Сентябрь - Розамунда Пилчер

— Ах, Конрад, как вы любезны! Нет, к сожалению, все-таки случались несчастливые вечера, когда у тебя прыщик на носу или платье не к лицу…

— И как вы тогда поступали?

— Пряталась, униженная, в дамской комнате. Там всегда собирались бедняжки, которых никто не приглашает.

— Вроде Дафны Браунфилд, — подхватила Пандора. — Арчи, ты ведь помнишь Дафну Браунфилд? Размерами с дом, и мамаша еще всегда наряжала ее в белый гипюр… Она была по уши в тебя влюблена и всегда краснела, как вареный омар, когда оказывалась от тебя на расстоянии одного плевка…

Но Арчи был не так беспощаден:

— Она превосходно играла в теннис.

— Да ну, — презрительно отмахнулась Пандора.

Голоса и смех наполнили столовую в Крое. Вайолет, сидевшая по правую руку от Арчи, после первого бокала шампанского немного расслабилась. Она слушала язвительные шуточки Пандоры, но только вполуха, ей гораздо интересней было наблюдать, чем слушать. Парадная столовая являла собой ослепительное зрелище. Длинный стол, точно боевой корабль на параде, весь сверкал и переливался красками: серебряные приборы, крахмальные салфетки, фарфор с зелено-золотым орнаментом, искрящийся хрусталь. В центре стола стояли два серебряных фазана. И на всем плясали блики света, отбрасываемого камином и свечами.

— Страдающей стороной не всегда оказывались барышни, — продолжил тему Ноэль. — Кавалеров программки связывали по рукам и ногам. Никакой свободы маневра. Пока высмотришь подходящую даму, уже безнадежно упущен момент.

— Откуда такое знание предмета? — поинтересовался Эдмунд.

— Отбывал повинность как непременный кавалер на всех Первых балах. Но с этим, слава Богу, теперь покончено…

Ели копченую форель с кружочком лимона на тонком ломтике черного хлеба с маслом. Люсилла обошла вокруг стола, разливая белое вино. Наряд у нее, на взгляд Ви, был такой, будто она вырядилась на маскарад. Платье, приобретенное на блошином рынке, из сизой кисеи, без рукавов, падало вниз прямо от обнаженных плеч до колен и заканчивалось ромбами, словно обшитое по подолу носовыми платками. В таком немыслимом туалете она должна была бы выглядеть просто чудовищно, но на самом деле почему-то выглядела очень мило.

А остальные? Вайолет откинулась на спинку стула и украдкой из-под очков оглядывала гостей. Близкие родственники, старые друзья, новые друзья, собравшиеся за этим столом на давно готовившуюся встречу. Надо только отрешиться от подспудного напряжения, которым наэлектризован воздух, точно под проводами, и взглянуть на всех непредвзято, со стороны. Вот пятеро мужчин; из них двое — чужестранцы. Разного возраста, разной культуры, но все пятеро безупречно одеты, причесаны, выбриты. И пятеро женщин, каждая по-своему хороша собой.

От дамских вечерних туалетов рябит в глазах. Однотонные темные шелка, пестрые узоры ситцев. Вирджиния, сдержанная и светская, в черном с белой отделкой. Пандора, воздушная, как дриада, в сине-зеленом шифоне. Блеск драгоценностей. Наследственные жемчуга и бриллианты на Изабел, цепь из бирюзы с серебром, охватывающая тонкую шею Пандоры, золото в ушах и на запястье Вирджинии. Вайолет дошла до Алексы. Алекса смеется чему-то, что сказал через стол Ноэль. На ней нет драгоценностей, но ее светло-рыжие волосы сияют, как пламя, и нежное персиковое личико озарено любовью…

Нет, ничего не получается. Вайолет слишком близко связана со всеми этими людьми, как же ей увидеть их беспристрастным сторонним взором? У нее болит сердце за Алексу, такую ранимую и открытую. А Вирджиния? Вайолет достаточно одного взгляда на невестку, сидящую по ту сторону стола, чтобы понять, что, хотя Эдмунд и вернулся домой, между ним и его женой ничего не разрешилось. Недаром Вирджиния сегодня так необыкновенно оживлена, вся как бы одетая ярким, искусственным блеском, с опасным сиянием в голубых глазах.

«Не надо воображать худшее, — сказала себе Вайолет. — Будем надеяться на лучшее». Она потянулась к бокалу и отхлебнула вина.

После первого блюда встал Джефф и принялся, исполняя роль дворецкого, собирать использованные тарелки. Воспользовавшись паузой, Арчи обернулся к Вирджинии:

— Вирджиния, я слышал от Эдмунда, что ты собираешься в Штаты навестить своих деда с бабкой?

— Да, правда! — Ее улыбка слишком поспешна, глаза слишком широко распахнуты. — Я так рада! Не дождусь, когда увижу своих милых стариков.

