Сердар - Луи Жаколио

Самые тщательные поиски не могли указапь источник этих слухов. Носилось нечто в самом воздухе, к чему подходила народная поговорка о том, что «камни говорят и стены имеют уши». Это было своего рода коллективное предчувствие, интуиция народа, почти всегда безошибочно предсказывающая события еще до их совершения.

Возможно, в этом случае сами индийцы, неразрывно связавшие мысль о восстании с именем любимого героя, говорили себе, что борьба немыслима без Сердара…

Как бы там ни было, но слух этот упорно носился везде, и Кишная заявил своим соратникам, что если они не предпримут необходимые меры, то в одно прекрасное утро проснутся среди пожара, который пожрет их первыми. Начальник тхагов сообщил также о своих подозрениях сэру Лоренсу, который согласился с ним, что такими слухами не следует пренебрегать, и предоставил ему, со своей стороны, полную свободу действий.

Но как открыть убежище Сердара? Было известно почти достоверно, что в Нухурмуре его нет, потому что оттуда он не мог бы отправлять свои приказы.

Шпионы начальника душителей, постоянно находящихся в Велуре, не наблюдали никакого движения в горах, а они не могли бы не заметить частого появления гонцов или связных, что указывало бы на присутствие Сердара. Не было его также и в Пондишери, ибо во французском городе он не остался бы неузнанным даже и в течение суток. Не мог он скрываться и у раджей Юга, ибо резиденты, от которых ничего не ускользало, официально объявили бы об этом.

Даже сам губернатор Бомбея, которому было поручено осторожно навести справки – не нашел ли Сердар приюта у своего зятя полковника Кемпуэла, отвечал, что хорошо всем известные патриотические чувства полковника ставят его выше всяких подозрений, и он ручается за то, что тот никогда не приютит у себя бунтовщика.

И действительно, когда губернатор спросил прямо полковника, как он поступит, если когда-нибудь его зять попросит у него приюта, тот гордо отвечал ему:

– Как англичанин, я запретил бы ему вход в свой дом… Как офицер, я знаю свой долг и никому бы не перепоручил его арест.

Фредерик де-Монморен второй раз подвергал опасности британское владычество в Индии, а потому полковник Кемпуэл не мог дать другого ответа.

Проследив таким образом все места, где мог бы пребывать Сердар, Кишная пришел к весьма логичному заключению, что в том случае, если Сердар находился в Индии, он мог быть только в Биджапуре и скрывался или внутри дворца Омра, или в Джахара-Богхе.

Начальник душителей, несмотря на свою хитрость, не мог добыть от браматмы Арджуны точного плана внутреннего устройства обеих резиденций, и в древнем замке Адил-Шаха любой факир лучше его знал все потайные ходы. При таком положении дел ему ничего не оставалось, как поручить наблюдение за дворцами своим людям, которым он доверял значительно больше, чем факирам общества.

В самый день бегства Утсары Кишнае сообщили, что любимый факир браматмы вышел около полудня из колодца, куда он неизвестно зачем спрятался, а затем исчез среди кустов на дне рва, который окружает дворец, и следов его нигде не нашли.

При этом известии Кишная, который боялся, чтобы факир не помог бежать его пленникам, отправился немедленно в зал, где находился вход в Колодец молчания. Он пришел туда спустя несколько минут после того, как Утсара вышел оттуда. Успокоившись при виде нетронутой плиты, он, прежде чем уйти, оставил одного из своих слуг с приказанием немедленно сообщить ему, если произойдет что-нибудь особенное.

Факира, как видите, могли застать в самый момент освобождения падиала. Утсара находился еще в зале, когда шум шагов одного из шпионов Кишнаи привлек его внимание и заставил броситься в один из потайных ходов.

Здесь, в этой борьбе хитростей и уловок между двумя партиями, большую роль играл случай. Его никогда нельзя совершенно исключать, как одного из участников действий людей. Появись только на лестнице в тот момент один из соглядатаев Кишнаи, и дело приняло бы совсем другой оборот. Утсара был бы схвачен, а так как он непременно бы стал защищаться, то его убили бы на месте. Последствия же были бы таковы: падиал умер бы от голода в подземелье, и – в чем вы убедитесь в свое время – сэр Джон Лоренс, вице-король Индии, был бы спасен. В жизни нередко случается, что весьма незначительные события могут привести к самым неожиданным и необыкновенно важным результатам.

Спустя несколько минут после того, как Кишная вернулся к себе, ему доложили, что Утсара и падиал отправились в Джахара-Богх, остановившись по дороге на несколько минут в хижине падиала.

