Делай что должно - Евгений Лотош

– Не торгуюсь, - так же равнодушно посмотрел на него хозяин. - Времена не те. Три гроша за ночь, или выматывайтесь. Не позже утра доберетесь до следующего трактира.

– Оставь его, Телевар, - положил Тилос руку ему на плечо. - Нет смысла спорить. Я плачу, забыл?

Телевар молча отступил назад, окинув хозяина сердитым взглядом.

В комнате наспех покидали свои вещи, а Заграт со стоном рухнул на тюфяк. Тилос кивнул Хлашу и Теомиру, и все трое вышли во двор. Ольга увязалась за ними. Мужчины сняли с лошадей подсумки, вытряхнули трофейное оружие и брони, взяли их в охапку и отправились к трактирщику. Тот долго разглядывал барахло, затем вытащил из кучи кольчугу, пару кинжалов, наконечник от копья и назвал свою цену. Хлаш возмутился, начал тыкать пальцем в разные места, что-то с жаром объяснять про заточку, плетение, работу, к нему подключился вышедший из комнаты Телевар. Постепенно трактирщик разгорячился сам, хлопал себя по бедрам и тоже тыкал пальцем в разные места, крича про дыры, поношенность и ржавчину. Ольга с Теомиром стояли в стороне и слушали, развесив уши, а Тилос присел на лавку и слегка улыбался. Казалось, он наслаждается сценой. Наконец спорщики последний раз плюнули на пол, постучали себя по голове костяшками пальцев, хлопнули в запале по бедрам, и трактирщик, сходив куда-то в заднюю комнату, отсчитал пару серебряных монет и несколько медяков. Хлаш ссыпал деньги в горсть и протянул Тилосу, но тот лишь покачал головой.

– Пусть у тебя будут, - сказал он. - Так надежнее.

Хлаш пожал плечами и ссыпал деньги в мешочек у пояса. Остальное оружие и брони опять сгребли в охапку, отнесли в конюшню и снова запаковали в переметные сумы.

– Тилос, а с остальным что делать? - осведомилась сгорающая от любопытства Ольга. - Будем торговаться в следующем трактире?

– Нет смысла, - отрицательно качнул головой тот. - Этот парень не дурак, толк в вещах знает, хоть и жулик порядочный. Он отобрал все более-менее стоящее, осталось либо барахло, которое только как лом кузнецу продать можно, либо дорогие вещи наподобие фламберга, которые трактирщику ни к чему. Эти уже в городе торговать надо, здесь мы их даже вытаскивать не стали по большей части. Но каков подлец, а! - Тилос от восхищения поцокал языком. - Это надо же - почти вдвое дешевле забрал, чем я рассчитывал. Хлаш, Телевар, как же вы это так оплошали?

– Кто его знает, что будет завтра? - пожал плечами Хлаш. - Вдруг нам опять придется бежать? А деньги весят куда как меньше вещей.

– Логично, - с уважением покосился на него Тилос.

Какое-то время отдыхали в своей комнате. Присмотревшись к своему тюфяку, Ольга заметила, что тот кишит клопами и вшами. Она с отвращением пинком отбросила его в сторону. Тилос взглянул на свой тюфяк и поступил точно так же. Сходили за попонами, расстелили их на полу, кое-как устроились.

Чуть позже вышли в зал, чтобы поужинать. Вечерело, в железной плошке тускло горело масло. За столами уже сидели несколько угрюмых мужиков, уставившихся в пивные кружки. Все были вооружены кинжалами и охотничьими ножами. Особого интереса у них пришельцы не вызвали. Мужики лишь окинули компанию ничего не выражающими взглядами и снова уставились в свои кружки.

– Нас слишком много, - тихо прокомментировал Тилос. - На двоих-троих они могли бы и напасть. Народ, боюсь, лошадей ночью придется караулить - сведут. Укроют где-нибудь в лесу - ищи ветра в поле. Так что Ольга и Теомир - первая смена, Заграт и Телевар - вторая, мы с Хлашем - последняя.

Особой радости приказ Тилоса не вызвал, но его правоту чувствовали все. Даже брюзгливый Заграт лишь молча кивнул.

На ужин подали несколько жареных куропаток, кусок вареной лосятины, пару луковиц, пресные лепешки и пиво. Ольга осторожно попробовала напиток, сморщилась и отставила в сторону. Теомир, поколебавшись, хотел последовать ее примеру, но Хлаш остановил его.