Значит, несмотря на совет свекрови, она пошла на это. Теперь все решено и объявлено во всеуслышание. Оправдались худшие опасения Вайолет. У нее сжалось сердце.

— Так ты все-таки уезжаешь? — проговорила она, не скрывая укоризны.

— Да, Ви. Я же вам говорила. Теперь уже точно. Я улетаю в четверг. Мы с Конрадом летим одним рейсом.

Минуту Ви молчала. Их глаза через стол встретились. Взгляд Вирджинии выражал вызов и был непоколебим.

— И как долго ты там пробудешь? — спросила Вайолет.

Вирджиния пожала обнаженным плечом.

— Пока еще точно не знаю. У меня билет с открытой датой.

Она повернулась к Арчи:

— Я всегда мечтала повезти с собой Генри, но теперь его нет с нами, и я решила, что можно поехать и одной. Такое непривычное ощущение — могу делать, что мне вздумается. Никакой ответственности. Никаких обязательств.

— А Эдмунд? — спросил Арчи.

— О, за Эдмундом пока присмотрит Ви, — жизнерадостно отозвалась Вирджиния. — Ведь верно, Ви?

— Ну конечно, — Вайолет подавила желание взять невестку за плечи и потрясти так, чтобы зубы застучали. — Мне это нисколько не трудно.

И, отвернувшись, заговорила с Ноэлем.

— …У моего деда был помощник лесничего по имени Дональд Бьюст. Двадцать лет, красавец парень, здоровяк…

Принесли второе блюдо — знаменитого фазана «Теодора», которым всегда угощали у Изабел по праздникам. Джефф раздавал тарелки с овощами, Конрад наполнял бокалы. А тем временем Арчи при поддержке Пандоры принялся рассказывать эпизод из семейной истории, который, подобно саге о миссис Харрис и знаменитом носке, давно превратился в дежурный домашний анекдот.

Блэры и Эрды слышали его несчетное количество раз, но для новых друзей Арчи согласился повторить его.

—.. и прекрасный работник. Но у него имелась одна слабость, последствием которой было то, что все девушки на двадцать миль в округе вдруг оказались беременными. И дочка пастуха в Аднамуре, и дочка мясника в Страткрое, и даже бабушкина горничная однажды утром, подавая шоколадное суфле, вдруг ни с того ни с сего грохнулась в обморок.

Арчи перевел дух. В эту минуту стало слышно, как за закрытой дверью, ведущей в кухню и буфетную, зазвонил телефон. Прозвучали два звонка и смолкли. Это Агнес Купер сняла трубку. Арчи продолжал рассказ:

— В конце концов, бабушка вмешалась и потребовала, чтобы дед устроил Дональду Бьюсту нагоняй. Парня вызвали. Он явился к деду в кабинет для неприятного разговора. Дед перечислил поименно с полдюжины представительниц прекрасного пола, родивших или собирающихся родить в ближайшем будущем его незаконных отпрысков. И строго спросил, чем Дональд это объясняет и что может сказать в свое оправдание? Дональд думал, думал и, наконец, ответил: «Видите ли, сэр, дело в том, что у меня есть велосипед».

Когда все отсмеялись, раздался робкий стук, и в приоткрывшуюся кухонную дверь просунулась голова Агнес Купер.

— Простите, что беспокою, но там звонит Эди Финдхорн, просит к телефону миссис Джорди Эрд.

Несчастья всегда приходят по три.

Вайолет ощутила резкий холод, словно приоткрытая дверь впустила не только Агнес, но еще и ледяную струю сквозняка. Она с такой поспешностью вскочила, что неизбежно уронила бы стул, если бы Ноэль не успел протянуть руку и удержать его.

Все вопросительно посмотрели на нее, в лицах, как в ряде зеркал, отразилось ее беспокойство. Вайолет проговорила:

— Прошу меня извинить, — и устыдилась дрожи в собственном голосе, — я на одну минутку.

Она повернулась и пошла. Агнес придержала перед нею дверь, и Вайолет очутилась в просторной кухне Изабел. Агнес вошла вместе с нею, но это было совершенно неважно, меньше всего Ви сейчас волновало, услышит ли кто-нибудь ее разговор. Телефон стоял на столике. Она подняла трубку.

— Эди?

— Миссис Эрд…

— Эди, что случилось?

— Извините, что беспокою вас во время ужина…

— Где Лотти?

— С Лотти все в порядке, миссис Эрд. Вы были правы. Она добралась в Страткрой. На автобусе приехала. И явилась ко мне в дом. Зашла через заднюю дверь…

— Но тебя там не было?

— Нет, не было. Я уже была в Балнеде.

— Слава Богу, а где она теперь?

— Мистер Ишхак позвонил в полицию, через пять минут они в маленькой «панде» были на месте и увезли ее.

— Ну, и где она теперь?

— Снова в лечебнице, слава Тебе, Господи…