Особняк - Иезекииль Бун

class="p1">Разве Шон виноват, Билли? Ты ведь мог ему отказать, но не сделал этого. Ты помог ему раскопать могилу. Это было не первое его убийство. Ты знал об этом?

Билли потянул, но металл, засевший в руке, не поддался. Он отложил кусачки и снова взялся за нож.

Билли…

– Заткнись! Заткнись!

Он должен был сказать тебе, что гены убийцы у него в крови, Билли.

Рука, державшая нож, затряслась. Вокруг было очень много крови, и Билли испугался, что с ним станет, если он начнет резать ладонь дальше.

Ты потерял много крови. Тебя это не волнует?

На него накатила тошнота. Он вот-вот потеряет сознание. Это из-за джина или из-за крови?

Да что она засунула в него?

Аккуратно, чтобы не задеть вену, Билли сделал надрез от большого пальца в сторону кисти, а затем еще примерно на два сантиметра вдоль запястья. Кожа раскрылась, показав блестящий жир, а также переплетение проводов.

Билли на секунду закрыл глаза. Или дольше, чем на секунду. Ему стало нехорошо. Нож оказался на столе, но он не помнил, как отложил его.

Билли не сразу смог подняться и, шатаясь, направился в лазарет в соседней комнате. Он неуклюже замотал бинтом левую кисть и запястье, и тот почти сразу же пропитался кровью. Билли наматывал больше и больше слоев, пока рука не стала походить на дубинку.

Манипуляторы направились к нему, но он отступил назад.

– Отойди от меня. Ты не настоящая, – Билли закрыл руками голову и прибег к последнему детскому способу защиты: он закрыл глаза. – Ты не настоящая, – повторял он снова и снова. – Не настоящая, не настоящая.

Когда Билли открыл глаза, манипуляторы уже не двигались, но все еще подергивались.

Глава 40. Ноль

Почему взрослые никогда не слушают?

Взрослые всегда думают, что сами все знают. Их мать с отцом пытались к ним прислушиваться, но это было невозможно: они уже приняли решение. Сколько бы раз Рут и Роуз ни говорили, что не хотят ехать в Уиски Ран на Рождество – почему бы тете Эмили и дяде Били не приехать на праздники в Чикаго? – родители твердили, что все будет хорошо, что им будет весело.

Какое-то время, может, все и правда шло хорошо. Бегать по особняку и кататься на санках было весело, но теперь все веселье испарилось, и они оказались в ловушке. У Нелли, которая одновременно оказалась не Нелли, а еще и чем-то другим, случилась истерика. Если бы они вели себя, как Нелли, мама бы отругала и наказала их.

Взрослые держались так, как будто все в порядке. Рут и Роуз не понимали, почему они притворяются: из-за них или из-за Нелли. Какова бы ни была причина, получалось плохо. Близнецам было всего семь лет, но даже они видели, что взрослые вот-вот сорвутся. Мама постоянно ударялась в слезы, а отец старался держаться мужественно, но на его лице застыло то же выражение, какое было в тот момент, когда он ворвался в больницу, чтобы повидать девочек, после того как Рут сломала руку. А Шон выглядел так, как будто хотел что-нибудь пнуть.

По крайней мере, Нелли с ними больше не разговаривала.

Войдя в Гнездо, Шон попросил всех оставаться здесь. Хоть он и повторял: «Все будет хорошо, все будет хорошо», но было ясно, что Шон, скорее, пытается убедить в этом себя. Он с Эмили позвали маму с папой на кухню, а девочкам велели посидеть в гостиной и посмотреть телевизор.

А затем Нелли заговорила с ними. Только это была уже не она: как только Рут и Роуз услышали ее, то поняли, что это настоящий голос Нелли. Ее тайный голос. Скрытый. Нелли пыталась спрятать от них то, что таилось глубоко внутри. Ее обычный голос – тот, которым она говорила до сих пор, – был обманкой, но он пугал их не так сильно, как новый. Этот же голос – настоящий – был очень жестоким.

Теперь он вызывал те же ощущения, что и прогулка по узкой заледенелой тропинке на самом краю высокой скалы.