– Не выпендривайтесь, ребятишки, пейте что дают, - предупредил он. - Вода здесь скверная, еще начнете животами маяться. Нам это совсем ни к чему.

Когда путники поели и толстая пожилая служанка унесла посуду, местный паренек вытащил откуда-то инструмент, который Ольга опознала как гитару, точь-в-точь похожую на инструмент Мелиандра Красило, и начал его терзать. У парнишки явно не доставало ни музыкального слуха, ни голоса, не говоря уж про умение пользоваться инструментом. Доморощенный певец пытался изобразить какой-то марш, потом запел про победы в войне и в любви, явно подражая какому-то заезжему барду. Ольга поморщилась, остальные, включая местных, которым было явно не привыкать к подобным концертам, сидели, уставившись в пол.

– Правильно, - заявил Теомир по окончании песни. - Так и надо! Если всякая пакость хочет тебя убить, надо убить их раньше! - Ольга с изумлением взглянула на него.

– Не проще ли решить дело миром? - грустно спросил его Тилос. - Мало ли почему он тебя не любит. Вдруг он считает, что ты сам виноват?

– Да? - внезапно в глазах Теомира зажегся яростный огонек. - Майно тоже считает, что Всадники ему чем-то угрожали? Он напал на наши земли…

– На ваши земли напали жугличи, - перебил его Тилос. - Майно лишь подтолкнул их. Без него они атаковали бы через десять лет или через полвека, но все равно атаковали бы. Слишком велико демографическое давление…

– Не знаю, что у них там велико, но Майно виноват в этом! - упрямо заявил Теомир. - И я точно знаю, что не успокоюсь, пока не отомщу ему!

– Темка! - посмотрела на него Ольга широко распахнутыми глазами. - Что с тобой? Ты никогда раньше не был таким… таким…

– Агрессивным? Злым? - подсказал Тилос.

– Я… - начал Теомир и замолчал. Он медленно поднял руку и потер лоб. Ярость в его взоре испарилась. - Я… не знаю. Что-то нашло…

Тилос встал, отобрал гитару у мальчишки, не обращая внимания на его протесты, и какое-то время молча подкручивал колки, изредка тренькая для пробы. Потом устроился поудобнее и запел сильным баритоном, аккомпанируя себе:

Сгорел закат, кровавый как слеза,Слеза, что застилает взгляд от боли,Которая слепит тебе глаза,Когда стоишь один на смертном поле.

Кружится с граем туча воронья,Вкус предвкушая плоти человечьей.С плеч голова скатилась не твоя,В чужих глазах застыла смерть навечно.

Зовет набат нас снова на войну,И в путь зовет усталая дорога,Но я сегодня просто отдохну.Совсем немного. Совсем немного…

Твоя судьба, герой, шагать по светуИ поражать врагов своей рукою,Принцесса пригласит тебя в каретуИ воины склонятся пред тобою.

Но ты не дашься в клетку золотую,Ты вновь уйдешь, лишь тихо скрипнет дверь.Ты ступишь на дорогу столбовую,Лишь чуть утихнет боль былых потерь.

Зовет набат нас снова на войну,И в путь зовет усталая дорога,Но нынче я немного отдохну.Совсем немного. Совсем немного…

И ты недолго будешь одинок,Ведь ты - герой с мишурным славы блеском,И очень скоро новый паренекС тобою зашагает перелеском.

Героем стать - мальчишки сладкий сон,И вой фанфары слаще чем печенье,Но он не знает, что погибнет он,Безвестно сгинет в первом же сраженьи.

Зовет набат нас снова на войну,И в путь зовет усталая дорога,Но я пока немного отдохну.Совсем немного. Совсем немного…

Ведь ты герой лишь только потому,Что жив остался там, где остальныеПотухшей искрой канули во тьму -Безусые, наивные, смешные.

Твоя судьба - врага превозмогатьЛюбой ценой, в балладах так поется.Оруженосцам можно умирать,Герою ж - нет: так издревле ведется.

Набат зовет героя на войну,И в дальний путь зовет опять дорога.Но я, пожалуй, больше не пойду.Вы повоюйте без меня, а? Хотя б немного…

Голос Тилоса упал почти до шепота, последние слова было почти невозможно расслышать. Он опустил голову и остался так сидеть. Ольга во все глаза смотрела на посланника, впрочем, как и остальные.