На этот раз начальник душителей отказался верить донесению, пока не убедился в этом собственными глазами… Каким образом падиал, всего два дня тому назад бежавший из Колодца молчания, – так думал он по крайней мере, судя по рассказу факиров, нашедших колодец открытым, – осмелился свободно ходить по улицам Биджапура? Это противоречило известной трусости Дислад-Хамеда и показалось Кишнае неправдоподобным.

Проверить подлинность донесения было нетрудно, стоило только спрятаться в развалинах около дворца. Начальник душителей так и сделал. Он самолично убедился, что с доверенным человеком браматмы собственной персоной ходит его пленник. Шпион, скрытый в роще, подслушал несколько слов из разговора и донес ему, что оба отправляются в Пондишери. Он видел даже, как Утсара бережно нес в руке белый конверт, не зная, куда его лучше спрятать, чтобы не смять, и положил его наконец на дно ящика в хоуде.

Нет сомнения! Сердар скрывается или в Джахара-Богхе, или во дворце Омра. Отсюда он ведет переписку со своими людьми на французской территории и отправляет, быть может, приказ прислать ему подкрепление…

А потому в данный момент важнее всего было завладеть письмом, которое гонцы везли на французскую территорию. В нем должно содержаться объяснение многих непонятных фактов.

На минуту Кишнае пришла в голову мысль арестовать послов, но слух об этом немедленно дошел бы до Сердара, если письмо отправлено им. Кишная же выиграет несравненно больше, сразу удостоверившись и в присутствии врага, и в его намерениях. Он решил поэтому предоставить послам возможность ехать своей дорогой и постараться похитить у них конверт в дороге. Он обратился к одному из самых ловких бохисов в городе, который согласился за хорошую плату исполнить для него это деликатное поручение.

Мы видели уже, как этот туземец бросился по следам маленького каравана, ехавшего вдоль реки Кришны, по старинной мощеной дороге, которая ведет из Биджапура в Мадрас, а в одном месте ответвляется к французскому городу Пондишери, или просто Понди, как его зовут туземцы.

Слон Тамби бежал хорошо, но и скороход не поддавался усталости. Караван шел всю ночь не останавливаясь, и до одиннадцати часов следующего дня ничего существенного не произошло. Но тут голод и жара заставили путников остановиться. Утсара выбрал для отдыха одно из самых тенистых мест леса, по которому они в тот момент проезжали, и было решено остаться там до четырех часов дня, когда удушливый зной несколько спадет.

Каждый день они должны были идти девятнадцать-двадцать часов, а отдыхать от четырех до пяти, включая еду и сон. При таком распорядке они должны были прибыть в Пондишери дней через семь.

Тамби освободили от хоуды, которую поставили под огромным баньяном, приютившим под своей кроной также туземцев. Слона пустили пастись в лесу на свободе, пока хозяева готовили национальное блюдо индийцев – «карри».

Однако Тамби не стал заниматься восстановлением своих сил, а, будучи чем-то озабочен, смотрел в глубину леса и время от времени наполнял воздух мелодичными звуками, напоминавшими отдаленно звуки тромбона в руках человека, взявшего его впервые.

– Что такое с Тамби? – удивился погонщик. – Я никогда еще не видел его в таком состоянии.

– Ба! – отвечал факир, – не стоит беспокоиться. Мы в самой середине леса, и ветер приносит ему запахи хищников. Вот он и тревожится. Это не должно мешать нашим занятиям.

Замечание показалось вполне благоразумным, и все трое вернулись к своим занятиям: один разводил огонь, другой готовил рис, третий с помощью гранитной каталки растирал на камнях смесь из кориандра, корней куркумы, или индийского шафрана, индийского перца и мякоти кокосового ореха, предназначенной для приправы.

Видя, что спутники не обращают внимания на крики, слон успокоился и ни о чем больше не заботился, кроме пищи.

Когда «карри» был готов и съеден с аппетитом, на который способны лишь люди, не евшие целые сутки, все трое растянулись на циновках, собираясь уснуть, но так, чтобы не терять из виду хоуду.

Корнак и Утсара быстро заснули, но падиал не мог этого сделать. Крики слона, его постоянные взгляды в глубину леса беспокоили его, и падиал невольно задумывался, не предвещает ли это близкой опасности, которой напрасно пренебрегли его спутники… Несмотря на это, сон мало-помалу начал овладевать им, поддержанный еще и сытым желудком. Он собирался уже поддаться искушению, когда ему показалось, что в двадцати шагах от хоуды вдруг появился куст, которого он раньше как будто не замечал. Это казалось ему не особенно важным, и он закрыл глаза, твердо решив заснуть. Над ухом его запищал комар. Он небрежно прогнал его рукой, и тогда ему захотелось еще раз взглянуть на куст… Было ли то влияние сна, только ему показалось, что куст передвинулся еще дальше.