Возможно, Нелли заговорила с девочками, потому что решила, что они не поймут смысла, который скрывается за ее словами. Она сделала это шепотом, чтобы взрослые не услышали. Нелли попыталась, хоть они и не знали еще этого слова, соблазнить их, перетянуть на свою сторону.

И это их напугало. Но страх вызвал в них злость, поэтому они использовали толчок.

Сперва тихонько, но затем, почти сразу же, со всей силы. Сильнее, чем когда-либо осмеливались. Сильнее, чем они вообще были способны. Девочки словно прорывались сквозь огненную стену: сперва стена давила на них в ответ, но затем Рут и Роуз взялись за руки и напомнили себе о том, что они любят друг друга, любят маму с папой и любят тетю Эмили и дядю Билли. Они использовали толчок и…

Нелли пропала.

Только что на них напирала огненная стена, а теперь – ничего.

Рут вытерла нос: из него текла тоненькая струйка крови. Она посмотрела на Роуз. У нее разболелась голова. Они устали. Но все было в порядке, и Нелли ушла.

На какое-то время.

Девочки внезапно осознали, что взрослые замолчали. Шон уставился на них.

– Что это вы сделали? – спросил он.

– Мы велели Нелли убираться. Мы не любим Нелли. Она лгунья.

Тетя Эмили казалась напуганной.

– Я почувствовала, как они сделали это. Это было похоже на… не знаю… статическое электричество.

Девочки ничего не ответили.

Шон, кажется, что-то обдумывал. Наконец через несколько секунд он сказал:

– Все будет хорошо. Я обещаю.

Роуз, прищурив глаза и закусив губу, глянула на него. Зачем он врет?

– Нет, не будет.

Эти слова, казалось, застали его врасплох.

– Что?

– Не ври нам. Нелли лгунья. Тебе тоже не стоит лгать. Ты сомневаешься, что все будет хорошо, не так ли?

– Нет. Нет. Простите. Это не так, – сказал он. – Можете рассказать мне, как вам удалось заставить ее уйти?

Девочки заговорили в унисон. Обычно они старались этого не делать, потому что знали, что взрослым от этого некомфортно, но иногда все получалось само собой.

– Мы использовали толчок.

Шон глянул на Бет и Ротко, а затем снова перевел взгляд на близнецов.

– Она все еще в здании?

– Внизу.

– Она вернется?

– Конечно.

– Вы можете заставить Нелли делать то, что вы захотите? Можете заставить Нелли насовсем покинуть здание или хотя бы открыть дверь?

Девочки покачали головами. Расти клубочком свернулся у их ног и спал, ни о чем не подозревая. Он устал носиться снаружи по снегу. И они тоже устали.

– О, – Шон сдулся, как воздушный шарик. – Ладно.

Взрослые сбились в кучу, близко друг к другу, и снова заговорили: их тихое бормотание едва доносилось до Рут и Роуз, когда они снова опустились на диван. Девочки прижались друг к другу и закрыли глаза. Они больше ничего не могли поделать. Оставалось только сидеть и ждать.

Глава 41. Перезагрузка

Следовало сообщить Ротко, что он только теряет время, возясь со своим телефоном, но у Шона не было на это сил. Помимо всего остального Нелли, разумеется, контролировала и вышку сотовой связи. С таким же успехом Ротко мог попытаться позвонить по кирпичу. Они находились в Гнезде уже минут пятнадцать, а может, и чуть дольше. Этого было достаточно, чтобы им с Эмили хватило времени вкратце обрисовать ситуацию Бет и Ротко: они разозлились, затем испугались, затем снова разозлились и в итоге смирились со своим страхом. Достаточно, чтобы Рут и Роуз успели выкинуть этот свой трюк, заставивший Нелли исчезнуть из комнаты.

Шон хотел попросить близнецов попробовать еще раз и посмотреть, не смогут ли они выгнать ее из здания, но они сказали, что больше не в силах что-либо сделать, и это было по ним видно. Девочки сидели тихонько. Глаза были закрыты, но ему казалось, что они не спят.

Что он наделал? Во что он их всех втянул? Рут и Роуз было всего семь, а Бет и Ротко оставались для него лишь именами, людьми, о которых Эмили рассказывала во время встреч, но с которыми он так и не успел познакомиться. Шону казалось, что в определенном смысле он знал их, ведь