заметив в его глазах желание продолжить знакомство, добавила. – Извините. Спасибо.

Терентьев с улыбкой протянул флейту.

– Спасибо. – повторила Фели, стараясь не выдать волнения.

Все-таки бояться ментов превратилось у нее в привычку.

– Не за что. – снова улыбнулся Максим, но Фели уже отошла от него, давая понять, что в ее планы дальнейшее знакомство не входит.

Очень кстати из машины выглянула Светка:

– А вам куда-нибудь ехать?

Она многозначительно улыбнулась.

– Вообще-то я шел к метро. – признался он.

Следователь оглянулся – Фели, взяв под руку своего белобрысого попутчика удалялась.

– А у меня сегодня началась неделя добрых дел. – улыбнулась водительница. – Всех вожу бесплатно. Вам куда?

– До Гостинки. – смутился Терентьев.

Он побаивался таких. Мрачноватых, с хищной раскраской на лице. Познакомишься, чтобы развеяться, а получится сплошная проблема. Или истерику устроит. Или еще что-нибудь.

– Ну так садитесь. – поторопила его водительница.

– А водите-то нормально? – явное перевозбуждение незнакомки от него тоже не ускользнуло.

– Легко! – хвастливо подмигнула брюнетка, устраиваясь за рулем поудобнее.

– Понимаю. – кивнул Терентьев и сел на переднее сиденье.

Она решительно наступила на газ, и машина рванула.

Фели с Денисом остановились около «Макдональдса».

– Лихо он ее снял. – Деня завистливо посмотрел вслед..

– Еще кто кого… – улыбнулась Фели.

– Ну-ну. – усмехнулся Денис. – Если бы не упавшая флейта, хрен бы ему что обломилось. Вот что значит оказаться вовремя в нужном месте.

– Завидуешь?

– Да мне-то что? – хмыкнул вампир. – Так. Восхищаюсь техникой.

– Ладно. – оборвала его Фели. – Давай не будем об этом.

– Давай. Помнишь, что играть?

– Помнить-то помню, но как получится… – она поднесла флейту к губам.

Вздохнула и опустила снова.

– Надо быть уверенной в своих силах. – усмехнулся Денис.

– А я думала, нам нужно денег заработать.

– Это одно и то же. Без уверенности не заработаешь.

– Тогда лучше ты играй. Нет, серьезно. – Фели протянула флейту вампиру.

– Я на флейте не мастер.

– Врать ты мастер. Мелодию ведь ты мне напел.

– Ну…

– Ты стесняешься, что ли? – удивилась девушка. – Давай будем вместе работать – ты играешь, а я спою. Помнишь диск, который мы слушали?

– Ну.

– Там есть такая песня про Питер, помнишь?

– «В конце проспекта»?

– Нет, про дворника.

Дворжек уже привык к тишине и темноте. Принял, как данное. Просто такое место. Если закрыть глаза, то темнота вообще не имела значения, оставалась лишь тишина.

Нормально. Он многое понял, лежа во тьме.

«Если смотреть на камень», – учил Мацудайра-сан, – «Можно понять, что движет звездами. Учись созерцать. Просто смотреть и чувствовать, иначе тебе никогда не понять суть вещей. Думай об этом и пробуй. У тебя должно получиться».

И получилось. Сначала однажды, потом еще и еще. Было очень трудно и получалось далеко не всегда – лишь когда очень хотелось и было очень уж нужно. Как сейчас. Но Дворжек все равно обустроил пару мест.

Правда везде, где он пробовал раньше, был ветер. А тут ветра не было – кто-то позаботился о его полном отсутствии. Был бы хоть сквознячок, хоть малейшее движение воздуха… Тогда бы Дворжек уже ушел . А так приходилось впитывать мир по капле, набирать его, чтобы раствориться в нем без остатка.

Иногда Дворжек срывался на сон. Часто? Когда нет времени, слово «часто» уже не имеет значения. Снился конечно же ветер, его было много, как всегда в жаркой степи на полуострове Тарханкут. Ветер, парус и тугая вода за бортом – точно как мармелад. Если лечь на корме, то сквозь воду было видно белый песок дна. Весь в мелких барханчиках, чем-то напоминавший рыбью чешую.

А на берегу песок был сухим и походил на искрящийся слой чистой соли. Если поискать, можно было найти затертые водой и песком стеклышки – шершавые, забывшие об острых гранях. Как камушки, только все же прозрачнее, зеленые и коричневые, в цвет разбитых когда-то бутылок.

Солнце роняло на раскаленный песок лавину огня и жара порождала ветер, шуршащий короткой пересохшей полынью в двух десятках шагов от воды. А дальше, совсем далеко, степь прорезали длинные лесополосы из диких абрикосовых деревьев. До них на велике полчаса – ветки ломились от янтарно-медовых плодов. Из-за постоянного ветра деревья росли кособокими, словно устали противиться неукротимой стихии.

Далеко это все… Нужен другой ветер и совсем другой берег, один из нескольких его берегов.

Запах хвои.

Высоченные сосны поскрипывали, выметая густо-синее небо от облаков. На стволах плоские сухие чешуйки. Море совсем рядом – суровое даже летом, расчерченное бесконечными полосами волн. У берега круглые ядра валунов, оставшиеся после войны с ледником. Тут и песок другой, сероватый и какой-то неуловимо светящийся. Ветер пах йодом, солью и далекими странами – горизонт, словно лезвие бритвы.

Дворжек вдохнул глубже, впитывая ветер из сна, волосы тихонько колыхнулись во тьме.

Теперь все выйдет как надо.

Беззвучие отступило под шелестом волн, прогретый песок шершаво коснулся спины. Солнечный свет сквозь плоские метелки сосен лег на закрытые веки, а тьма и тишина остались где-то совсем в другом сне.

Дворжек открыл глаза. Теперь ветер трепал волосы как хотел, ласкал кожу и расчесывал густую осоку у берега.

Дворжек встал и отряхнул с обнаженного тела приставшие хвоинки. Он осмотрел пустынное побережье, улыбнулся в солнечный луч и пошел к видневшемуся за соснами дощатому домику. Доски прогнили до дыр. Рядом лежала такая же старая лодка, перевернутая к небу беззащитным брюхом. Соленые ветры давно стерли с бортов заботу человеческих рук.