Кто ищет... - Валерий Абрамович Аграновский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Борис Ефимович полагает, что именно тогда Слава понял, «что к чему», и потому он сегодня ни от одной копейки, в которую вложил свой труд, не откажется. Я же думаю, что от того далекого детского эпизода, как бы крепко ни сидел он в памяти Славы, к его нынешнему качеству одной прямой линии, нигде не пересекаемой другими, все же не проведешь. В формировании человека принимают участие многие, очень многие эпизоды, факты, события. Они, как специи, брошенные в суповую кастрюлю, дают аромат, атмосферу, дух, в которых вываривается наш характер.
В современном обществе, говорят, утеряно главное в воспитании молодого поколения: индивидуальный подход, который может дать индивидуальные результаты. Я слышал однажды фразу, сказанную мимоходом каким-то пожилым гражданином: «Сначала — ясли, потом — интернат, потом — институт, а потом что? Вот они и похожи друг на друга, как оловянные солдатики!» Явно преувеличенное мнение, но в нем — квинтэссенция спора о том, чему отдать предпочтение: коллективному или индивидуальному воспитанию? Я никогда специально не изучал этот вопрос, но твердо знаю одно: никакая школа, никакой интернат не способны восполнить то, что дает человеку семья.
Самый убедительный для ребенка пример — это пример его родителей. Вот мы иногда задумываемся: кажется, нет отца, который сознательно хотел бы воспитать из своего сына бездельника и негодяя, — цели у всех едины и благородны! — однако результат бывает разный. Почему? Да потому, что «нет плохих детей, а есть плохие родители», — попробуйте отказать в мудрости этому простому народному правилу.
Глядя на детей Поляновых, я видел в них прежде всего их отца с матерью. И в какой-то степени двух дедов и двух бабушек. И еще тех, кто ушел в глубину минувшего века или, быть может, еще дальше, кого они сами уже не помнят и не знают.
Право же, не зря их прадед по отцовской линии был человеком легендарной доброты, хотя все его хозяйство умещалось на одной телеге; старика, судя по преданию, хоронили всей деревней, а гроб до кладбища несли на руках. Беззлобность детей, дружелюбие к совершенно незнакомым людям, деликатность в обращении и скорее скрытность, чем болтливость, — все эти качества уходили в прошлое материнской родни. Как-то Людмила произнесла слова, уже слышанные мною прежде от Марии Осиповны: «Мы за стыдливых, нахалы и без нас проживут!» Оба рода, отцовский и материнский, всегда славились скромностью, трудолюбием и простотой. Никто не помнит, если смотреть до пятого колена включительно, ни одного алкоголика, ни одного мота, ни одного бездельника. «Нельзя за ниточку цапаться!» — часто говорит Мария Осиповна детям, повторяя то, что говорила ей бабушка, предостерегая от неверных шагов и опасных соблазнов. Недавно Тамара, гуляя с сыном, уступила его слезам и купила какую-то пустяковую игрушку. Мария Осиповна и тут напомнила о ниточке, за которую может уцепиться Михаил, а потом даст жару.
Нет, что ни говорите, а личностные качества формируются в детях с помощью предков; не забудьте при этом и самую обыкновенную наследственность, поскольку гены все же есть гены.
Но подумайте, уважаемый читатель, что делали бы со своим трудолюбием, добротой и скромностью наши герои, если бы, пользуясь выражением Бориса Ефимовича, «возможности у них не появились раньше мечты»? Если бы наше общество не прививало им новых качеств, не дало бы мировоззрения, идеалов и целей, которых не было — к счастью или к несчастью — у предков?
Стало быть, черты современного человека должны формироваться в очень сложном сочетании индивидуального и коллективного вмешательства, и потому особенно важной становится задача не перепутать, не переборщить в одном за счет другого.
ВЗАИМООТНОШЕНИЯ
Глава семьи. Кто законодательствует в семье Поляновых? Кого можно назвать «главой»?
Ответить на этот вопрос не так-то просто.
Когда-то безошибочным способом для определения «отцовского» или «материнского» права было выяснение того, в чьей собственности находится имущество. В наше время этот критерий не проходит. Не владеют старшие Поляновы ни мельницей, ни пролеткой с парой лошадей, ни даже сносной квартирой, с помощью которых могли бы держать своих отпрысков в узде. Сберкнижки у них отродясь не было, каждая заработанная копейка шла в дело. Единственное, что дети в избытке имели от матери, так это строгость, покупала же она им только самое необходимое. Отец до сих пор ходит в шинели и в сапогах «от милиции», а его выходные ботинки того фасона, который нынче уже нигде не отыщешь.
Короче говоря, на приданое и на наследство дети рассчитывать не могут, и с этой точки зрения их зависимость от родителей сведена к нулю.
Мы как-то сели с Людмилой и посчитали, может ли она в свои девятнадцать лет вдруг зажить самостоятельной жизнью? Получилось — может. Переберется в общежитие медицинского института, на втором курсе которого она учится, а к стипендии будет подрабатывать тридцатку ночной няней в больнице. Трудно будет? Но другие живут…
Борис Ефимович однажды сказал мне: «Вот разговариваю с Людкой и вижу: слушает меня с отстегнутыми ушами. И про себя, наверное, думает: ох и надоели вы мне со своим учением! Как возьму да как перейду на полную самостоятельность — и не сдохну! Вот жизнь пошла!»
Продолжим, однако, наши рассуждения. Если исходить из принципа: кто платит, тот и заказывает музыку, — что тогда получается? Доходы пенсионера Бориса Ефимовича, хоть он и подрабатывает вахтером при ДОСААФ, раза в полтора меньше доходов сына, квалифицированного слесаря-сборщика. Мария Осиповна тоже работает — уборщицей, но ее зарплата не намного больше стипендий дочерей. Спрашивается, кто у кого на иждивении? И вообще, является ли в наше время уровень заработка достаточным критерием для определения «главы семейства»? Все Поляновы заняты полезным делом, кроме деда Осипа,
