Люди против нелюди - Николай Михайлович Коняев

11

В ноябре 1918 года следователи Эдуард Морицевич Отто и Александр Юрьевич Рикс были освобождены от ведения дела об убийстве Урицкого. Оба они получили назначение в Эстонию. Отто — председателем ЧК Эстляндской трудовой коммуны, Рикс — наркомом финансов и членом Президиума ЧК.

Когда так называемая Эстонская Советская Республика пала, они вернулись назад в Петроград и, конечно же, оказались не у дел в здешней ЧК. Это было тем обиднее, что за месяцы, проведенные в Эстонии начальником ЧК, в Эдуарде Морицевиче убеждение, что «расстрелифать нато фсех честно и еврееф тоже» — только окрепло.

Хмурый, ходил Отто в свободное от расстрелов время по помещениям ЧК и думал, думал. Наконец в мае 1919 года чекистское счастье, как показалось тогда товарищу Отто, улыбнулось ему. В мае начали «разгружать» архивы Петроградской ЧК, и во дворе, на Гороховой, 2, складывали костры из ненужных дел. Среди этого предназначенного для сожжения хлама Эдуард Морицевич и увидел знакомые ему папки с делом об убийстве товарища Урицкого. Буквально из огня вытащил их товарищ Отто…

«В деле было много обвинительного материала, — говорил он, докладывая на Президиуме ПЧК и ВЧК, — как протоколов допросов, так и вещественных доказательств, и — почему-то получилось так, что много обвинительного материала было выброшено из дела, и, как говорили, было во время уборки в столе ушедшего из ЧК Антипова. Оттуда, во время чистки комнат, с прочим мусором его стали таскать на двор для сжигания. Странно, что Антипов, хорошо зная про существование этого материала, послал дело об убийстве тов. Урицкого в Москву (то есть послал почти пустые крышки этого дела) после освобождения, преступников.

Найденный нами среди хлама во время сжигания обвинительный материал тщательно подобран, сшит…

Узнав, что в Москве производится расследование по делу Каннегисера, следователи Отто и Рикс считают своим долгом составить настоящий доклад для препровождения его в Москву в ВЧК вместе с случайно уцелевшими от уничтожения вещественными доказательствами».

Мы не знаем, обрадовались ли московские следователи нежданному подарку, зато нам хорошо известна судьба самих дарителей. Вскоре они были уволены из ЧК. Александр Юрьевич некоторое время еще работал по финансовой части, а Эдуард Морицевич вернулся к прежней специальности фотографа — заведовал фотолабораторией в Государственном Русском музее.

Затем оба они были расстреляны как участники террористической организации «Фонтанники»…

И тем не менее отправленная ими в ноябре девятнадцатого года посылка все-таки дошла до адресатов, и сейчас мы, те, кому и была адресована она, смогли узнать тайны ПетроЧК, которые пытались скрыть верные ученики Моисея Соломоновича Урицкого — Бокий, Антипов, Иоселевич…

12

ПО РАДИО. ВСЕМ, ВСЕМ! КО ВСЕМУ ЦИВИЛИЗОВАННОМУ МИРУ ОТ СОВЕТА КОМИССАРОВ СОЮЗА КОММУН СЕВЕРНОЙ ОБЛАСТИ.

Фактическими убийцами Володарского, Урицкого, покушения на Ленина и Зиновьева являются англо-французы…

Подлые душители свободы пошли на все… Товарища Урицкого они убили потому, что товарищ Урицкий получил в свои руки нити целого английского заговора в Петрограде…

При появлении в здании посольства представителей нашей комиссии по борьбе с контрреволюцией английские заговорщики во главе с офицером Кроме открыли стрельбу, убили нашего товарища Янсона и тяжело ранили товарищей Шейкмана и Бортновского, которые в настоящий момент находятся при смерти.

Г. Зиновьев

Ф. Дзержинский

Военный комиссар В. Позерн

А. Луначарский

2 сентября 1918 года.

Эта радиограмма, опубликованная потом в различных газетах, показывает, какая паника охватила большевиков после того, как еврейка Фанни Каплан выстрелила в Ленина, а еврей Леонид Каннегисер убил Урицкого. Паника рождалась, конечно, не от самого факта покушения. Втравливая русский народ в гражданскую войну, едва ли, при всей своей неумности, большевики рассчитывали, что это пройдет для них безнаказанным. Едва ли… Так что сам факт террористических актов не мог быть для них неожиданностью. Поразило большевиков другое. Евреи убивали евреев — вот это действительно вызывало шок.

На следующий день после убийства Урицкого чекистами был совершен налет на английское посольство, а в понедельник, 2 сентября, произведен массовый расстрел.

Чекиста товарища Петерса трудно было заподозрить в гуманизме, но и он назвал первые дни сентября в Петрограде — «истерическим террором».

Истерика захлестывала речи на заседаниях, статьи в партийных газетах, истерика диктовала постановления о расстрелах.

«Каннегисер — двоюродный брат Филоненко. Еврей, хотя и дворянин… — писала в те дни «Петроградская правда». — Непосредственно убийцей тов. Урицкого, быть может, и впрямь руководили только идейные соображения. Но в действительности руку убийцы направляли англо-французские империалисты и банда черносотенного воронья».

Товарищ Позерн, один из ближайших друзей Урицкого, на траурном заседании Петросовета сказал:

«Нелегка была та черная работа, которую нес тов. Урицкий и которая отрывала его от рабочих масс. В то время, когда во всех советских районах все спали, на Гороховой, 2 светилась лампада, где тов. Урицкий должен был обдумывать каждый росчерк своей руки об арестах…

Тов. Урицкий не имел личной жизни, не имел семьи. Вся жизнь, все мысли и желания его растворялись в успехах движения общего дела. Этот скромный человек был высшим идеалом человечества, способный раствориться в целом коллективном творчестве».

Слова «человек» и «еврей», «человечество» и «еврейство» для т. Позерна были синонимами, и он говорил на заседании Петросовета о скромном еврее, который был, по его мнению, «высшим идеалом человечества», и не понимал: как такого еврея мог убить еврей…

Насколько мучительным был этот вопрос для всех евреев-большевиков, показывает и то, что все «лучшие умы» большевистской партии пытались ответить на него.

Николай Бухарин, например, написал даже статью «Ленин — Каплан, Урицкий — Каннегисер».

«Тов. Урицкий, — писал Бухарин, — четверть века стоявший на своем посту, как бессменный часовой, известный пролетариату по меньшей мере четырех стран, знающий чуть не все европейские языки, имеющий семилетнюю тюрьму и закаливший свои нервы, как сталь…

А с другой стороны — юнкер, бегущий после убийства пролетарского вождя под сень английской торговой палаты, человечек, заявляющий, что он — «еврей, но из дворян», — прямо типичная фигура, про которую «глас божий» говорил когда-то «учись — студентом будешь, не научишься — офицером будешь». Боящийся своего еврейства, напирающий на свое дворянство и в то же время объявляющий себя социалистом юный белогвардеец — разве это не достаточно «яркая» фигура? К тому же двоюродный брат Филоненки — палача, того самого Филоненки, который писал когда-то палаческие шпаргалки для генерала Корнилова».

Напомним, что сам Урицкий в свое время назвал Филоненко организатором убийства Володарского. Но это попутное замечание. Никакие родственные связи здесь были неприемлемы для большевиков. Идя по родственным связям, им пришлось бы встать на путь, который и предлагали чекисты Отто и Рикс, то есть